Рона

2009.06.30 Уникальный метод лечения Лосевских Независимое информационное агентство Комплексный метод профилактики и лечения большинства заболеваний, даже тех, что принято считать неизлечимыми, стал откровением и в народной, и в официальной медицине. Создатели этого метода — Лосевские шли к нему через собственную беду. Петр Владимирович и Прасковья Яковлевна, их дети — Людмила и Владимир, внуки — Роман и Иван — потомственные лесоводы в трех поколениях. Работали не покладая рук. И вдруг — как гром среди ясного неба — Петру Владимировичу требуется срочная ампутация нижней конечности из-за гангрены левой стопы. Вот тогда и начался поиск «чудодейственного» лекарства. Именитые доктора, как один говорили об ампутации. А Лосевские решили обратиться к народной медицине. Если уж здесь не поможет, тогда — на хирургический стол. Самым сложным в поисках эффективного исцеления оказался способ его применения — ишемическая омертвевающая ткань очень ранима. Постепенно пришли к приемлемой методике — с помощью воздействия паров травяных отваров. Ведь еще с языческих времен русичи парились в банях, пользуясь целебной силой березовых, дубовых, хвойных и крапивных веников. Характер, знания, опыт, огромное желание победить болезнь сделали с точки зрения врачей невозможное — за полгода Петр Владимирович вылечился полностью. А к Прасковье Яковлевне стали обращаться за помощью. Пришлось создавать новые сложные фитосборы. Так появились сосудистый, суставный, почечный, противопаразитный, лимфодренажный и другие сборы, с помощью которых можно победить любую патологию. Оздоровительный комплекс метода Лосевских исцеляет «неизлечимые заболевания»: межпозвоночные грыжи, рассеянный склероз, сахарный диабет, болезнь Бехтерева, ревматоидный полиартрит и многие другие. http://www.19rus.ru/more.php?UID=16448

http://msforum.samaradom.ru/index.php?show...amp;#entry90618

http://rutube.ru/tracks/415150.html?relate...6c0fb3423ed452b http://www.krugosvet.ru/enc/kultura_i_obra..._PAVLOVICH.html http://www.centre.smr.ru/win/orgs/vzor/01_1999/metelica.htm http://www.iv-obdu.ru/content/view/685/114/ http://www.iv-obdu.ru/content/view/685/114/ http://www.gustaff.ru/post37426333/

http://gnozis.info/?q=node/4580 Фильм из цикла "Теория невероятности" о способностях человека, называемых интуицией. Эти способности признаются многими учеными, хотя современная наука не знает точного ответа, почему и как проявляется интуитивное знание Что такое интуиция? Этого никто не знает. Но люди пользуются эти понятием на протяжении многих столетий. Из этой программы зрители узнают, что подразумевается под интуитивными предсказаниями, интуицией принятия решений, интуицией в оценке людей, женской интуицией, интуицией полководца, и самым загадочным явлением – интуитивными открытиями. Оказывается, один из самых знаменитых и загадочных ученых прошлого столетия – Никола Тесла обладал невероятной интуицией. Говорят, что именно благодаря ей он совершал свои удивительные открытия. И сегодня ученые пытаются объяснить этот феномен. В программе принимают участие: профессор МГТУ им. Баумана В. Волченко, доктор технических наук К. Коротков академик РАН Н. Бехтерева. Все они уверены, что, несомненно, существует некое энерго-информационное пространство, так называемый "высший разум", где сосредоточены все знания и идеи. Человечеству нужно только научиться подключаться к этому пространству. Существует предположение, что именно так делали Леонардо Да Винчи, Моцарт, Эйнштейн, Менделеев. А помогала им именно интуиция.

М.Ф.Гогулан знакомит с опытом самоисцеления по системе здоровья Ниши. Применяя эту систему в повседневной жизни, многие люди убедились в том, что она помогает не только сохранить здоровье на долгие годы, но и одолеть многие недуги, вызванные в основном нашим незнанием Законов жизни и Природы. Основу системы составляют Шесть правил здоровья, которые, помимо прочего, включают физические упражнения. Эффективность их воздействия в значительной степени зависит от регулярности выполнения. Предлагаемый видеофильм призван помочь освоить эти упражнения и правильно их выполнять. Для этого автор книги М.Ф. Гогулан сама проводит занятия. Живой голос автора дает дополнительный импульс для достижения той цели, которую вы перед собой поставили. Сначала полностью просмотрите кассету, а затем приступайте к разучиванию упражнений под видеозапись. Система Ниши - это не просто комплекс правил и упражнений, это скорее образ жизни, который вырабатывает привычку жить согласно законам природы. Она не случайно названа Системой, ибо в ней нельзя отдать предпочтение чему-то одному, все в ней взаимосвязано - так же, как и в организме человека. Система Ниши не лечит болезни, а создает здоровье, рассматривая человека как единое целое, неразрывно связанное с окружающим миром и Вселенной. Кроме того, Система Ниши помогает сформировать три привычки, которые, как считал Брэгг, необходимы для достижения счастья: привычку к постоянному здоровью, привычку к постоянному труду и привычку к постоянному учению. Но вступившим на путь здоровья предстоит проявить упорство, волю и безжалостность к собственной инертности, так как эти три качества стоят у истоков всех наших болезней. Нельзя ждать кого-то, кто придет и поможет вам. Только вы сами можете сделать себя здоровыми и счастливыми. http://gnozis.info/?q=node/4712

http://rutube.ru/tracks/415150.html?relate...6c0fb3423ed452b

http://rutube.ru/tracks/415150.html?relate...6c0fb3423ed452b

SVETик если так и будет все встретимся у меня,но пока ничего нет в Израиле нового

http://www.doc4u.ru/2009-01-21-14-26-22/6-...1-18-47-58.html http://www.doc4u.ru/2009-01-21-14-26-22/9-...1-18-56-36.html Новый метод лечения рассеянного склероза, волчанки, артрита и других заболеваний На защиту иммунной системы выходят Израиль и США Израильские и американские ученые объединили свои усилия в разработке нового терапевтического средства для лечения аутоиммунных заболеваний. Клинические испытания нового метода начнутся в Иерусалиме в феврале. Новый продукт представляет собой сочетание терапевтических приемов и препаратов, которые являются интеллектуальной собственностью сразу нескольких разработчиков – "Адасит", технологической компании, принадлежащей медицинской организации "Адасса" в Иерусалиме, Гарвардской медицинской школы, Университета имени Бригама и Женской больницы, учебного филиала Гарвардского университета. Это первое официальное сотрудничество между организациями. Аутоиммунные заболевания – это расстройства, вызванные иммунной реакцией, направленной против органов собственного тела, его тканей и клеток. В настоящее время зафиксировано более 80 различных клинически выявленных аутоиммунных заболеваний, в том числе системная красная волчанка, ревматоидный артрит, рассеянный склероз, диабет типа I и II и болезнь Крона. Сегодня в США аутоиммунные заболевания являются третьими в списке наиболее распространенных болезней, от которых страдают более 8,5 миллионов американцев (каждый 31-й житель страны). По другим данным, 50 миллионов американцев подвержены тому или иному типу аутоиммунных заболеваний. В комбинированной терапии, разработанной израильскими и американскими специалистами, применяется коктейль моноклональных антител (Anti-CD3) – им занимается Гарвардская медицинская школа - и набор гликолипидных соединений, в создании которых преуспели израильтяне из "Адасит". Если клинические испытания нового метода лечения пройдут успешно, можно будет говорить о новом шаге и в борьбе с таким заболеванием иммунной системы как ВИЧ/СПИД.

http://www.infrance.ru/paris/art-paris/caf...afes-paris.html http://organiser.ru/ideas/moleskine/notebooks11/1568.php

Если тему почитаешь внимательно,то поймешь почему она меня зацепила.Симбирцев своей жизнью показал что это не бред.Почему никому неинтересно?Дешево слишком?Не коп и не ребиф,много не заработаешь.

Автор рассказа: Галина Манаева Серенада под небом Парижа Путешествие в Париж оправдало мои ожидания, теперь я живу в нем постоянно, а то расстояние, что разделяет меня с этим городом, не имеет никакого значения. Наоборот, чем дальше уходит время, тем ярче прорисовываются парижские картинки. В любое время их можно оживить в памяти, внести новые краски и бесконечно любоваться созданным полотном. Все так и есть, как писал Хемингуэй: Париж – это праздник, который всегда с тобой. Мой Париж, прежде всего, связан с такими районами, как Латинский квартал, главными достопримечательностями которого являются знаменитые Сорбонна и Пантеон. Немного заблудившись, мы оказались не у парадного входа университета, а в его чудном дворике, рядом с часовенкой святой Урсулы, где нашел свой последний приют кардинал Ришелье, принесший немало пользы этому университету. О нем, правда, мы больше судим, причем не с самой привлекательной стороны, по роману Дюма «Три мушкетера». Появление здесь нашей компании ранним вечером, после короткого летнего дождя, не осталось незамеченным. Нас сразу окружили музыканты, видимо, студенты Сорбонны, подрабатывающие в свободное время, и исполнили для нас серенаду. Мы пришли в полный восторг, и с удовольствием провели время в летнем кафе, расположенного неподалеку. Многоязыкая толпа, заказывая луковый суп, круассаны, сыр «рокфор» и кофе, наслаждалась жизнью в полном смысле этого слова. Здесь одинаково уютно чувствуют себя и туристы, и парижане. Французы вообще любят сидеть часами за газетой, общаться с друзьями, наблюдать за гостями. Если даже в течение всего вечера вы закажете лишь чашечку кофе, никогда никто вас не упрекнет. С вами официант будет также вежлив как с самим президентом страны или знаменитым артистом, которые посещают кафе очень часто. Ведь во Франции нет VIP- залов и ресторанов, все обслуживаются на равных. Французы, как известно, обожают гусиную печенку, спаржу с соусом бешамель. Даже если кому-то захочется доесть его с корочкой багета, французского хлеба, его никто не осудит, только важно предварительно не забыть повязать салфетку вокруг шеи. Обед в ресторане среднего класса обходится в среднем 100 евро. А на чистой воде, по их собственному утверждению, французы просто помешаны. Они много курят, очень экономны, но порой не прочь и пошиковать. Явно было заметно, что француженки уступают по красоте русским женщинам, и французы не скрывали своего восхищения ими. Покончив с гастрономическим вопросом, пора обратиться к теме духовной. В Париже, основанного двадцать веков назад, именно Латинский квартал стал олицетворением национального интеллекта, высокой духовности. Неслучайно именно здесь воздвигнут Пантеон, в котором покоятся великие французы - Гюго, Вольтер, Золя. В этом районе сосредоточились вузы, крупные книжные магазины. Даже трудно представить, что уже в XIII веке студенты слушали лекции по искусству в Парижском университете. А учиться в Сорбонне, основанной в 1257 году Робером де Сорбоном, считается престижным до сих пор. Сюда в начале прошлого века приезжали учиться русские поэты М. Волошин, М. Цветаева, Н. Гумилев. Монпарнас Нельзя забывать и о том, что вклад русской интеллигенции в обогащение европейской культуры огромен, в том числе и француской. Как известно эта страна пережила несколько волн русской эмиграции, и это ощущаешь буквально на каждом шагу. Так, в знаменитом кафе «Лилия», «Дом», расположенных на бульваре Монпарнас, который мы прошли пешком, бывали русские писатели Иван Бунин, получивший Нобелевскую премию за границей, а также Алексей Толстой, Илья Эренбург, поэт Константин Бальмонт. С кафе «Ротонда» связана одна из самых удивительных страниц в жизни поэтессы Анны Ахматовой. О ней до сих пор известно только узкому кругу литературоведов и почитателей ее таланта. Сама Анна Андреевна мало кому рассказывала об этом. Но, что в «Ротонде» Ахматова во время свадебного путешествия со своим мужем Николаем Гумилевым встретила свою единственную и настоящую любовь, это очевидно. А предметом страстного чувства стал художник Модильяни, тогда еще совсем не знаменитый , но красивый, богемный, безумно любимый женщинами. Случилось даже так, что юная поэтесса нашла возможность позировать ему. История этих рисунков…. Через год она снова поехал в Париж, куда как будто Модильяни звал ее. Но она не успела. Художник уже увлекся другой. Что это значило для гордой женщины, можно только догадываться. Если вы будете читать стихи Ахматовой того периода, знайте – они посвящены не Гумилеву, а Модильяни.

Париж... И сердце замирает от восторга. Потому что в этом слове "так много для сердца русского слилось". Эйфелева башня и собор Нотр-Дам, прогулки по Монмартру и Елисейским полям, посиделки в Люксембургском саду, вкус вина, запах жареных каштанов... и волшебный аромат кофе. История Франции неразрывно связана с историей Парижа, а история Парижа - с историей кофе и кафе. Да и само слово "кафе" вошло в большинство языков именно во французской версии произношения. Для французов кафе - это стиль жизни. Утром в парижских кафе многолюдно, типичный завтрак - кофе с молоком и горячий, с пылу с жару, круассан. У каждого француза есть "свое" кафе, место, где тебя знают, а официант не спрашивает: "Что желаете?", он помнит "как обычно" своих постоянных клиентов. Самое старинное из современных действующих кафе находится в Париже на Rue Ancienne Comedie, в доме номер 13. Кафе называется Le Procope. Его открыл и назвал своим именем итальянец Francesco Procopio Dei Coltelli. Случилось это в далеком 1686 году. В 1689 театр Комеди Франсес переехал в здание напротив и артисты театра, а также его посетители, превратили Le Procope из заведения общепита в "это кафе" - место, куда приходят, чтобы на людей посмотреть, себя показать. Может быть, поэтому многие парижские кафе неуловимо похожи на театр? Тут и элегантная (пусть и порой нарочитая) роскошь обстановки, и атмосфера праздника (потому что, как известно, Париж - это праздник, который всегда с тобой), да и столики повернуты так, что посетители сидят лицом к сцене, то есть к улице. Потом Прокоп облюбовали писатели, философы, политики и даже революционеры. Вольтер, Руссо, Дидро, Даламбер, Робеспьер, Линкольн, Джефферсон, Франклин, Дантон, Марат…и это только начало списка знаменитых завсегдатаев этого знаменитого и в наши дни заведения. La Closerie de Lilas - любимое кафе Эрнеста Хемингуэя - навсегда вошло не только в историю кофе, но и в историю литературы. Главный герой его романа "Праздник, который всегда с тобой" много и с удовольствием гуляет по проспектам, бульварам, улицам и улочкам Парижа, заглядывает в харчевни, пивнушки и рестораны и обязательно возвращяется на бульвар Montparnasse, в Клозери де Лила. "Когда мы жили над лесопилкой в доме сто тринадцать по улице Нотр-Дам-де-Шан, ближайшее хорошее кафе было "Клозери-де-Лила", оно считалось одним из Juraworld of Coffee лучших в Париже. Зимой там было тепло, а весной и осенью круглые столики стояли в тени деревьев на той стороне, где возвышалась статуя маршала Нея; обычные же квадратные столы расставлялись под большими тентами вдоль тротуара, и сидеть там было очень приятно. Двое официантов были нашими хорошими друзьями". Клозери де Лила по праву можно назвать литературной штаб-квартирой. Здесь в разное время любили бывать Бодлер, Верлен, Метерлинк, Жан-Эдери Алье, Джойс, Сэмуэль Беккет, Том Вулф, Скотт Фитцжеральд. А поэт Поль Фор так и вообще использовал кафе в качестве офиса редакции журнала "Поэзия и проза". Художники тоже часто заглядывали в "Сиреневый хутор" (именно так переводится с французского La Closerie de Lilas). Пикассо, Матисс, Бретон и многие другие имена навсегда вошли не только в мировую историю искусства, но и в историю этого кафе.

Сен-Жермен Центром этого квартала считается площадь перед церковью Сен-Жерменде-Пре, где расположены два известнейших кафе - "Де де Маго" и "Флор". Декорированное в китайском стиле "Cafe des Deux-Magots" (дом 170 по бульвару Сен-Жермен) долгое время было своего рода "литературной гостиной", - в нем писатели встречались с издателями, якобы случайно... Многие еще только подающие надежды литераторы зачастую копили злополучные 110 су а именно такой была цена рюмки аперитива в этом недешевом, по меркам прошлого века, кафе, - одно посещение могло изменить судьбу. В начале века это кафе облюбовали Рембо и Верлен, потом им на смену пришли сюрреалисты. Бретон и Арто выносили здесь вердикты сочинениям своих приверженцев, Арагон сочинял литературные манифесты. Живший неподалеку писатель и литературный критик Жан Кассу воспринимал это кафе как продолжение собственной квартиры, и если не наблюдал за происходящим в нем из окна, то сам сидел за столиком, а из окна, в свою очередь, наблюдала его жена, следившая за "литературным процессом". Расположенное через дом от "Де Маго" "Cafe de Flore" имеет бурную историю: в начале века в нем собирались националисты и антидрейфусары, потом их сменили художники, в частности Наталья Гончарова и Михаил Ларионов, и Марина Цветаева, писавшая очерк о Гончаровой, отправилась собирать материал именно сюда. В 30-е кафе облюбовали французские фашисты, а в годы оккупации его постоянными посетителями стали участники движения Сопротивления и экзистенциалисты, Сартр, Симона де Бовуар, Жюльет Греко, Борис Виан играл здесь на трубе.. "Brasserie Lipp" (дом 151, бульвар Сен-Жермен) было основано в 1870 г. беженцами из Эльзаса, доставшегося Германии по результатам франко-прусской войны. Это кафе считается лучшим литературным салоном Парижа, за что его хозяин в 1958 г. получил орден почетного легиона, высшую награду страны. Наряду с писателями, а здесь бывали и Сент-Экзюпери, и Хемингуэй, упомянувший об этом кафе в "Празднике, который всегда с тобой", и Ромэн Гари, приходивший сюда из дома пешком по улице Святых Отцов и замеченный кем-то из завсегдатаев накануне самоубийства, - кафе это пришлось по сердцу политикам. Шарль Эрно, радикал и социалист, миттерановский министр обороны и личный друг, сотрудник советской, болгарской и румынской разведок, регулярно завтракал здесь с Миттераном, других кафе не признававшим, и после одного такого завтрака перешел на его сторону, забыв напрочь про своего прежнего "союзника" Мендес-Франса. Латинский квартал По-видимому, здесь находится первое парижское кафе "Le Procope", открытое сицилийцем Франческо Прокопио в 1675 г. По другой версии, оно вовсе не первое, а первым было другое - детище армянина по имени Паскаль, разорившегося и уехавшего попытать счастья в Лондон, а этот самый Прокопио появился лишь десять лет спустя, и случилось это как есть в 1702 г. Разница в двадцать пять лет дело небольшое, тем более что "Прокоп" на своем месте до сих пор, на рю де ФоссеСен-Жермен, нынерюдел'Ансьен-Комеди, дом 13. Кафе и раньше было вполне приличным, а сейчас так и вовсе шикарное новые хозяева отреставрировали его под старину и украсили стены портретами славных посетителей, Робеспьера, Линкольна, Вольтера, Дантона, Марата, Джефферсона, Франклина, Дидро и Даламбера. А еще говорят, что здесь в ночь премьеры "Женитьбы Фигаро" в апреле 1784-го боролся с волнением Бомарше, ожидавший славы или провала. В "Cafe de la Marie", в доме 8 на пляс Сен-Сюльпис, часто бывал живший поблизости Фолкнер, захаживал туда и Анатоль Франс, а в 1951-м, как считается, именно там случилась знаменитая, расколовшая надвое французскую интеллигенцию, ссора Камю и Сартра. Правый берег С бульварами Правого берега связаны воспоминания о самых консервативных "литературных" кафе прошлого. От многих только и остались что воспоминания да камни в стенах их ровесников-домов. Так, в доме 32 по бульвару Пуасоньер некогда было кафе "Бребант", где братья Гонкуры давали свои знаменитые литературные обеды, а глава натуральной школы Эмиль Золя приглашал своих единомышленников на обеды с натуральной говядиной. Однако гораздо более знаменитым и, как принято сейчас говорить, знаковым в XIX веке было "Кафе де Пари", расположенное на углу бульвара Итальянцев и улицы Тэтбу (дом 1). Повар этого кафе пользовался среди парижской богемы огромной популярностью и славился тем, что умел облагораживать самые банальные блюда. Сам Александр Дюма ел приготовленную здесь телятину в горшочке трижды в неделю. В 1856 г. "Кафе де Пари" закрылось и его слава перешла к расположенному неподалеку "Кафе Англэ", высокому белому зданию с лабиринтом коридоров и множеством гостиных и отдельных кабинетов на разных этажах. В полдень его залы были полны биржевиков и банкиров, изучавших за завтраком котировки акций и биржевые бюллетени. К обеду деловое затишье прекращалось, и все гости спускались в погреб, где пили вино, доставлявшееся при помощи специальной железной дороги на столики-станции. Вечерами погреб превращался в вакхический грот, украшенный бесчисленными гроздьями винограда, свисавшими со столбов, сводов и ниш. Елена Карцева 01.02.2001 Источник: Аэрофлот

Монмартр Монмартрские кафе наиболее близки русскому сердцу. Они ассоциируются с французской богемой и американскими эмигрантами, для нас их сделали знаменитыми романы Хемингуэя, хотя не только для нас. Помните, как говорил из- датель в "Горькой луне", отказываясь пе- чатать романы о Париже: "После Хемингуэя ехать сюда, чтобы сидеть в кафе и писать, - нельзя, а после Генри Миллера уже немыслимо". Но ведь все равно находятся те, кто едет. Специально для них начнем с любимого кафе Хемингузя, "Closerie des Lilas" (бульвар Монпарнас, 171), что в переводе означает "Сиреневый хуторок". Говорят, кафе (точнее постоялый двор) открылось на этом месте еще в XVII веке. Но популярным кафе стало лишь на "рубеже веков" благодаря писателям-символистам. Одетый во все черное "король поэтов" Поль Фор устроил в его стенах редакцию журнала "Поэзия и проза", первым, последним и единственным представителем которых был он сам. Он встречался там со своими постоянными авторами - Андре Жидом и Жюлем Ромэном, а также с Бодлером, Верленом, Метерлинком... список можно продолжать почти до бесконечности. В другой части бульвара Монпарнас, по соседству друг с другом находятся четыре не менее легендарных кафе. Во первых, "Le Rotonde" (дом N105) одно из самых старых парижских кафе, где в 1903-м юная Габриэль Шанель исполняла народные песенки под бурные аплодисменты публики и возгласы "Ко-коко", где она познакомилась с богатым бизнесменом Этьеном Бальзаном, чтобы затем поселиться с ним в аристократическом Виши и шить себе строгие костюмы с маленькими шляпками, не только отличавшие ее от богатых куртизанок, но и ставшие ее лицом в современной моде. "Ротонда" могла бы стать музеем европейского авангарда - Пикассо, Кандинский, Модильяни сидели за соседними столиками со знаменитыми, но тогда еще никому не известными анархистами и революционерами, из которых назовем лишь Ленина и Красина. В середине 20-х место "Ротонды" в "культурном космосе" Парижа заняло расположенное неподалеку "Cafe du Dome" (дом 108). По одной легенде, предводитель золотой молодежи, парижанин американского происхождения Лоренс Вайл повздорил с официантом "Ротонды" и от обиды перетащил за собой всех посетителей в "Дом", а те из солидарности или от лени там и остались. Однако эта легенда близка лишь сердцу его первой жены, небезызвестной Пегги Гуггенхайм, а все остальные придерживаются другой, более демократичной, по которой менеджер "Ротонды" не только приказал официантам не обслуживать сидевшую на веранде без шляпки и курившую молодую женщину, но и попросил ее уйти. В знак протеста следом за ней ушли все завсегдатаи. "Дом" тоже был прибежищем русской революции в лице Ленина и Троцкого, тоже гостеприимно распахивал свои двери Браку и Модильяни. Однако это в первую очередь самое американское из всех американских кафе Левого берега. Его называли "дешевым переизданием бара "Ритц". Лишь сошедшие с поездов и кораблей туристы времен Великой депрессии моментально оказывались на его пороге - он был для них и информационным агентством, и биржей труда, и бюро по найму квартир, и мало ли чем еще. Синклер Льюис заглядывал сюда, чтобы произвести впечатление на начинающих писателей. Генри Менкен в своей рецензии отозвался о сборнике Хемингуэя "В наше время" как о написанном в "дешевой манере кафе "Дом". Лицом этого кафе в 20-е годы был некий Гарольд Стирс, вечно пьяный американский журналист, прославившийся, наконец, лишь благодаря "Фиесте" Хемингуэя, где он послужил прототипом для одного не менее колоритного персонажа. Стирс играл на скачках и пил, брал в долг у своих многочисленных соотечественников и опять-таки пил, долги никогда не отдавал, но вызывал не злость, а лишь умиление. Фрэнсис Скотт Фицджеральд вспоминал, как однажды, столкнувшись со Стирсом в "Доме", он проникся к тому такой жалостью, что сразу же предложил способ заработать. Совместными усилиями они набросали от имени Стирса письмо, озаглавили его "Почему я в Париже всегда беден" и якобы отправили Фицджеральду. Тот продал письмо своему агенту за 100 долларов, что по тем временам было совсем неплохо, а деньги отдал своему непутевому другу, который вместо благодарности обрушил на него весь свой гнев - сумма показалась незначительной. "Le Select" (дом 99) заработал свою популярность тем, что был открыт круглосуточно, что в 20-е годы было огромным плюсом. Именно поэтому он может по праву гордиться самым большим количеством приводов в полицейские участки подгулявших знаменитостей, в числе которых был уже неоднократно упоминавшийся Хемингуэй, избравший это кафе не только для ночных посиделок, но и для утреннего протрезвления и запомнившийся здесь небритым и помятым. Однажды столкнулась здесь со стражами порядка и Айседора Дункан, выяснявшая отношения с журналистом-американцем, посмевшим заявить о беспристрастности суда над Сакко и Ванцетти. "Le Coupole" (дом 102) появилось на свет в 1927-м на месте угольного склада, его стены расписывали сюрреалисты и знаменитая Мария Васильева. Это кафе славилось своей демократичностью, недорогой едой и расположенным в подвале танцевальным залом. Здесь Эльза Триоле, неугомонная сестра неугомонной Лили Брик, познакомилась с Луи Арагоном. Здесь Генри Миллер, в пору своего парижского нищенствования, пытался расплатиться за ужин обручальным кольцом. Здесь, однако много позже, засиживались, правда, за разными столиками, два кумира советской интеллигенции - Габриэль Гарсия Маркес и Франсуаза Саган

По всей Европе. Кафе Americain считается самым великим из великих кафе такого богемного города, как Амстердам. Достаточно сказать, что именно здесь Мата Хари устроила прием по случаю своей свадьбы. Кафе Bewley's Oriental Café находится в Дублине. У него интереснейшая история. В свое время в этом заведении любили искать вдохновение два гиганта ирландской литературы: Оскар Уайльд и Джеймс Джойс. Bewley's Oriental Café славится чаем Bewley's и завтраком Bewley's. Кофе-хауз Central был открыт в Вене в XIX веке. По словам Троцкого, именно в этом кафе была организована революция в России. Где, как не здесь, отведать настоящий кофе по-венски и вкуснейший яблочный штрудель. Кафе Opera в Стокгольме лишь днем является местом для культурного чаепития, ночью это – ночной клуб. В Opera сиживали и Грета Гарбо, и Ингрид Бергман. Однако история хранит большую память и о визите Мадонны в это стокгольмское заведение. Гурманы советуют отведать здесь на обед сельдь под маринадом и запить рюмкой крепкого Aquavit. Кафе Florian расположено в самом сердце Венеции, на площади Святого Марка. Внутреннее убранство из муранского стекла восхищает современных туристов ни чуть не меньше, чем в свое время Казанову, Байрона, Гете и Пруста. Посетив Café Florian, непременно стоит отведать кусочек торта haute-couture. Экстравагантное кафе Metropole было основано в Брюсселе в XIX веке и прославилось намного больше, чем гостиница, в здании которой оно находится. В свое время здесь нередко видели Альберта Энштейна и Марию Кюри. Пару раз здесь пропускал рюмочку-другую и Поль Верлен, но лишь тогда, когда судьба подкидывали нищему поэту немного денег. В остальное время он со своим молодым другом Рембо был завсегдатаем дешевых рюмочных, которые давно уж исчезли с лица бельгийской столицы. Источник: Правда.ру (pravda.ru) Жан-Поль Сартр в “Кафе де Флёр” в Париже / Jean-Paul Sartre in Cafe Fleur de Paris Читая Сартра, мне всегда хотелось как можно реальнее представить ту атмосферу его любимого кафе, где родились и укрепились в интеллектуальных поединках его философские и политические настроения. Нашла пока только эту фотографию: Жан-Поль Сартр (Jean-Paul Sartre) и Симона де Бовуар в парижском “Кафе де Флёр” Из биографии Жана-Поля Сартра: “К концу Второй мировой войны Сартр становится признанным вождем экзистенциалистов, собиравшихся в “Кафе да Флёр” возле площади Сен-Жермен-де-Пре на левом берегу Сены, кафе, в последствии ставшем местом паломничества французских и иностранных туристов. Популярность экзистенциализма объяснялась тем, что эта философия придавала большое значение человеческой свободе и была связана с движением Сопротивления. Сотрудничество различных слоев французского общества в военное время, их противодействие общему врагу вселяли надежду на то, что экзистенциализм, философия действия, способен объединить интеллектуалов, создать новую, революционную французскую культуру.

Маршруты. Париж. Монмартр. Feb. 2nd, 2008 at 12:39 PM Франсис Карко. Отрывок из книги "Инстинкты. Занимательная прогулка по Монмартру." 1922 Эти главы увлекли меня в путешествие по одному из самых привлекательных уголков Парижа, города, в который влюблены и по-прежнему вновь влюбляются многие и многие жители нашей планеты; они перенесли меня в атмосферу деревушки на Холме, какой ее видел Карко в 19 веке. Забавно было перечитать полюбившиеся строки с картой современного Монмартра перед глазами. Вернуться в те 1,5 дня, что мы бродили по Холму, пересекая его вдоль и поперек. А теперь этот маршрутик будет включен в обязательную программу моей следующей поездки... Кабаре "Проворный Кролик" ("Au lapin agile") ...я не могу не удивляться, вспоминая это золотое время, когда достаточно было попеть у Фредерика - и тебе тут же ставили выпивку. У этого превосходного человека на ставне его заведения был изображен кролик, а внизу красовался девиз: "Первый долг порядочного человека - иметь хороший желудок". (Вопрос: заведение, существующее на Монмартре в настоящее время, - тот самый кабак, о котором вспоминает Карко?) ...Это самое кабаре "Проворный кролик" с виду точь-в-точь обычный пригородный кабачок...если бы вы как-нибудь в дневное время заглянули в зальчик "Проворного кролика", вы окунулись бы в эту совсем особенную атмосферу, присущую кабачкам в окрестностях Парижа, где, кроме воскресенья, почти всегда пусто, - и каким покоем проникнуто это живописное безлюдье! Но здесь что ни вечер, то воскресенье.. Заря на Монмартре Заря всегда играла важную роль в жизни ходожника... О как пустынны бывали тогда улочки, обрамленные старыми стенами, какие они были мирные - словно возвращались в провинциальную стихию! Низкие домики, сады, увитые зеленью беседки, деревенские уголки, утопающие в парижском тумане, накладывали на нас свой беспечный отпечаток, и спустя годы мы без особого труда могли испытать блаженную уверенность, что когда-то жили вместе с друзьями в деревне. Маршрут ...кто и впрямь желает ознакомиться с Холмом во всем его многообразии, тот первым делом пускай отыщет площадь Тертр и выпьет аперитив за цинковой стойкой у Шпильмана. Там он почувствует себя так, словно из Парижа перенесся в далекую деревушку. ...Налево, между обветшалыми фасадами домов, петляя, уходит вдаль узкая улица Норвина. ...Направо круто сбегает вниз улица Мон-Сени, теряясь в облаках дыма и пара.Вечерами в ее облике появляется нечто причудливое, навевающее беспричинное отчаяние.. Лавки, верхние этажи домов, кафе, Париж вдалеке озарились тысячами огоньков. На тротуары ложится мигающий свет фонарей. Столики пустеют; обезлюдевшая площадь и террасы ресторанов оглашаются только хриплым ревом паровозов, доносящимся с Северного и Восточного вокзалов..За столиками нет больше ни души. Только припозднившиеся пьянчуги, сидя в питейных заведениях, смотрят, как в неверном свете фонарей, боязливо поеживаясь, бредут из церкви святоши. ...Вот мы снова на улице Норвина, в том месте, где ее пересекает улица Сен-Рюстик. На угловом доме вывеска: "У овернского консула." ...Направо кабаре с низким потолком, здесь были фрески, написанные Ренуаром, - мужской портрет и натюрморт. Портрет продан, а натюрморт исчез под слоем краски, и теперь его не увидать ни за какие деньги. В глубине кабаре бильярд, а за домом садик с беседками, обнесенный толстой стеной, выходящей на Ивовую улицу. Здесь все напомнит вам о первой любви, о юности.. ...по правую руку (от Ивовой улицы), мы увидим улицу Корто и дом художников. Это большущий барак с оштукатуренным портиком, его часто изображал Утрилло в присущей ему удивительной, трагической манере.Он по-прежнему живет здесь...Когда-нибудь этот дом станет знаменит. Повидать его будет так же обязательно, как повидать тот миленький розовый домишко с зелеными ставнями, расположенный чуть далее, на углу улицы л"Абревуар... (Вопрос: дом художников превратился в музей Монмартра?) ...Но вот мы подошли к лестницам улицы Мон-Сени. Здесь у стойки "Прекрасной Габриель" хлопочет добрая хозяюшка Мари, которой столь многим обязаны все искусства. Напротив дом Берлиоза с мемориальной доской, а налево, если пройти дальше по улице Мон-Сени, которая приведет нас на площадь Тертр..., мы увидим домик Мими Пенсон с двориком, обсаженным деревьями. (Мими Пенсон - гризетка; героиня одноименной новеллы французского писателя Альфреда де Мюссе (1810-1857)). ...Пойдем опять по улице Новина до улицы Жирардона. Там еще существует Замок туманов. ...когда-то на полдороге, за самой обычной решеткой, на площадке для игры в шары устраивались танцы, и вся округа полнилась ритмичными гнусавыми наигрышами аккордеона. Здешние танцы не похожи были на те, что бывают в "Мулен": здесь плясали лучше и нередко отплясывали яву - танец, которым нельзя не восхищаться. У тех, кто танцевал яву, тоже мало было общего со старательными вертунами, любителями вальса и кадрили, которых мы вскоре увидим в "Галетт" вместе с их партнершами в шляпках. Здесь все женщины были с непокрытой головой. Это были вольные пташки, хоть они и подчинялись мужчинам, которые обирали их, чтобы потом угостить их...за их же счет. ..На ржавом фоне озаренного огнями неба вырисовывается черный каркас, ощетинившийся тремя крыльями, - это старая мельница "Мулен де ла Галетт" ждет вас в гости....Да, это уже не та старая "Мулен де ла Галетт", которую писал Ренуар и завсегдатаи которой наполовину состояли из безвестных художников и студентов! Да и отплясывают уже далеко не с тем удовольствием. Пьер-Огюст Ренуар. Бал в Мулен де ла Галетт. Монмартр в творчестве художников ...Где Монмартр, на котором блистали Ла Гулю, Гриль д"Эгу и несравненный Валантен по прозвищу "Человек без костей"? Только литография Тулуз-Лотрека да его живописные полотна передают нам эту живую, изменчивую среду, эти пороки, таящиеся под выставленной на всеобщее обозрение оболочкой. ...И все же несколько холстов Утрилло сумеют дать нам представление о стране, которую я вам описал, когда исчезнут последние разваливающиеся лачуги на площади Тертр и прилегающих к ней улицах. Художник запечатлел вас, старые дома, слепые белые фасады в пятнах плесени! ...если бы не его пронзительный взгляд и неиссякающая любовь к трагической детали, мы и не подозревали бы, что в основании монмартрских стен покоится такое величие, а на заброшенные участки земли веет таким упадком.. ...Утрилло вовсе не ждал вдохновения от тех удовольствий, к которым можно приобщиться, скажем в "Мулен де ла Галетт"; эти удовольствия он уступал другим, равно как и тысячи забавных уличных сценок, в изобилии оживавших под карандашом какого-нибудь Пульбо... (Франсиск Пульбо (1879-1946) - французский художник-юморист, любил рисовать улицы Парижа, в особенности Монмартр, "уличных детей" парижских предместий). Старый и новый Монмартр На месте прежних развалюшек уже высятся новые дома. Даже там, где были сады, такие, как тот, что простирался за "Проворным кроликом", теперь торчат шестиэтажные здания, и такси смело вторгаются туда, где прежде их и духу не было. ...пусть эти страницы расскажут читателю о том культе Монмартра, которому доныне верны многие из нас, как верен любой человек культу того места, где жил в двадцать лет и о котором никогда не забудет.

Хотя спектакль под названием "Монмартр" продолжается круглые сутки, он не приедается. На высоком парижском холме уместилась целая вселенная. Пройдите 20 шагов и увидите арт-салон, кондитерскую, гей-бар, интернет-кафе, маленький ресторанчик на два-три столика... Дух богемы все еще витает на улочках Монмартра, изломанных и кривых, таких, какими их писал Утрилло. Однако Монмартр — это не музей. Он по-прежнему способен удивлять. Один из его сюрпризов — странный человек, выходящий вам навстречу прямо из стены дома на улице Норвэн. Так известный актер (и менее известный скульптор) Жан Маре изобразил Дютейеля — героя романа Марселя Эме "Проходящий сквозь стену", действие которого происходит на парижском холме. Судя по всему, пробирающийся сквозь стены фантастический персонаж шагает прямо к Галетт — одной из двух ветряных мельниц, уцелевших здесь. Ее жернова мололи муку с 1622 года, но знаменитой она стала только в конце XIX века, когда при ней открыли танцевальный зал и садовый ресторанчик. Мане, Ренуар, Ван Гог, Тулуз-Лотрек — все они рисовали этот живописный уголок квартала. Его и теперь можно увидеть в музее Орсе на полотне Ренуара "Бал в Мулен-де-ла-Галетт". Прежде чем обосноваться в музеях, многие художники жили на площади Эмиль-Гудо в доме со странным названием Бато-Лавуар ("Корабль-прачечная"). Он действительно похож на плавучую баржу-прачечную, которую еще можно встретить на французских реках. Дом — скорее барак — с узкими, как на корабле, коридорами, единственным водопроводным краном служил пристанищем Модильяни, Ван Донгену, Пикассо, который написал в Бато-Лавуар знаменитых "Авиньонских девушек", положивших начало кубизму. В 1908 году в своей студии Пикассо чествовал молодого Анри Руссо. Тот банкет был знатным во многом благодаря участникам и количеству выпитого вина. По вечерам будущая гордость Франции — художники, которых называли бандой Пикассо, пьянствовали и кутили по всему Монмартру. Гулянья завершались только под утро, когда Пабло выстрелами из револьвера извещал Бато-Лавуар о своем возвращении. Для жителей домов на Эмиль-Гудо это означало: пора вставать на работу. От Бато-Лавуар улочки резко идут вниз, к Нижнему Монмартру — бульвару Клиши, площадям Бланш и Пигаль. Бульвар Клиши — уже другой Монмартр, иные нравы и персонажи. Секс-шопы, стриптиз-бары, пип-шоу и прочие секс-заведения стоят плечом к плечу вдоль этой дороги любви. Девушек "горизонтальной" профессии вы здесь скорее всего не увидите. Они давно уже промышляют в других местах Парижа. Зато витрины секс-шопов радостно и доверчиво открыты всем желающим. Армия зазывал на всех языках мира заманивает клиентов на секс-шоу. Заходите, но помните: запретный плод не только сладок, но и коварен. Ограничиться десятью евро, заплаченными за вход на стриптиз, не удастся. Обязательная выпивка внутри, даже самая безобидная, обойдется во много раз дороже. Здесь же, на бульваре Клиши, в доме 72 расположен первый в мире Музей эротики. Тут есть все: от каменных скульптур с островов Океании и классических миниатюр из "Камасутры" до обнаженного женского манекена с датчиками. При касании эрогенных зон электронной мадам она начинает страстно стонать. После разглядывания бесконечных вариантов на одну и ту же тему можно зайти в расположенный при музее магазин, где продают копии экспонатов и красное французское вино с многообещающим названием "Напиток страсти". Красные крылья Монмартра В конце бульвара Клиши, на площади Бланш, вращает свои крылья знаменитая "Красная Мельница" — "Мулен Руж". Слава этого кабаре давно уже выплеснулась за пределы Монмартра, Парижа и даже Франции. Два часа спектакля пролетают пулей, а восхищение от увиденного не пройдет никогда. Длинноногие танцовщицы как на подбор — словно это и не шоу, а финал конкурса "Мисс мира". Их партнеры если не красавцы, то все равно виртуозные артисты. Огромные перья, сверкающие стразы, взлетающие в воздух юбки и пенящееся шампанское — безумные ночи "Мулен Руж" волнуют, будоражат кровь, вдохновляют и рождают легенды. Марк Твен сравнивал здешний канкан с шабашем ведьм бурной ночью и добавлял: "Главное — танцевать со всем пылом, шумом и яростью, обнажаясь насколько возможно, и брыкать ногами как можно выше". Когда-то исполнительница неистовой кадрили Ля-Гулю, высоко вскинув ногу, смахнула шляпу с самого принца Уэльского: "Эй! Уэльс, угости шампанским!"

Куда бежит проворный кролик Прямо напротив виноградника стоит кокетливый красный домик с зелеными ставнями и примечательной вывеской, на которой юркий кролик в последний момент выскакивает из кастрюли повара. Когда-то в этой деревенской постройке находилось увеселительное заведение "Кабаре убийц". Здесь, правда, никого не убивали — всего лишь вели словесные поединки на окололитературные темы. В 1902 году шансонье Аристид Брюан купил кабачок и заказал своему другу-карикатуристу Анре Жилю новую вывеску. Последний нарисовал кролика, выбегающего из кастрюли, поэтому кабаре назвали Lapin Agile ("Проворный кролик"). Надо сказать, что не все завсегдатаи кабаре жаловали монмартрских художников. Однажды писатель Ролан Даржеле, желая доказать, что современная живопись — мазня, в присутствии свидетелей привязал к хвосту ослицы кисть и подставил ей под хвост полотно. Ослица по кличке Лулу, принадлежавшая хозяину заведения, потрудилась на славу. Ее шедевр, названный "Заход солнца над Адриатикой", попал в Салон независимых художников, имел оглушительный успех и был продан за 400 франков. Что ж, на Монмартре всегда умели веселиться! Нынешние хозяева по?прежнему поддерживают в "Про­ворном кролике" богемную атмосферу. Вечером многие приходят сюда выпить вишневой наливки и потанцевать под звуки французского аккордеона. В маленьком полутемном зале песни подхватывают все присутствующие, так что порой бывает трудно понять, где здесь зрители, а где актеры. Один за другим в кабаре заходят певцы, комики, артисты и после выступления спешат дальше — в следующее кабаре или ресторанчик. Подобных заведений в этом районе множество.

Один за другим сюда входят певцы, комики, мимы, и после своего выступления спешат дальше – в следующее богемное заведение. Например в Галетт – одну из двух знаменитых парижских ветряных мельниц (вторая Мулен Руж). Мане, Ренуар, Ван Гог, Тулуз-Лотрек – все они рисовали этот живописный уголок Монмартра. По всей Европе Кафе Americain считается самым великим из великих кафе такого богемного города, как Амстердам. Достаточно сказать, что именно здесь Мата Хари устроила прием по случаю своей свадьбы. Кафе Bewley's Oriental Café находится в Дублине. У него интереснейшая история. В свое время в этом заведении любили искать вдохновение два гиганта ирландской литературы: Оскар Уайльд и Джеймс Джойс. Bewley's Oriental Café славится чаем Bewley's и завтраком Bewley's. Кофе-хауз Central был открыт в Вене в XIX веке. По словам Троцкого, именно в этом кафе была организована революция в России. Где, как не здесь, отведать настоящий кофе по-венски и вкуснейший яблочный штрудель. Кафе Opera в Стокгольме лишь днем является местом для культурного чаепития, ночью это – ночной клуб. В Opera сиживали и Грета Гарбо, и Ингрид Бергман. Однако история хранит большую память и о визите Мадонны в это стокгольмское заведение. Гурманы советуют отведать здесь на обед сельдь под маринадом и запить рюмкой крепкого Aquavit. Кафе Florian расположено в самом сердце Венеции, на площади Святого Марка. Внутреннее убранство из муранского стекла восхищает современных туристов ни чуть не меньше, чем в свое время Казанову, Байрона, Гете и Пруста. Посетив Café Florian, непременно стоит отведать кусочек торта haute-couture. Экстравагантное кафе Metropole было основано в Брюсселе в XIX веке и прославилось намного больше, чем гостиница, в здании которой оно находится. В свое время здесь нередко видели Альберта Энштейна и Марию Кюри. Пару раз здесь пропускал рюмочку-другую и Поль Верлен, но лишь тогда, когда судьба подкидывали нищему поэту немного денег. В остальное время он со своим молодым другом Рембо был завсегдатаем дешевых рюмочных, которые давно уж исчезли с лица бельгийской столицы. Правда.Ру

18.12.2006 г. Богемная жизнь Европы XIX-XX веков до сих пор волнует, интригует и завораживает. Наверное, любой турист, бродя по улочкам Парижа или Лондона, хотел бы перешагнуть через прошедший век и окунуться в эпоху. Вот за столиками уличного кафе весело дебатирует кружок сюрреалистов под предводительством молодого испанца Дали и его русской жены. А вот не менее молодой, но уже признанный мэтр – Пикассо – кидает три штриха на белый лист и этим наброском расплачивается за обед. Дух богемы все еще витает в ресторанчиках, кабаре, кабачках, где когда-то искали вдохновения Оскар Уайльд или Поль Верлен. Конечно, время вспять не повернуть, и все же, как приятно выпить терпкого глинтвейна за старинным столиком, к которому скромненько так прибита табличка: «здесь сидел Ренуар». Так, где же найти подобный столик? Мест достаточно много, мы расскажем о самых знаменитых… Богемный Париж Да, именно столица Франции век назад была сердцем богемной жизни Европы. Поэтому о ее прославленных ресторанчиках скажем отдельно. Самые известные кафе в Париже это «Проворный кролик» и «Две мельницы» на Монмартре – те самые, что «засветились» в фильме «Амели». А еще «Кафе де Флер» и «Прокоп» в Латинском квартале – раньше здесь собиралась творческая беднота вроде Утрилло и Модильяни, а сегодня там, говорят, можно встретить Катрин Денев, Жан-Поля Бельмондо и других французских знаменитостей. «Проворный кролик» – это кокетливый красный домик с зелеными ставнями и примечательной вывеской, на которой юркий кролик в последний момент выскакивает из кастрюли повара. Когда-то в это была деревенская забегаловка под названием «Кабаре убийц». Здесь, правда, никого не убивали – лишь вели словесные поединки на окололитературные темы. В 1902 году знаменитый шансонье Аристид Брюан купил этот кабачок и заказал своему другу Анре Жилю новую вывеску. Он-то и нарисовал забавную вывеску, от которой и пошло название заведения. Не все посетители, однако, жаловали монмартрских художников и их современную живопись. Один писатель как-то, желая посмеяться над их «мазней», в присутствии многих свидетелей привязал к хвосту ослицы кисть и подставил полотно. «Художница» потрудилась на славу. Ее шедевр, названный «Заход солнца над Адриатикой», попал в Салон независимых художников, имел оглушительный успех и был продан за 400 франков! Нынешние хозяева до сих пор лелеют в «Проворном кролике» творческую атмосферу. Вечерами многие приходят сюда выпить вишневой наливки и послушать французский аккордеон. В полутемном зальчике песни подхватывают все присутствующие и уже трудно разобрать, кто тут посетитель, а кто артист.

* * * Я не любви твоей прошу. Она теперь в надежном месте… Поверь, что я твоей невесте Ревнивых писем не пишу. Но мудрые прими советы: Дай ей читать мои стихи, Дай ей хранить мои портреты – Ведь так любезны женихи! А этим дурочкам нужней Сознанье полное победы, Чем дружбы светлые беседы И память первых нежных дней… Когда же счастия гроши Ты проживешь с подругой милой И для пресыщенной души Все станет сразу так постыло – В мою торжественную ночь Не приходи. Тебя не знаю. И чем могла б тебе помочь? От счастья я не исцеляю. * * * Я улыбаться перестала, Морозный ветер губы студит, Одной надеждой меньше стало, Одною песней больше будет. И эту песню я невольно Отдам за смех и поруганье, Затем, что нестерпимо больно Душе любовное молчанье. http://www.ginger.nnov.ru/favour/

Как белый камень в глубине колодца, Лежит во мне одно воспоминанье. Я не могу и не хочу бороться: Оно – веселье и оно – страданье. Мне кажется, что тот, кто близко взглянет В мои глаза, его увидит сразу. Печальней и задумчивее станет Внимающего скорбному рассказу. Я ведаю, что боги превращали Людей в предметы, не убив сознанья, Чтоб вечно жили дивные печали. Ты превращен в мое воспоминанье. ------------------------------------ * * * Ночь моя – бред о тебе, День – равнодушное "пусть", Я улыбнулась судьбе, Мне посылающей грусть. Тяжек вечерний угар, Скоро ли я догорю, Кажется, этот пожар, Не превратится в зарю. Долго ль мне биться в огне, Дальнего тайно кляня? В страшной моей западне Ты не увидишь меня! * * * Сколько просьб у любимой всегда! У разлюбленной просьб не бывает. Как я рада, что нынче вода Под бесцветным ледком замирает. И я стану – Христос помоги! – На покров этот, светлый и ломкий, А ты письма мои береги, Чтобы нас рассудили потомки, Чтоб отчетливей и ясней Ты был виден им, мудрый и смелый. В биографии словной твоей Разве можно оставить пробелы? Слишком сладко земное питье, Слишком плотны любовные сети. Пусть когда-нибудь имя мое Прочитают в учебнике дети, И, печальную повесть узнав, Пусть они улыбнуться лукаво… Мне любви и покоя не дав, Подари меня горькою славой. Смятение 1 Было душно от жгучего света, А взгляды его – как лучи. Я только вздрогнула: этот Может меня приручить. Наклонился – он что-то скажет… От лица отхлынула кровь. Пусть камнем надгробным ляжет На жизни моей любовь. 2 Не любишь, не хочешь смотреть? О, как ты красив, проклятый! И я не могу взлететь, А с детства была крылатой. Мне очи застил туман, Сливаются вещи и лица, И только красный тюльпан, Тюльпан у тебя в петлице. 3 Как велит простая учтивость, Подошел ко мне, улыбнулся, Полуласково, полулениво Поцелуем руки коснулся – И загадочных, древних ликов На меня поглядели очи… Десять лет замираний и криков, Все мои бессонные ночи Я вложила в тихое слово И сказала его – напрасно. Отошел ты, и стало снова На душе и пусто и ясно.

Тяжела ты, любовная память! Мне в дыму твоем петь и гореть, А другим – это только пламя, Чтоб остывшую душу согреть. Чтобы греть пресыщенное тело, Им надобно слезы мои… Для того ль я, господи пела, Для того ль причастилась любви! Дай мне выпить такой отравы, Чтобы сделалась я немой, И мою бесславную славу Осиянным забвением смой. Безвольно пощады просят Глаза. Что мне делать с ними, Когда при мне произносят Короткое, звонкое имя? Иду по тропинке в поле Вдоль серых сложенных бревен. Здесь легкий ветер на воле По-весеннему свеж, неровен. И томное сердце слышит Тайную весть о дальнем. Я знаю: он жив, он дышит, Он смеет быть не печальным. Во сне Черную и прочную разлуку Я несу с тобою наравне. Что ж ты плачешь? Дай мне лучше руку, Обещай опять прийти во сне, Мне с тобою как горе с горою… Мне с тобой на свете встречи нет. Только б ты полночною порою Через звезды мне прислал привет. ---- И когда друг друга проклинали В страсти, раскаленной добела, Оба мы еще не понимали, Как земля для двух людей мала, И что память яростная мучит, Пытка сильных – огненный недуг! – И в ночи бездонной сердце учит Спрашивать: о, где ушедший друг? А когда, сквозь волны фимиама, Хор гремит, ликуя и грозя, Смотрят в душу строго и упрямо Те же неизбежные глаза.

Ахматова и Модильяни. Была любовь... Автор Валентина Богомолова 20.08.2006 г. Она родилась у моря, в Одессе. Крошечная дачка Саракини стояла над морем близ обрыва на Большой Фонтанке. Отец Анны, Андрей Антонович Горенко, отставной флотский инженер получил службу у Великого князя Алексея Михайловича, и семья переехала в Царское село под Петербург. Анной назвали ее в честь бабушки, у которой родная мать (прабабушка поэтессы) была татарская княжна Ахматова (по прямой линии от Чингисхана). С 11 лет Анна писала стихи. Сначала это были подражательные строки. И, по словам ее отца, она была «декадентской поэтессой». В ее стихах мелькают и маленькая колдунья, и русалка в лунную ночь. В 1907 году Анна уехала в Киев, закончила последний класс Фундуклеевской гимназии и поступила на юридический факультет изучать историю права. В 1908 году к ней сватается уже второй раз Николай Гумилев, он снова получает отказ. Через некоторое время, опять просит руки Аннушки и на этот раз получает согласие. Она думает и без великой любви сможет быть ему хорошей женой. Отношения их никогда не были простыми. На венчание в церковь Никольской Слободки в Киеве никто из семьи Анны не пришел. Весной 1910 года молодожены приехали в Париж. Она была очень красива, все на улице заглядывались на нее. Высокая, с царственной походкой. Впервые Анна и Амедео увиделись в крошечном парижском кафе «Ротонда». Здесь собирались художники, скульпторы, поэты. В кафе бывали и молодой Эренбург, и преуспевающий испанец Пикассо. Она сразу, как вошла, заметила красивого человека в красном шарфе. Через полвека об этом мгновении рассказывает Анна. «Он был совсем не похож ни на кого на свете». «Все божественное в нем искрилось сквозь какой-то мрак». Ее поразил его голос. Кто заговорил первый? «Мой муж поэт», - сказала она гордо. Амадео даже не повернул голову к подошедшему Гумилеву. Гумилев сказал по-русски, что пора уходить из этого сарая. Модильяни вдруг заговорил обиженно. Он сказал, что низко говорить при нем на языке, которого он не знает. «Я еще зайду», - сказала Анна. Где они виделись с Амедео, что было между ними? Он писал «всю зиму» безумные письма. И, может быть, тогда уже рисовал ее портрет. Амедео в то время упорно занимался и скульптурой, и живописью. И постоянно вспоминал о встрече с удивительной, ни на кого не похожей русской незнакомкой. И снова писал ей отчаянные, несдержанные, нежные письма. «Вы во мне, как наваждение». В 1911 году они снова встретились. Она писала об этом: «Амедео любил ночами бродить по Парижу, и часто, заслышав его шаги, я подходила к окну и сквозь жалюзи следила за его тенью, мелькавшей под моими окнами». В портретах Модильяни она научилась распознавать его страсть, усталость. Часто она ревниво смотрела на эти женские портреты. Они гуляли по Парижу, который он знал очень хорошо. Иногда забредали в какой-нибудь парк. «Звенела музыка в саду Таким невыразимым горем» Потом было прощание, последняя их прогулка, последнее кафе, последняя ночь. «Это песня последней встречи, Я взглянула на темный дом. Только в спальне горели свечи Равнодушно-желтым огнем». А потом были слезы. И был тяжкий разговор на вокзале. Она замучила его, истерзала, и он ушел. Вернется в Париж она только через полстолетия. Модильяни к тому времени уже четыре десятилетия не будет в живых. «Он был со мной еще совсем недавно Такой влюбленный, ласковый и мой». Великая Ахматова. Великий Модильяни. Их любовь была мимолетной. В конце жизни Ахматова, посетив последний раз Париж, связанный для нее с Модильяни, стоя перед домом, где когда-то была счастлива, сказала: «Вот мое окно во втором этаже… Сколько раз он тут у меня бывал». Год спустя она умерла в Московской больнице, унеся навсегда тайну их любви. Кто знает, может быть, это о нем. * * * Как соломинкой пьешь мою душу. Знаю, вкус ее горек и хмелен. Но я пытку мольбой не нарушу. О, покой мой многонеделен. Когда кончишь, скажи. Не печально, Что души моей нет на свете. Я пойду дорогой недальней Посмотреть, как играют дети. На кустах зацветает крыжовник, И везут кирпичи за оградой. Кто ты брат мой или любовник, Я не помню, и помнить не надо. Как светло здесь и как бесприютно, Отдыхает усталое тело… А прохожие думают смутно: Верно, только вчера овдовела. Валентина Богомолова http://comment.com.ua/people/p1189.htm