Рона

В старинны годы люди были Совсем не то, что в наши дни; (Коль в мире есть любовь) любили Чистосердечнее они. О древней верности, конечно, Слыхали как-нибудь и вы, Но как сказания молвы Всё дело перепортят вечно, То я вам точный образец Хочу представить наконец. У влаги ручейка холодной, Под тенью липовых ветвей, Не опасаясь злых очей, Однажды рыцарь благородный Сидел с любезною своей.... "Друг, не клянися мне напрасно, - Сказала дева, - верю я, Ясна, чиста любовь твоя, Как эта звонкая струя, Но как она в тебе сильна, Ещё не знаю. Посмотри-ка, Там рдеет пышная гвоздика, Но нет: гвоздика не нужна; Подалее, как и ты унылый, Чуть виден голубой цветок... Сорви же мне его, мой милый: Он для любви не так далек!" Вскочил мой рыцарь, восхищенный Её душевной простотой; Через ручей прыгнув стрелой Летит он цветик драгоценный Сорвать поспешною рукой..... Как вдруг под ним (ужасный вид) Земля неверная дрожит, Он вязнет, нет ему спасенья!.. "Прости, не позабудь меня!" - Воскликнул юноша несчастный; И мигом пагубный цветок Схватив рукою безнадежной И сердца пылкого в залог Его он кинул деве нежной. Цветок печальный с этих пор Любови дорог; сердце бьётся, Когда его приметит взор, Он назабудкою зовется; В местах сырых, вблизи болот. Как бы страшась прикосновенья, Он ищет там уединенья. И цветом неба он цветет. Где смерти нет и нет забвенья.... Вот повести конец моей; Судите: быль иль небылица. А виновата ли девица - Сказала, верно, совесть ей! (С) М.Ю.Лермонтов Фиалка на лугу одна Росла, невзрачна и скромна, То был цветочек кроткий. Пастушка по тропинке шла, Стройна, легка, лицом бела, Шажком, лужком С веселой песней шла. "Ах!- вздумал цветик наш мечтать,- Когда бы мне всех краше стать Хотя б на срок короткий! Тогда она меня сорвет И к сердцу невзначай прижмет! На миг, на миг, Хоть на единый миг". Но девушка цветка - увы!- Не углядела средь травы, Поник наш цветик кроткий. Но, увядая, все твердил: "Как счастлив я, что смерть испил У ног, у ног, У милых ног ее". Иоганн Вольфганг Гёте «Фиалка» *** *** *** Как только природа ожила, Уже из - под снега весна Лиловых фиалок дарила Как символ любви и добра. Фиалка скромна и невинна, Изящна своей красотой, И запах ни с чем не сравнимый, С зелёною сочной листвой. Всю жизнь в медальоне хранимый Как нежности, верности знак, Недаром любим Жозефиной И Наполеоном - их маг! *Цветок императрицы Жозефины, Эмблема Наполеона. Цветова Т.И. «Фиалка» *** *** *** Снежеет дружно, снежеет нежно, Над ручейками хрусталит хрупь. Куда ни взглянешь — повсюду снежно, И сердце хочет в лесную глубь. Мне больно-больно... Мне жалко-жалко... Зачем мне больно? Чего мне жаль? Ах, я не знаю, ах, я — фиалка, Так тихо-тихо ушла я в шаль. О ты, чье сердце крылит к раздолью, Ты, триумфатор, ты, властелин! Приди, любуйся моей фиолью — Моей печалью в снегах долин. О ты, чьи мысли всегда крылаты, Всегда победны, внемли, о ты: Возьми в ладони меня, как в латы, Моей фиолью святя мечты!.. «Фиалка» 1911год.

ЦВЕТЫ Спросили про цветок любимый у меня. Вы что, смеетесь? Будто бы возможно Из тысячи любимейших предметов Назвать наилюбимейший предмет. И вообще, Задумывались вы Над сущностью цветка? Что за идея, Какому (языком собранья говоря, Писательского нашего собранья), Скажите мне, какому содержанью Придал художник форму василька? Для нас, людей,— любовь, А для травы иль дерева — цветенье. То, что для нас Томление в присутствии любимой. Волненье от ее улыбки, взгляда (Ожог на сердце от ее улыбки!), Бессонница, свиданье, поцелуи, Тоска, желанье, грусть и ликованье, То, что для нас почти что крылья птицы, То, что для нас перерастает в слово И в музыку, То у травы — цветок! Толпа однообразна, как трава (или листва). И жизнь, как луг весенний,— однотонна. И вдруг То тут, то там на ровном этом фоне Любовь. Цветы, Ромашки, незабудки, Кроваво-полыхающие маки. Любовь — и та, что вовсе откровенна, И та, что в тихом сумраке таится (Допустим, ландыш). И ночной фиалки Таинственное пряное цветенье, И крепкое до головокруженья Роскошество магнолии в цвету. Да, жизнь цветет, как луг, Она уже красива. Она ярка. Она благоухает. Она цветет... бывает пустоцветом (О, иногда бывает пустоцветом!), А иногда цветами материнства, Но все равно цветет, цветет, цветет! У трав иных цветенье каждый месяц. У кактуса — единожды в столетье. Чудовище. Колючка! Квазимодо!! Как ждет, наверно, он своей поры, Сладчайшего великого мгновенья, Когда внутри раскрытого цветка (Пылинка жизни упадет на пестик) Завяжется пылинка новой жизни. Цветы — любовь. А как любить любовь? Да, как любить? Но если непременно, Но если с повседневной точки зренья Вы все-таки меня спросить хотите, Какой цветок я больше всех люблю,— Пожалуй, назову я одуванчик. А как же ландыш? Василек во ржи? Черемухи душистое соцветье? Кувшинка? Георгины? Белых лилий Надводно-надзеркальное дрожанье? И розы, наконец? Постойте. Погодите. Не рвите сердце. Я люблю, конечно, Кувшинку, ландыш, синенький подснежник, И клеверную розовую шапку, И розовую «раковую шейку», И розу, и купальницу. Конечно... Но чем-то Мне одуванчик ближе всех цветов. За то, во-первых, что вполне подобен солнцу. Как будто солнце четко отразилось В бесчисленных осколочках зеркальных, Разбросанных по ласковой траве (Как только солнце скроется за лесом, Хоть бы один остался одуванчик Раскрытым и цветущим — никогда!). Но это к слову. Вовсе не за это Люблю я скромный маленький цветок, За то его люблю, что вечно жмется к людям, Что он растет у самого порога, У старенькой завалинки, у прясла И самый первый тянется к ручонкам Смеющегося радостно ребенка, Впервые увидавшего цветок. За то, что сам я сорок лет назад, Когда пришла пора увидеть землю, Когда пришла пора увидеть солнце, Увидел не тюльпаны, не нарциссы, Не ангельские глазки незабудок, Не маков сатанинское горенье, А одуванчик, Полный жизни, солнца, И горечи, и меда, и тепла, И доброты к крестьянскому мальчишке. Срывал я солнце голыми руками. Легко сдувал пушистые головки. И опускались легкие пушинки На землю, Чтобы снова расцвести. Мой старый, добрый друг, Наивный одуванчик... Владимир Солоухин

СКЛЕРОЗ РАССЕЯННЫЙ -------------------------------------------------------------------------------- Согласно учению Реккевега о гомотоксинах, рассеянный склероз является нейродермальной фазой дегенерации, при которой длительное накопление гомотоксинов в клеточных структурах ЦНС вызвало блокаду ферментов и распад миелиновых оболочек. Так как данные процессы, как правило, необратимы, биологическая терапия может вызвать лишь некоторое облегчение состояния пациента. Шансы на полное его выздоровление крайне малы. Для пероральной терапии данного заболевания показаны: 1. Lymphomyosot - 3 раза в сутки по 8-10 капель; 2. Galium-Heel - 1-2 раза в сутки по 8-10 капель; 3. Schwef-Heel - 1-2 раза в сутки по 8-10 капель; 4. Psorinoheel - 1-2 раза в сутки по 8-10 капель; 5. Graphites-Homaccord - 1-2 раза в сутки по 8-10 капель. Данные препараты могут приниматься как вместе, так и попеременно. Дополнительно могут назначаться следующие препараты: 1. Colocynthis-Homaccord (капли) - при колющих болях; 2. Spascupreel (таблетки) - при мышечных судорогах: 3. Arsuraneel (таблетки) - при состояниях слабости. Для парентеральной терапии показаны Cerebrum compositum попеременно с Echinacea compositum S, Engystol N, Argentum nitricum-Injeel, Oleander-Injeel. Дозировка: 2-3 раза в неделю внутримышечно или подкожно. Для активации ферментных функций назначаются Coenzyme compositum, Ubichinon compositum (2 внутримышечные инъекции в неделю). Для усиления терапевтического эффекта назначаются суис-органные препараты (в зависимости от симптоматики заболевания) Medulla spinalis suis-Injeel, Medulla oblongata suis-Injeel, Cerebrum suis-Injeel, Cerebellum suis-Injeel. Так как очаги дегенерации обычно встречаются в головном мозге, мозжечке и спинном мозге, рекомендуется назначать сразу все суис-органные препараты. Один раз в неделю необходимо инъецировать смесь данных препаратов вместе с Traumeel S (в течение 4 недель), после месячной паузы курс терапии можно повторить. При наличии в анамнезе инфекционных заболеваний показаны нозоды, например, Grippe-Nosode-Injeel, Diphtherinum-Injeel, Pyodermie-Nosode-Injeel, Nagelmykose-Nosode-Injeel, Toxoplasmose-Nosode-Injeel. http://www.medhelp-clinic.ru/heel/treat.php

Пожалуй, лучшее лекарство от тоски Простая монотонная работа. Опять июль, в который раз суббота. Перебираю роз я лепестки, Не из того краснеющего сада, Что сам слегка смущен и легкокрыл, Где первые касанья мне дарил. Ты все забыл. Я помню, но не надо Мне трогать тот засушенный цветок. Как гость заморский, будни нарушая, Он странными речами искушает. Мечты и памяти причудливый виток Тихонько ляжет, свежих роз ковром Укрытый, вновь впадет в дремоту Опять июль, в который раз суббота. И сказки все кончаются добром….

Почему живописцы сирени верны? Потому, что оттенков на каждого хватит. Если молоды вы, если вы влюблены – Вам сирень теплотой розоватою платит. Марина Ершова Мифология Есть древний греческий миф о нимфе Сиринге, которая, спасаясь от бога Пана, поняла, что убежать не получится, и превратилась в кустарник. Из этого кустарника разочарованный Пан сделал сладкозвучную свирель и назвал ее сирингой.Так же назвали и кустарник, который понравился древним грекам своими прекрасными цветами. Общие сведения Сирень (Syringa Vulgaris) – ближайшая родственница олив. Дикорастущая сирень соседствует с оливами по всей территории бывшей Персии, нынешнего Ирана и Турции. Долгие годы эти страны считались родиной сирени, поэтому кусты с роскошными махровыми соцветиями в просторечии прозвали «персидскими». В современной Европе сирень появилась в 1562 году, когда австрийский посол при турецком султане фон Бусбекиус впервые привез ее кусты из Константинополя в Вену. В 1601 году кустарник добрался до Парижа, а в 1640 году и на Британские острова. Н. Дьякова От пряных майских дуновений Я сладко-сладко захмелел! Я осиренел от сирени! Забывши груду срочных дел, Бреду, куда – и сам не знаю... Плетусь бесцельно, наугад... Но без ошибки попадаю Прямехонько в ближайший сад. А там – такой разгул весенний! Такая оргия цветов! Я осиренел от сирени! Я целый мир обнять готов! Меня несет поток весенний, Куда – мне, право, все равно! Я осиренел от сирени! Я пью взахлеб ее вино! Не будьте ж так туманны, люди! Эй, род людской – ликуй и пой! Давайте будни позабудем! Айда в сиреневый запой! И все вокруг мне стало ближе, И все в меня здесь влюблено! И я влюблен – во все, что вижу! Сирень – волшебное вино! («Весна в Мюнхене», Борис Ефимов) Среди североамериканских садовых растений сирень появилась лишь в 1821 году, хотя попытки делались и раньше, но кусты поначалу не приживались. В России сирень начали разводить с конца XVIII века, но широкое распространение она получила во второй половине XIX века. Именитые дворянские семьи стали закупать модные в то время французские сорта, созданные ученым-биологом Виктором Лемуаном и его сыном Эмилем. И называли этот изысканный кустарник первоначально не сиренью, а «синелью». Помните у Ф. И. Тютчева: «Бродить без дела и без цели и ненароком, на лету, набресть на свежий дух синели или на светлую мечту». Сирень запечатлена на многих картинах Врубеля, Поленова, Максимова, Кончаловского. (В. Дадыкин, «Золотая ветка сирени», журнал «Наука и жизнь»). П. Кончаловский Сирень в живописи Думаю, картины Врубеля, Поленова и Кончаловского наши читатели и сами знают. Но сирень писали и пишут многие живописцы с необычайным энтузиазмом. Мне вот запал в душу один такой сиренелюбивый художник-флорист. С датами жизни у него неясно: я поискала и нашла буквально следующее: Raoul de Longpre (1843-1911) was born in 1859. Что он делал с 43 по 59 год – не сказано. Но может быть, он в 59 родился как художник? Дальше писалось, что он родился, учился и жил в Франции, но при этом the well known American still life artist. Raoul M. de Longpre Для еще большей путаницы у него есть брат – тоже замечательный художник, тоже флорист, и тоже американский, и зовут его Paul De Longpre (1855-1911). Похоже, братья, как близнецы у Марка Твена, сами не были уверены, кто из них кто: On several occasions paintings that bear Raoul’s signature have been ascribed, by experts, to Paul. Искусствоведы пытались как-то определиться, но ясности нет – некоторые картины приписываются то Raoul, то Paul’s de Longpre. Но в любом случае картины хороши. Хотя (хотя – это значит, что в принципе это недостаток) и похожи на фотографии. Но вряд ли художник XIX века мог подозревать, что человечество изобретет цветную фотографию и «фотореализм» как специальный такой жанр живописи. Вообще сирень на картинах хороша всякая и во всех жанрах, но самые лучшие результаты получаются в крайних случаях – либо когда все цветочки выписаны в мельчайших деталях, так что хочется поискать там «счастливые пятилистники», либо когда она изображена в виде лилового облака. Лучше Мандельштама не скажешь: **** Макаренко М. Художник нам изобразил Глубокий обморок сирени И красок звучные ступени На холст как струпья положил. Он понял масла густоту, – Его запекшееся лето Лиловым мозгом разогрето, Расширенное в духоту. А тень-то, тень все лиловей, Свисток иль хлыст как спичка тухнет. Ты скажешь: повара на кухне Готовят жирных голубей. Угадывается качель, Недомалеваны вуали, И в этом сумрачном развале Уже хозяйничает шмель. 1932

-------------------- Стрельба из лука учит нас, как надо искать истину. Когда стрелок промахнётся, он не винит других, а ищет вину в самом себе. .................................................Конфуций

Валерий Брюсов НОЧНЫЕ ЦВЕТЫ Целый день спят ночные цветы... А. Фет Под зноем дня в пыли заботы На придорожьях суеты, В бессильи тягостной дремоты, Висят священные цветы. Но лишь, предвечная колдунья, Начертит Ночь волшебный круг; В огнях луны и в тьме безлунья Их стебли оживают вдруг. И, как уста, открыв глубины Своих багряных лепестков, Цветы с полей, цветы с куртины Согласно тянутся на зов. Дыша любовью и изменой, Цветок впивается в другой И сладко падает, как пеной, Обрызган утренней росой. -------------------- НОЧНЫЕ ЦВЕТЫ Слова Е. Варженевской Белые, бледные, нежно-душистые, Грезят ночные цветы. С лаской безмолвной лучи серебристые Шлет им луна с высоты. Силой волшебною, силой чудесною Эти цветы расцвели. В них сочетались с отрадой небесною Грешные чары земли. Трудно дышать! Эта ночь опьяненная Знойной истомы полна. Сладким дыханьем цветов напоенная, Душу волнует она. Шепчут цветы свои речи беззвучные, Тайны неведомой ждут. Вплоть до рассвета с луной неразлучные, Грезят они и цветут. -------------------- Шепчут цветы свои речи беззвучные, Тайны неведомой ждут. Вплоть до рассвета с луной неразлучные, Грезят они и цветут. Константин Бальмонт Болотные лилии Побледневшие, нежно-стыдливые, Распустились в болотной глуши Белых лилий цветы молчаливые, И вкруг них шелестят камыши. Белых лилий цветы серебристые Вырастают с глубокого дна, Где не светят лучи золотистые, Где вода холодна и темна. И не манят их страсти преступные, Их волненья к себе не зовут; Для нескромных очей недоступные, Для себя они только живут. Проникаясь решимостью твердою Жить мечтой и достичь высоты, Распускаются с пышностью гордою Белых лилий немые цветы. Расцветут, и поблекнут бесстрастные, Далеко от владений людских, И распустятся снова, прекрасные,- И никто не узнает о них. Константин Бальмонт Остров цветов Графине Е. Н. Толстой Жемчужина морей, Цветущий Остров дремлет, И в пышности своей Волнам влюбленным внемлет. Над ним - простор Небес, Кругом - пустыня Моря, На нем зеленый лес Шумит, прибою вторя. Здесь нет людских следов, Здесь легкий ветер веет, Он чашечки цветов Дыханием лелеет. Безмолвные цветы - Властители пространства, И жаждой красоты Живет цветов убранство. И вот за гранью гор Встает дворец Востока,- Украшен трав ковер Цветами златоока. И снова в свой черед Вздохнет Закат усталый, И берег вновь цветет, Лазурный, желтый, алый. Проходит жизнь как сон, Рассвет, как прежде, пышен, Полет седых времен Над Островом не слышен. Лучи с Небес глядят, И кроток свет Заката, Цветы лучам кадят Струями аромата. Кадильница морей, Цветами Остров дышит, А ветер сеть ветвей Колышет и колышет. Тэффи * * * Л. Г. Вянут лилии, бледны и немы... Мне не страшен их мертвый покой, В эту ночь для меня хризантемы Распустили цветок золотой! Бледных лилий печальный и чистый Не томит мою душу упрек... Я твой венчик люблю, мой пушистый, Златоцветный, заветный цветок! Дай вдохнуть аромат твой глубоко, Затумань сладострастной мечтой! Радость знойная! Солнце востока! Хризантемы цветок золотой! Игорь Тогунов Фиалки в январе (Фиалки в январе?) Метелями шурша Во мне январь снежит, служа покорно стуже. (Фиалки в январе?) Простужена душа... Попробуй-ка, найди, какой ей отзвук нужен. Фиалки в январе - Что прихоти искус У отголоска дня в желанной жажде света. Фиалки в январе - Всех поцелуев вкус, Хранимый на губах закатной страстью лета.

Фиалки волн и гиацинты пены Цветут на взморье около камней. Цветами пахнет соль... Один из дней, Когда не жаждет сердце перемены И не торопит преходящий миг, Но пьет так жадно златокудрый лик Янтарных солнц, просвеченный сквозь просинь. Такие дни под старость дарит осень... 20 ноября 1926, Коктебель. Максимилиан Волошин. Л.Текьерос Жасмин цветет Жасмин цветет. Сладчайший аромат В себе сокрыл глубины синевы, Как темнота и ночь в себе хранят Неясный свет таинственной звезды. Белеют в зелени жемчужные цветы, И россыпь на земле нежнейших лепестков Зовет из прошлого забытые мечты, Освобождая время от оков. Живые призраки из памяти моей Встают перед глазами неспеша, Соприкоснувшись с тенью прошлых дней, Горюет и смеется вновь душа. Жасмин цветет, роняя лепестки… И сладкий снег осыпанных цветов Вновь возвращает счастье и мечты, И образы моих забытых снов… 10.06.07 Жасмин роняет лепестки... Людмила Антипова Жасмин роняет лепестки В тисках хрустальной узкой вазы: Кончается цветенья фазa Стихами белыми тоски. Но каждый год жасмин парит Живым распахнутым соцветьем В минувшем и грядущем лете Неотменимый свет струит. И в каждой клеточке древесной Мерцает радости завет, И за пугающей завесой Нет ада, да и смерти – нет! -------------------- Зинаида Гиппиус ЦВЕТЫ НОЧИ О, ночному часу не верьте! Он исполнен злой красоты. В этот час люди близки к смерти, Только странно живы цветы. Темны, теплы тихие стены, И давно камин без огня... И я жду от цветов измены,- Ненавидят цветы меня. Среди них мне жарко, тревожно, Аромат их душен и смел,- Но уйти от них невозможно, Но нельзя избежать их стрел. Свет вечерний лучи бросает Сквозь кровавый шелк на листы... Тело нежное оживает, Пробудились злые цветы. С ядовитого арума мерно Капли падают на ковер... Все таинственно, все неверно... И мне тихий чудится спор. Шелестят, шевелятся, дышат, Как враги, за мною следят. Все, что думаю,- знают, слышат И меня отравить хотят. О, часу ночному не верьте! Берегитесь злой красоты. В этот час мы все ближе к смерти, Только живы одни цветы. 1894 Семен Надсон ЦВЕТЫ Я шел к тебе... На землю упадал Осенний мрак, холодный и дождливый... Огромный город глухо рокотал, Шумя своей толпою суетливой; Загадочно чернел простор реки С безжизненно-недвижными судами, И вдоль домов ночные огоньки Бежали в мглу блестящими цепями... Я шел к тебе, измучен трудным днем, С усталостью на сердце и во взоре, Чтоб отдохнуть перед твоим огнем И позабыться в тихом разговоре; Мне грезился твой теплый уголок, Тетради нот и свечи на рояли, И ясный взгляд, и кроткий твой упрек В ответ на речь сомненья и печали,- И я спешил... А ночь была темна... Чуть фонарей струилося мерцанье... Вдруг сноп лучей, сверкнувших из окна, Прорезав мрак, привлек мое вниманье: Там, за зеркальным, блещущим стеклом, В сиянье ламп, горевших мягким светом, Обвеяны искусственным теплом, Взлелеяны оранжерейным летом,- Цвели цветы... Жемчужной белизной Сияли ландыши... алели георгины, Пестрели бархатцы, нарциссы и левкой, И розы искрились, как яркие рубины... Роскошные, душистые цветы,- Они как будто радостно смеялись, А в вышине латании листы, Как веера, над ними колыхались!.. Садовник их в окне расставил напоказ. И за стеклом, глумясь над холодом и мглою, Они так нежили, так радовали глаз, Так сладко в душу веяли весною!.. Как очарованный стоял я пред окном: Мне чудилось ручья дремотное журчанье, И птиц веселый гам, и в небе голубом Занявшейся зари стыдливое мерцанье; Я ждал, что ласково повеет ветерок, Узорную листву лениво колыхая, И с белой лилии взовьется мотылек, И загудит пчела, на зелени мелькая... Но детский мой восторг сменился вдруг стыдом: Как!.. в эту ночь, окутанную мглою, Здесь, рядом с улицей, намокшей под дождем, Дышать таким бесстыдным торжеством, Сиять такою наглой красотою!.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Ты помнишь,- я пришел к тебе больной... Ты ласк моих ждала - и не дождалась: Твоя любовь казалась мне слепой, Моя любовь - преступной мне казалась!... 1883 --------------------

Дмитрий Анин Пионов лохматая радость – * * * Пионов лохматая радость – Бетховенских линий кармин! Не розовая услада – Избыточность жизненных зим На ясность весеннего звука И солнцеподобье цветка! Как стеблю привычна разлука С подросшим огнём лепестка…. На розовый запах махровый Не гож парикмахерский лак: У готики новой основы С белилами смешан краплак! Над щедро прописанной гривой, Чей адрес не важен уже, День львиною дан перспективой Во времени всём витраже! А перистой зелени холод, А стебля белёсая стать… Фон в солнечной ступке размолот, Чтоб жизни не дать перестать! Короной, нечёсаной сроду, Бетховенским черновиком, Пионов испитую воду дерзну – Переводу стихом. 25 мая 02 -------------------- Габриэла Мистраль ДУШИСТЫЙ ХОРОВОД Ромашка с желтым сердцем, душистый барбарис, и белоснежный ландыш, и взбалмошный анис танцуют торопливо под солнцем и луной, качая стебель гибкий, качая головой. Их ветер рвет и треплет, их раскрывает зной, река им рукоплещет певучею струей. Когда расти повсюду велела им земля, "да, да! - сказал ей каждый, отдай ты нам поля!" И подорожник к мяте прижался головой, и обвенчался лютик с куриной слепотой. С безумцами давайте сплетем мечты свои! Ведь пять недель, не больше, у них огонь в крови, и гибнут не от смерти, а гибнут от любви! (Перевод О.Савича) -------------------- http://video.mail.ru/mail/elena_mudraja/82/8.html

Дмитрий Веневитинов ТРИ РОЗЫ В глухую степь земной дороги, Эмблемой райской красоты, Три розы бросили нам боги, Эдема лучшие цветы. Одна под небом Кашемира Цветет близ светлого ручья; Она любовница зефира И вдохновенье соловья. Ни день, ни ночь она не вянет, И если кто ее сорвет, Лишь только утра луч проглянет, Свежее роза расцветет. Еще прелестнее другая: Она, румяною зарей На раннем небе расцветая, Пленяет яркой красотой. Свежей от этой розы веет И веселей ее встречать: На миг один она алеет, Но с каждым днем цветет опять. Еще свежей от третьей веет, Хотя она не в небесах; Ее для жарких уст лелеет Любовь на девственных щеках. Но эта роза скоро вянет: Она пуглива и нежна, И тщетно утра луч проглянет - Не расцветет опять она. 1826 -------------------- Максимилиан Волошин ПОЛЫНЬ Костер мой догорал на берегу пустыни. Шуршали шелесты струистого стекла. И горькая душа тоскующей полыни В истомной мгле качалась и текла. В гранитах скал — надломленные крылья. Под бременем холмов — изогнутый хребет. Земли отверженной — застывшие усилья. Уста Праматери, которым слова нет! Дитя ночей призывных и пытливых, Я сам — твои глаза, раскрытые в ночи К сиянью древних звезд, таких же сиротливых, Простерших в темноту зовущие лучи. Я сам — уста твои, безгласные как камень! Я тоже изнемог в оковах немоты. Я свет потухших солнц, я слов застывший пламень, Незрячий и немой, бескрылый, как и ты. О, мать-невольница! На грудь твоей пустыни Склоняюсь я в полночной тишине... И горький дым костра, и горький дух полыни, И горечь волн — останутся во мне. 1907, Петербург -------------------- Рюрик Ивнев ОДУВАНЧИК Только дунь, и его не стало. Но зачем на него мне дуть? Это может смертельно ранить Самого меня прямо в грудь. Потому, как резвящийся мальчик, Незнакомый еще с бедой, Я тихонько сорвал одуванчик И поставил в стакан с водой. Он казался мне прямо чудом Среди многих земных чудес, Что лежат неразобранной грудой От травинок до самых небес. Окруженный воздушною пеной, Защищенный от ветерка, Он казался послом Вселенной, Перекинутым через века. Так случайно иль не случайно С детских лет мне знакомый цветок Искрой самой глубокой тайны Осветить мое сердце смог. Говорят Цветы Дмитрий Кедрин ЦВЕТОК Я рожден для того, чтобы старый поэт Обо мне говорил золотыми стихами, Чтобы Дафнис и Хлоя в четырнадцать лет Надо мною впервые смешали дыханье, Чтоб невеста, лицо погружая в меня, Скрыла нежный румянец в минуту помолвки. Я рожден, чтоб в сиянии майского дня Трепетать в золотистых кудрях комсомолки. Одинаково вхож во дворец и в избу, Я зарей позолочен и выкупан в росах... Если смерть проезжает в стандартном гробу, Торопливая, на неуклюжих колесах, То друзья и на гроб возлагают венок,— Чтоб и в тленье мои лепестки трепетали. Тот, кто умер, в могиле не так одинок И несчастен, покуда там пахнет цветами. Украшая постельку, где плачет дитя, И могильной ограды высокие жерди, Я рожден утешать вас, равно золотя И восторги любви, и терзания смерти. 1939 Алексей Плещеев ЦВЕТОК Над пустыней, в полдень знойный, Горделиво и спокойно Тучка легкая плывет. А в пустыне, жаждой мучим И лучом палимый жгучим, К ней цветок моленье шлет: «Посмотри, в степи унылой Я цвету больной и хилый, И без сил, и без красы... Мне цвести так безотрадно: Нет ни тени здесь прохладной, Ни свежительной росы, Я горю, томлюсь от зною, И поблекшей головою Я к земле сухой приник. Каждый день с надеждой тайной Я всё ждал, что хоть случайно Залетишь ты к нам на миг; Вот пришла ты... и взываю Я с мольбой к тебе, и знаю, Что к мольбе склонишься ты: Что прольется дождь обильный, И, покров стряхнувши пыльный, Оживут мои листы, И под влагой неба чистой, И роскошный и душистый, Заблистает мой наряд; И потом, в степи суровой, Долго, долго к жизни новой Буду помнить я возврат...» Но, горда, неумолима, Пронеслася тучка мимо Над поникнувшим цветком. Далеко, над сжатой нивой, Бесполезно, прихотливо Пролилась она дождем; А в пустыне, жаждой мучим И лучом палимый жгучим, Увядал цветок больной... И всё ждал он, увядая,— Тучка вот придет другая... Но уж не было другой. 1858 -------------------- http://video.mail.ru/mail/elena_mudraja/82/8.html

Черубина де Габриак ЦВЕТЫ Цветы живут в людских сердцах; Читаю тайно в их страницах О ненамеченных границах, О нерасцветших лепестках. Я знаю души, как лаванда, Я знаю девушек-мимоз, Я знаю, как из чайных роз В душе сплетается гирлянда. В ветвях лаврового куста Я вижу прорезь черных крылий, Я знаю чаши чистых лилий И их греховные уста. Люблю в наивных медуницах Немую скорбь умерших фей И лик бесстыдных орхидей Я ненавижу в светских лицах. Акаций белые слова Даны ушедшим и забытым, А у меня, по старым плитам, В душе растет разрыв-трава. Константин Бальмонт БЕЛЛАДОННА Счастье души утомленной - Только в одном: Быть как цветок полусонный В блеске и шуме дневном, Внутренним светом светиться, Все позабыть и забыться, Тихо, но жадно упиться Тающим сном. Счастье ночной белладонны - Лаской убить. Взоры ее полусонны, Любо ей день позабыть, Светом луны расцвечаться, Сердцем с луною встречаться, Тихо под ветром качаться, В смерти любить. Друг мой, мы оба устали. Радость моя! Радости нет без печали. Между цветами - змея. Кто же с душой утомленной Вспыхнет мечтой полусонной, Кто расцветет белладонной - Ты или я? Мирра Лохвицкая * * * Моя душа, как лотос чистый В томленьи водной тишины, Вскрывает венчик серебристый При кротком таинстве луны. Твоя любовь, как луч туманный, Струит немое волшебство. И мой цветок благоуханный Заворожен печалью странной, Пронизан холодом его.

Иоганн Вольфганг Гёте ФИАЛКА Фиалка на лугу одна Росла, невзрачна и скромна, То был цветочек кроткий. Пастушка по тропинке шла, Стройна, легка, лицом бела, Шажком, лужком С веселой песней шла. "Ах!- вздумал цветик наш мечтать,- Когда бы мне всех краше стать Хотя б на срок короткий! Тогда она меня сорвет И к сердцу невзначай прижмет! На миг, на миг, Хоть на единый миг". Но девушка цветка - увы!- Не углядела средь травы, Поник наш цветик кроткий. Но, увядая, все твердил: "Как счастлив я, что смерть испил У ног, у ног, У милых ног ее". ДИКАЯ РОЗА Мальчик розу увидал, Розу в чистом поле, К ней он близко подбежал, Аромат ее впивал, Любовался вволю. Роза, роза, алый цвет, Роза в чистом поле! "Роза, я сломлю тебя, Роза в чистом поле!" "Мальчик, уколю тебя, Чтобы помнил ты меня! Не стерплю я боли". Роза, роза, алый цвет, Роза в чистом поле! Он сорвал, забывши страх, Розу в чистом поле. Кровь алела на шипах. Но она - увы и ах!- Не спаслась от боли. Роза, роза, алый цвет, Роза в чистом поле! --------------------

Великие художники - букеты цветов Цветы всегда будоражили воображение художников буйством красок и совершенством форм. Особую ценность представляло то, что с их помощью можно выразить и передать трудноуловимое настроение, создать необходимую атмосферу, подчеркнуть нечто важное, что невозможно передать иными образами. Например, букеты голландских художников XVII века совсем не парадны, скорее многозначительны: над букетом гордо возвышается одинокий крупный и самый яркий цветок. Средний ярус – смешение форм и красок – символизировал буйство жизни, а нижний – осыпавшиеся лепестки, выпавший из букета сломанный цветок – говорил о бренности бытия. Русские художники середины XVIII века запечатлели подобные цветочные композиции, в которых чередовались нераскрывшиеся или едва раскрывшиеся бутоны, пышно распустившиеся и увядающие цветы, а палитра букета была призвана создавать определенное настроение, либо намекать на человеческие качества владельца картины. Во второй половине XVIII века всю Европу охватила страсть к флористике и классификации: издавались иллюстрированные атласы с рисунками местных видов растений, цветов, плодов. Сразу появилось новое направление в изобразительном искусстве – фотографическое изображение растений. Особенно интересны работы немецких художников этого направления: созданные в то время атласы оказались настолько точны, что используются и поныне в качестве учебных пособий, правда, доступ к ним можно получить только в Берлинской картинной галерее. В России такими пособиями могли бы служить акварели Федора Толстого, если бы они в наше время не являлись такой художественной ценностью. К середине XIX века сложились определенные правила написания натюрморта с цветами: композиция могла быть самой разнообразной (фрукты и цветы; античный бюст и цветы и т.д.), но все усилия художника направлялись на то, чтобы поразить зрителя подбором экзотических и живописных вещей и игрой красок. На рубеже XIX – XX веков русские художники Левитан, Коровин, Жуковский открыли новый подход к изображению натюрморта с цветами: они объединили пейзаж с натюрмортом. Теперь тот же букет цветов расставлял акценты, появляясь в пейзаже то небрежно брошенным на садовую скамейку, то стоящим в вазе на террасе или на подоконнике. В картинах художников этого времени цветы не выделяются из окружающей природы, они – ее неотъемлемая часть В живописи цветы изображали не только в натюрмортах: сначала цветы были обязательным атрибутом аллегорических полотен как символ весны, юности, чистоты и непорочности. Позже их стали использовать как изящное, яркое и живописное дополнение: они украшали корсажи или прически красавиц на портретах, оживляли унылые, не всегда внятные интерьеры исторических полотен. И лишь к началу XX века сформировалось совсем иное отношение к цветам: они стали способом самовыражения, передачи душевных переживаний, отношения к окружающему миру. Так, наиболее ярко и точно личность Ван Гога выразил цветок подсолнуха, именно поэтому его «Подсолнухи», тянутся к солнцу, расцветают и увядают – живут. А отношению Диего Ривера к женщинам соответствуют белоснежные стройные каллы: на всех портретах женщин Риверы присутствуют эти неестественно большие, но от этого не менее прекрасные, сияющие цветы Как точно соответствуют яркому жизнеутверждающему таланту Гогена его пионы – напитанные жизненной силой, тугие соцветия! А в «Сирень» М.Врубеля, несмотря на весеннее буйство рассыпанных по полотну цветов, потому и передает нотку щемящей загадочной грусти, что является символом русской души. Следуя примеру великих художников, Вы можете рассказать своей любимой о своих чувствах не только на словах. Цветы – эти вечные вдохновители – способны написать тонким ароматом своих нежных лепестков целую картину ярких эмоций в сердце Вашей Дамы. Дарите женщинам цветы!

http://video.mail.ru/mail/mleonova_83/984/1851.html

Цветы - великий дар природы Цветы - это жизнь, красота. Быть может, вся природа - мозаика цветов? Быть может, вся природа - желанье красоты? (Константин Бальмонт). Цветы сопровождают нас всю жизнь, без них не обходится ни одно торжество, но и в честь самих цветов устраиваются праздники. Ярко отмечается праздник роз в Болгарии, незабудок и анютиных глазок - в Англии, фиалок - в Германии, ландышей - во Франции. Эффектное зрелище представляет собой праздник цветов в Венеции, когда украшенные цветочными гирляндами и разноцветными фонарями гондолы скользят по глади каналов. В Голландии весной из тюльпанов, нарциссов и гиацинтов сооружают "башни", "замки", "фонтаны", "кареты", которые движутся по улицам, а на цветочном троне восседает самая красивая девушка - королева цветов - см. "Цветочный парад в Голландии". Великолепные осенние хризантемы выставляют на платформы железнодорожных станций, чтобы их видело как можно больше людей в Японии. Цветы помогают человеку: врачуют, предсказывают погоду, уточняют время... Известный шведский ботаник Карл Линней (ХVIII в.) долго удивлял знакомых тем, что не глядя на часы, всегда, называл точное время. Разгадка фокуса в том, что под окном у Карла Линнея "росли" цветочные часы! Циферблат часов был разбит на ряд секторов, в каждом из которых высаживался строго определенный вид растений, подобранный по времени своего раскрытия. В течение солнечного дня ботанические часы шли безошибочно: каждый час раскрывало цветки какое-нибудь одно растение, за ним другое, и так до наступления сумерек. Известно еще одно свойство цветов: их включают в меню. На свете много народов-цветоедов! Эскимосы Гренландии едят все цветы, которые вылезают из-под снега во время короткого лета, в Японии больше всего любят салат из фиалок. Любимое лакомство в Индии - компот из цветов банана. Китайцы, потребляющие все, что растет, но равнодушные к молоку, варят в нем лилии, круто их посолив и поперчив. И в Китае, и в Японии готовят вкусные пирожные из хризантем, в Болгарии и Армении делают варенье из лепестков розы - см. "Цветочная кулинария". У американского писателя Рея Брэдбери есть фантастическая повесть "Вино из одуванчиков". Такое вино - реальный и традиционный напиток жителей Британских островов. Все знают, что цветок одуванчика съедобен и из его молодых листьев готовят вкусные салаты во Франции, Австрии, Германии, Голландии, Японии, Индии, а из поджаренных и перемолотых корневищ делают вкусный напиток, напоминающий кофе. Но все-таки главное в цветах - их удивительная красота, которая радует и поднимает настроение. Цветы помогают выразить свои чувства и отношение к человеку. "У меня на окне всегда цветы…" - писал своей соседке по имению Прасковье Александровне Осиповой в Тригорское ссыльный Пушкин. Он подарил ей стихотворение "Цветы последние милей роскошных первенцев полей. Они унылые мечтанья живее пробуждают в нас. Так иногда разлуки час живее сладкого свиданья...". А веточка гелиотропа, которую он выпросил у Анны Керн, Александр Сергеевич Пушкин всегда хранил в своем рабочем кабинете в Михайловском. А разве может не волновать история любви Владимира Маяковского к русской парижанке Татьяне Яковлевой? Поэт уехал из Парижа, ушел из жизни, а на квартиру Татьяны Яковлевой еще долгое время в каждое воскресенье приходили заказанные им цветы. Мы посылаем эти розы Вам, Чтоб жизнь казалась в свете розовом. Увянут розы... А затем мы К стопам повергнем хризантемы. Никто так хорошо не сказал о Ландыше, как Лермонтов, назвав его "росой обрызганный". У Минского есть красивый сонет, начинающийся словами: "Как пряный аромат Индийских трав - для вкуса пресыщенного услада..." "Царица-Роза над цветами владычествует в силу красоты". Два русских поэта очень красиво сочетают Розу с пчелой. Пушкин: "Журчанье пчел над Розой алой"; Фет: "И тебе, Царица-Роза, брачный гимн поет пчела". Что касается Лилии, она за последние десятилетия сделалась наиболее излюбленным цветком поэтов-декадентов, так же как до известной степени родственная с ней и в то же время прямо ей противоположная, чувственная и хищная Орхидея. Шекспир говорит о Лилии так же часто, как о Розе. Он называет ее "владычицей луга". Спенсер называет ее "царицей цветущего луга". Из старых английских поэтов очень часто и хорошо говорит о цветах Чосер (1340-1400) и Шекспир (1564-1616). В 18 столетии английские поэты почти совсем не говорят о цветах, во всяком случае, не говорят о таких, например, скромных цветах, как Маргаритка, царственно воспетая Чосером. Зато в поэтах 19 века цветы нашли особенно преданных и сладкозвучных трубадуров. Многие английские поэты (Шелли, Ките, Вордсворт, Теннисон...) являются преданными рыцарями Розы и Лилии, Фиалки и Туберозы, а также садовых, луговых, водных и лесных красавиц. Из отдельных цветов Чосер особенно любит Маргаритку, которую он считает царицей цветов, Шекспир чаще всего говорит о Розе и Лилии, так же как Вордсворт. Шелли особенно любит Анемону, Фиалку, Туберозу и Златоок. Шекспир очень часто говорит о Фиалке, как о нежном весеннем душистом цветке с голубыми жилками. Мильтон помещает ее среди цветов, которые услаждали Адама и Еву в раю, а именно он называет ее наряду с Ирисом, Розой, Жасмином, Крокусом и Гиацинтом. Вальтер Скотт называет ее красивейшим цветком долины и лесной чащи. Один мудрый человек сказал, что для счастья человеку нужно немного: солнце, небо и цветок. Говорят, что человек должен в своей жизни вырастить сына, построить дом, посадить дерево... Если каждый посадит и вырастит хотя бы один цветок - земля превратится в прекрасный сад… "Цветы и классика" | Цветы в литературе С древнейших времён цветы занимают особое место в творчестве поэтов и писателей всего мира. Цветы вдохновляли художников, поэтов, архитекторов, композиторов на создание великих произведений. Известно, что сирень вдохновила Чайковского на создание редкого по красоте балета-сказки "Спящая красавица". Стали популярными прекрасный "Вальс цветов" из балета Чайковского "Щелкунчик" и вальс "Орхидея" В. Андреева. К цветам в своем творчестве обращаются и многие современные композиторы. Существует множество мифов, легенд, сказок, песен, романсов и других прекрасных произведений о цветах.

Афанасий Фет ГЕОРГИНЫ Вчера - уж солнце рдело низко - Средь георгин я шел твоих, И как живая одалиска Стояла каждая из них. Как много пылких или томных, С наклоном бархатных ресниц, Веселых, грустных и нескромных Отвсюду улыбалось лиц! Казалось, нет конца их грезам На мягком лоне тишины,- А нынче утренним морозом Они стоят опалены. Но прежним тайным обаяньем От них повеяло опять, И над безмолвным увяданьем Мне как-то совестно роптать Анна Ахматова - "И анютиных глазок стая..." И анютиных глазок стая Бархатистый хранит силуэт - Это бабочки, улетая, Им оставили свой портрет. Ты - другое... Ты б постыдился Быть, где слезы живут и страх, И случайно сам отразился В двух зеленых пустых зеркалах Хокку. "Белый пион зимой! Где-то кричит морская ржанка - Это кукушка снегов"

Иван Бунин ПОЛЕВЫЕ ЦВЕТЫ В блеске огней, за зеркальными стеклами, Пышно цветут дорогие цветы, Нежны и сладки их тонкие запахи, Листья и стебли полны красоты. Их возрастили в теплицах заботливо, Их привезли из-за синих морей; Их не пугают метели холодные, Бурные грозы и свежесть ночей... Есть на полях моей родины скромные Сестры и братья заморских цветов: Их возрастила весна благовонная В зелени майской лесов и лугов. Видят они не теплицы зеркальные, А небосклона простор голубой, Видят они не огни, а таинственный Вечных созвездий узор золотой. Веет от них красотою стыдливою, Сердцу и взору родные они И говорят про давно позабытые Светлые дни РОЗЫ и СНЕГ Среди домов, среди машин, прохожих, Среди улыбок чьих-то, чьих-то слез Стоял Старик, на колдуна похожий И продавал букеты красных роз. Струился снег на зимние одежды… И, посреди обычной суеты, Цветы казались островом надежды, Любви неразделенной и мечты. Букетик роз – душистых и красивых – Взбежав по лестнице, отдал тебе. А ты взяла и даже не спросила – Откуда это розы … В декабре? Петр Давыдов

Басё: Хризантемы в полях Уже говорят: забудьте Жаркие дни гвоздик! *** Домик в уединенье. Луна… Хризантемы… Впридачу к ним Клочок небольшого поля. *** Как тяжел первый снег! Опустились и грустно поникли Листья нарциссов… *** Первый снег под утро. Он едва-едва прикрыл Листики нарцисса. *** Цветы увяли. Сыплются, падают семена, Как будто слезы… Николай Заболоцкий ЧЕРТОПОЛОХ Принесли букет чертополоха И на стол поставили, и вот Предо мной пожар, и суматоха, И огней багровый хоровод. Эти звезды с острыми концами, Эти брызги северной зари И гремят и стонут бубенцами, Фонарями вспыхнув изнутри. Это тоже образ мирозданья, Организм, сплетенный из лучей, Битвы неоконченной пыланье, Полыханье поднятых мечей, Это башня ярости и славы, Где к копью приставлено копье, Где пучки цветов, кровавоглавы, Прямо в сердце врезаны мое. Снилась мне высокая темница И решетка, черная, как ночь, За решеткой - сказочная птица, Та, которой некому помочь. Но и я живу, как видно, плохо, Ибо я помочь не в силах ей. И встает стена чертополоха Между мной и радостью моей. И простерся шип клинообразный В грудь мою, и уж в последний раз Светит мне печальный и прекрасный Взор ее неугасимых глаз. -------------------

Чернеет лес, теплом разбуженный, Весенней сыростью объят. А уж на ниточках жемчужины От ветра каждого дрожат. Бутонов круглые бубенчики Еще закрыты и плотны, Но солнце раскрывает венчики У колокольчиков весны. Природой бережно спеленатый, Завернутый в широкий лист, Растет цветок в глуши нетронутой, Прохладен, хрупок и душист. Томится лес весною раннею, И всю счастливую тоску, И все свое благоухание Он отдал горькому цветку. **************************************************************

Акварель Н.А.Бестужева. Петровский завод, 1837 г. Самой значительной представительницей семейства Волконских, превзошедшей по славе даже своего отца, известного генерала Отечественной войны 1812 года Раевского, стала Мария Николаевна, дочь генерала Раевского и Софьи Алексеевны Константиновой, внучки М.В.Ломоносова. Она вошла в жизнь и творчество Александра Сергеевича Пушкина как "утаенная любовь", та девушка, которая не ответила ему взаимностью Будучи на юге в ссылке, Пушкин часто посещал семью Раевских. Вот как он об этом пишет в своих воспоминаниях: "Счастливые минуты жизни моей провел я посреди семейства почтенного Раевского. Я не видел в нем героя, славу русского войска, я в нем любил человека с ясным умом, с простой, прекрасной душою..." А лирические стихи, посвященные юной Марии, говорят о его нежных чувствах: Я помню море пред грозою: Как я завидовал волнам, Бегущим бурной чередою С любовью лечь к ее ногам В своих "Записках" Мария Николаевна пишет: "Как поэт он считал своим долгом быть влюбленным во всех хорошеньких женщин и молодых девушек, с которыми он встречался... В сущности, он обожал только свою музу и поэтизировал все, что видел": В ту пору мне казались нужны Пустыни, волн края жемчужны, И моря шум, и груды скал, И гордой девы идеал, И безыменные страданья... Волконская Мария Николаевна Тридцать лет провела Мария Николаевна Волконская в Сибири, но любовь и интерес к родной литературе не иссякали. В сибирской глуши "звуки лиры" Пушкина были отзвуком тех далеких лет. Ты видел деву на скале В одежде белой над волнами, Когда, бушуя в бурной мгле, Играло море с берегами, Когда луч молний озарял Ее всечасно блеском алым И ветер бился и летал С ее летучим покрывалом? Прекрасно море в бурной мгле И небо в блесках без лазури; Но верь мне: дева на скале Прекрасней волн, небес и бури В письмах родным и друзьям она не забывает упоминать поэта. Ее интересуют его судьба, его жизнь и творчество. После выхода "Бориса Годунова", она пишет З.А.Волконской: "Борис Годунов" вызывает наше общее восхищение; по нему видно, что талант нашего великого поэта достиг зрелости; характеры обрисованы с такой силой, энергией, сцена летописца великолепна. Но, признаюсь, я не нахожу в этих стихах той поэзии, которая меня очаровывала прежде, той неподражаемой гармонии, как ни велика сила его нынешнего жанра". Видимо, лирика А.С.Пушкина была Марии Николаевне Волконской ближе Редеет облаков летучая гряда; Звезда печальная, вечерняя звезда, Твой луч осеребрил увядшие равнины, И дремлющий залив, и черных скал вершины; Люблю твой слабый свет в небесной вышине: Он думы разбудил, уснувшие во мне. Я помню твой восход, знакомое светило, Над мирною страной, где все для сердца мило, Где стройны тополы в долинах вознеслись, Где дремлет нежный мирт и темный кипарис, И сладостно шумят полуденные волны. Там некогда в горах, сердечной думы полный, Над морем я влачил задумчивую лень, Когда на хижины сходила ночи тень — И дева юная во мгле тебя искала И именем своим подругам называла. .В декабре 1826 г. М.Н.Волконская двинулась в дорогу, почти бесконечную. 26 декабря она приехала в Москву. Вот, что она пишет в своих воспоминаниях: "В Москве я остановилась у Зинаиды Волконской, моей невестки... Пушкин, наш великий поэт, тоже был здесь... Во время добровольного изгнания нас, жен сосланных в Сибирь, он был полон самого искреннего восхищения: он хотел передать мне свое "Послание к узникам" для вручения им, но я уехала в ту же ночь и он передал его А.Муравьевой". Это была их последняя встреча. Предметом дискуссий в пушкиноведении является тема образа Марии Николаевны Волконской в творчестве А.С.Пушкина. Высокий душевный подъем, овладевший А.С. Пушкиным и ставший причиной написания прекрасных лирических стихов, как предполагается, был вызван зарождением "утаенной любви". В книге Л.А. Черейского "Пушкин и его окружение" говорится: "В Волконской некоторые исследователи видели предмет "утаенной любви" Пушкина и связывали с ее именем ряд его стихотворений: "Редеет облаков летучая гряда..." (1820), "Таврида" (1822), "Ненастный день потух... "(1824), "Не пой, красавица, при мне..."(1828), "На холмах Грузии..."(1829), а также 23 строфу I главы "Евгения Онегина", посвящение "Полтавы" (1828) и др.". «Таврида» Gib meine Jugend mir zuruck1 I Ты вновь со мною, наслажденье; В душе утихло мрачных дум Однообразное волненье! Воскресли чувства, ясен ум. Какой-то негой неизвестной, Какой-то грустью полон я; Одушевленные поля, Холмы Тавриды, край прелестный — Я снова посещаю вас... Пью томно воздух сладострастья, Как будто слышу близкий глас Давно затерянного счастья. Счастливый край, где блещут воды, Лаская пышные брега, И светлой роскошью природы Озарены холмы, луга, Где скал нахмуренные своды II За нею по наклону гор Я шел дорогой неизвестной, И примечал мой робкий взор Следы ноги ее прелестной — Зачем не смел ее следов Коснуться жаркими устами, Кропя их жгучими слезами... Нет, никогда средь бурных дней Мятежной юности моей Я не желал с таким волненьем Лобзать уста младых цирцей И перси, полные томленьем... 1 Возврати мне мою юность (нем.) П.Е. Щеголев в статье "Утаенная любовь" А.С. Пушкина : Из разысканий в области биографии и текста Пушкина (Щеголев П.Е. Пушкин: Очерки. - СПб.,1912) называет имя Марии Николаевны Волконской, как адресата пушкинской лирики. Это ей, добровольной изгнаннице, Пушкин, согласно Щеголеву, посвятил в 1828 году свою новую поэму "Полтава": Тебе - но голос музы томной Коснется ль уха твоего? Поймешь ли ты душою скромной Стремленье сердца моего? Иль посвящение поэта, Как некогда его любовь, Перед тобою без ответа Пройдет, непризнанное вновь? Узнай, по крайней мере, звуки, Бывало, милые тебе - И думай, что во дни разлуки, В моей изменчивой судьбе Твоя печальная пустыня, Последний звук твоих речей Одно сокровище, святыня, Одна любовь души моей. В черновике "Посвящения" П.Е. Щеголев обнаружил, что вместо слов "Твоя печальная пустыня" в рукописи была строка "Сибири хладная пустыня", содержащая прямое указание на адресата. Юрий Михайлович Лотман в статье "Посвящение Полтавы" не считая, что есть основания полагать именно Марию Волконскую "утаенной" любовью Пушкина, утверждает, что "Полтава" посвящена ей и что ее подвиг оставил глубокий след в сердце поэта. В. Есиков в статье "Имя звезды" оспаривает мнение, что “Полтава”, стихотворения “Редеет облаков летучая гряда”, ”На холмах Грузии лежит ночная мгла” и некоторые другие посвящены Марии Волконской и вдохновлены чувством к ней. ”Ко времени знакомства с Пушкиным на юге Марии Николаевне еще не исполнилось пятнадцати лет. Ненастный день потух; ненастной ночи мгла По небу стелется одеждою свинцовой; Как привидение, за рощею сосновой Луна туманная взошла... Все мрачную тоску на душу мне наводит. Далеко, там, луна в сиянии восходит; Там воздух напоен вечерней теплотой; Там море движется роскошной пеленой Под голубыми небесами... Вот время: по горе теперь идет она К брегам, потопленным шумящими волнами; Там, под заветными скалами, Теперь она сидит печальна и одна... Одна... никто пред ней не плачет, не тоскует; Никто ее колен в забвенье не целует; Одна... ничьим устам она не предает Ни плеч, ни влажных уст, ни персей белоснежных. ........................................................ ........................................................ ........................................................ Никто ее любви небесной не достоин. Не правда ль: ты одна... ты плачешь... я спокоен; ........................................................ Но если ..................... Любопытно, что по воспоминаниям графа Густава Олизара, страстно и безнадежно влюбленного в Волконскую, она в то время (1820 год) представлялась ему “мало интересным смуглым подростком”. В последующие годы она могла встречаться с Пушкиным мельком или случайно, как это произошло в 1826 году в салоне З.А. Волконской, но этой встрече придали чрезмерное значение”. В 70-х годах Николай Алексеевич Некрасов приступает к созданию поэмы “Русские женщины” . Собирая материал, он обращается к сыну Марии Николаевны М.С. Волконскому с просьбой разрешить ему ознакомиться с “Записками” его матери. При этом поэт ссылался на то, что данных о Волконской у него гораздо меньше, чем о Е.И. Трубецкой, и ее образ может выйти искаженным. Михаил Сергеевич долго отказывался, но в конце концов ответил согласием. Несколько вечеров Волконский читал и тут же дословно переводил их Некрасову (они были написаны по-французски). Поэт слушал, делая заметки и записи. “Николай Алексеевич по нескольку раз в вечер, - писал позже Волконский, - вскакивал и со словами: “Довольно не могу”, - бежал к камину, садился к нему и, схватясь руками за голову, плакал, как ребенок”. Строго придерживаясь фактов, Некрасов создал притягательный и героический образ. В начале поэмы Волконская - юная и очаровательная девушка - “царица бала”, увлекающая молодежь “голубым огнем” своих глаз. Обрушившееся на нее несчастье показало стойкость ее характера и благородство духа. Сильнейшей сценой русской поэзии и поныне остается описание встречи Волконской с мужем в руднике: Я только теперь, в роднике роковом, Услышав ужасные звуки, Услышав ужасные звуки, Увидев оковы на муже моем, Вполне поняла его муки. Он много страдал, и умел он страдать! Невольно пред ним я склонилась Колени - и, прежде чем мужа обнять, Оковы к губам приложила!.. И тихого ангела Бог ниспослал В подземные копи - в мгновенье И говор, и грохот работ замолчал, И замерло словно движенье, Чужие, свои - со слезами в глазах, Взволнованны, бледны, суровы - Стояли кругом. На недвижных ногах Не издали звука оковы, И в воздухе поднятый молот застыл... Все тихо - ни песни, ни речи... Казалось, что каждый здесь с нами делил И горечь и счастие встречи! Святая, святая была тишина! Какой-то высокой печали, Какой-то торжественной думы полна.

http://rutracker.org/forum/viewtopic.php?t=898325

Любимые женщины Пушкина Однажды в приятельской беседе один знакомый Пушкину офицер, некий Кондыба, спросил: — Скажи, Пушкин, рифму на рак и рыба. — Дурак Кондыба, — ответил поэт. — Нет, не то, — сконфузился офицер, — ну а рыба и рак? — Кондыба дурак, — подтвердил Пушкин. Тема любви в творчестве Пушкина, пожалуй, одна из главных тем его творчества. Любовь сопровождает поэта всю его жизнь и творчество. Пушкин был весьма влюбчивым и любвеобильным мужчиной. И сердце вновь горит и любит оттого, Что не любить оно не может. Женщины в жизне Пушкина всегда занимали огромное место. Каждое новое увлечение поэт воспринимал за настоящую любовь, боготворил свою избранницу, горел, страдал, посвящал ей стихи, но часто бывало, что и мгновенно погасал. В 1829 г в альбоме сестер Ушаковых поэт оставил шуточный донжуанский список женщин, которыми он увлекался или был близок с ними. В этом списке было 37 женских имён. Известно так же высказывание поэта в письме к В.Ф.Вяземской (1830): «Моя женитьба на Натали (это, замечу в скобках, моя сто тринадцатая любовь) решена» . Екатерина Павловна Бакунина, сестра лицейского товарища Пушкина, стала первой лицейской любовью поэта. Ей юный поэт посвятил стихотворение "Желание": Медлительно влекутся дни мои, И каждый миг в унылом сердце множит Все горести несчастливой любви И все мечты безумия тревожит. Но я молчу; не слышен ропот мой; Я слёзы лью; мне слёзы утешенье; Моя душа, пленённая тоской, В них горькое находит наслажденье. О жизни час! лети, не жаль тебя, Исчезли в тьме, пустое привиденье; Мне дорого любви моей мученье, - Пускай умру, но пусть умру любя! После окончания лицея в 1817 г страстно увлекается Евдокией Ивановной Голицыной, которая была старше поэта на 20 лет. Княгиня Голицына не могла не обратить внимание на своего юного поклонника. Она принимала его любовь с чуть ленивым спокойствием, которое ей было свойственно. Карамзин о пылкой страсти Пушкина писал следующее: «Поэт Пушкин у нас в доме смертельно влюбился в Пифию Голицыну и теперь уже проводит у нее вечера: лжет от любви, сердится от любви, только еще не пишет от любви…» Во время свой ссылки в 1820 г на юг поэт влюбляется в 14-летнюю дочь генерала Раевского Марию, будущую княгиню Волконскую. В последствии поэт посвятит ей свои знаменитые произведения "На холмах Грузии лежит ночная мгла", "Бахчисарайский фонтан" и другие. Считается, что поэму "Полтава" Пушкин посвятил Марии Раевской (Волконской), восхищенный её поступком - она отправилась в ссылку в Сибирь вслед за своим мужем, осужденным на 20 лет каторги. В 1823-24 гг поэт питает страстное чувство к Елизавете Савельевне Воронцовой, дочери польского магната и одной из племянниц князя Потемкина. Пушкин влюбился в нее и, если верить стихам, “достиг взаимности”. Чувства поэта к Воронцовой запечатлено во многих, обращенных к ней, стихах: “Желание славы”, “Сожженное письмо”, “Храни меня, мой талисман”, “Прощание”, “Ангел”. Предстоял отъезд в Михайловское и “грозный час разлуки” с Воронцовой. Елизавета Воронцова дарит Пушкину на память свой портрет в золотом медальоне и кольцо – талисман, чем очень дорожил и с которым не расставался. Храни меня, мой талисман, Храни меня во дни гоненья, Во дни раскаянья, волненья! Ты в день печали был мне дан. На протяжении многих лет поэт рисовал портреты Воронцовой на полях своих рукописей. Воронцова до конца своей долгой жизни сохраняла о Пушкине тёплое воспоминание и ежедневно читала его сочинения. Своё знаменитое стихотворение "Я помню чудное мгновенье" поэт посвящает своей новой музе - девятнадцатилетней Анне Керн. Она была замужем за генералом Ермолаем Фёдоровичом Керном, за которого была выдана замуж против своего желания ещё очень юной. Провинциальная красавица, воспитанная на сентиментальных романах, она тяготилась своей семейной жизнью и всячески стремилась приобрести независимость. Связь между поэтом и Анной Керн была мимолетной. Пушкин отнёсся к этому событию иронически и в довольно грубом тоне упомянул о случившемся в письме к своему другу С. А. Соболевскому. В другом письме Пушкин называет Керн «наша вавилонская блудница Анна Петровна». В мае 1827 года Пушкин уехал Петербург. Его фантазией завладела Анна Алексеевна Оленина, дочь президента художеств Оленина А.Н. Пушкин сватался к Анне Алексеевне, но получил отказ, так как та не считала поэта "большой партией" Но гений Пушкина щедр, и поэт написал ей позднее, в 1829 года прощальные стихи “Я вас любил...”. “Когда я увидел её в первый раз, я полюбил её, голова моя закружилась”- так пишет поэт о встрече с Натальей Гончаровой в декабре 1828 года. Жажда личного, семейного счастья, стремление любить и быть любимым – вот какие чувства владели им в эти года. Не теряя ни минуты, он просил руки 16-летней Натальи Николаевны при посредстве свата. Получив холодный и уклончивый ответ от родителей невесты, Пушкин умчался на Кавказ в полном отчаянии. А ему шел тогда уже тридцатый год; он изведал всевозможные житейские бури, и его любовный опыт был весьма обширен. Весной 1830 года он неожиданно получает через знакомого, приехавшего из Москвы, привет от Гончаровых. Увидев в этом завуалированное приглашение вернуться, поэт, как на крыльях, полетел в Москву. В начале апреля 1830 года он сделал предложение вторично, и на этот раз оно было принято. 18 февраля 1831 года в церкви Вознесения, что у Никитинских ворот, Пушкин и Натали обвенчались. Поэт был счастлив, введя в свой дом (впервые в жизни у него появился свой дом) молодую красавицу жену. Вскоре после свадьбы Пушкин писал другу: “Я женат – и счастлив желание мое, чтоб в жизни ничего не изменилось – лучшего не дождусь”. Чувство глубокой любви и нежности к жене Пушкин сохранил на протяжении всей их совместной жизни. Пушкин любил, чтобы другие, особенно близкие люди, восхищались его женой. Поэт говорил Брюллову: “У меня, брат, такая красавица жена, что будешь стоять на коленях и просить, снять с нее портрет”. Но для него Наталья Николаевна была не только светской красавицей, она дала Пушкину высокое и вместе с тем простое человеческое счастье, о котором так мечтал поэт. Сколько людей – среди них и друзья поэта беспощадно и жестоко осуждали жену Пушкина. Он как будто предвидел это и заранее отвел все поклепы. Умирая, поэт утешил жену: “Будь спокойна, ты невинна в этом”. А врачу он сказал: “Она, бедная, безвинно терпит и может еще потерпеть во мнении людском!” Пушкин был счастлив в семейной жизни. Это подтверждают его письма. За 6 лет, которые они прожили вместе, Наталья Николаевна родила четверых детей. Да, Александр Сергеевич и Наталья Николаевна были счастливы, но не их вина в том, что они жили в обществе, не желавшем терпеть счастье поэта. Поэт погиб. Одно из последних пушкинских произведений обращено также к жене. Пора, мой друг, пора! Покоя сердца просит. Летят за днями дни, и каждый час уносит Частичку бытия, а мы с тобой вдвоем Предполагаем жить... И глядь – как раз – умрем. На свете счастья нет, но есть покой и воля. Давно завидная мечтается мне доля – Давно, усталый раб, замыслил я побег В обитель дальнюю трудов и чистых нег. Большинство увлечений поэта оставило после себя лишь мимолетное воспоминание. В знаменитом донжуанском списке Пушкина можно встретить имена: -Графиня Наталья Викторовна Кочубей – актриса; -Знаменитая актриса Екатерина Семенова; -Аглая Антоновна Давыдова, ее роман с Пушкиным в стихотворении “К Аглаи”; -Гречанка Калипсо Полихронис; -Амалия Ризниц, жена богатого коммерсанта, полу немка, полу итальянка Большинство увлечений Пушкина носит характер мимолетности. Однако, не следует делать отсюда тот вывод, будто поэт вообще не был способен к глубокому и прочному чувству. В биографии поэта мы можем наблюдать самые разнообразные типы любви: от случайного каприза до напряженной, мучительной страсти, от грубой телесной похоти до воздушной, романтической грезы, которая довлеет сама себе и остается неизвестной даже любимому предмету. Пушкин очень любил легкий флирт, ни к чему не обязывающий обе стороны. Но когда ему не удавалось удержать нарождающееся чувство в должных границах, когда любовь приходила не на шутку, она обычно протекала, как тяжелая болезнь. Ему нужно было физическое обладание, и он подчас готов был буквально сойти с ума в тех случаях, когда женщина оставалась недоступной.

Они познакомились в 1833 году, во время репетиций новой пьесы Виктора Гюго «Лукреция Борджиа», где Жюльетта играет небольшую роль принцессы Негрони. Ей 26 и она привыкла к вниманию мужчин, которые покорены её красотой, жгучим темпераментом, независимостью суждений и импульсивностью. Это она однажды сказала: «Женщина, у которой всего один любовник - ангел, у которой два любовника - чудовище. Женщина, у которой три любовника - настоящая женщина». Она прошла через все эти этапы, став типичной парижской куртизанкой, жившей за счет своих богатых поклонников. Среди её любовников и знаменитый скульптор Д. Прадье, для которого вначале она служила моделью, а спустя два года стала матерью его ребенка. Это была настоящая полусветская жизнь с ресторанами, театрами и танцевальными вечерами. Она умела красиво одеваться, тратить деньги, брать кредиты и делать долги. Кроме того, она была очень красива, не глупа, обладала чувством юмора и элегантна, не смотря на свое простое происхождение. Кстати, она никогда этого не скрывала и не стеснялась, наоборот, подчеркивала и кокетливо использовала в своих отношения с мужчинами. Может быть поэтому у неё никогда не было проблем с деньгами. Всегда находился кого-то, кто мог заплатить за неё. Её возраст в соединении с образом жизни сделали из неё опытную и умную женщину. Но стоило ей улыбнуться и она превращалась в наивную девушку, почти ребенка. Может быть поэтому, все тот-же Прадье, любовницей которого она стала, когда ей было всего 16, свои письма к ней подписывал приблизительно так: «Твой друг, твой любовник, твой отец», подчеркивая этим её качества, особо важные для него. Как друг он ценил её мнение, как любовник её тело. Но более всего он любил её улыбку. Начав смеяться, она превращалась в ребенка. Её лицо в такие моменты была сама наивность и чистота. Это не была улыбка опытной кокетки, но улыбка - воспоминание. Грустное воспоминание о детстве. Родители бедны и умерли, когда она была еще несмышленышем. Воспитанием девочки занимался дядя, чье имя впоследствии и стало её сценическим псевдонимом. Затем был католический пансионат, в котором она впервые ощутила прелесть литературы. Она получила неплохое образование для женщин её круга, много читала, найдя свой собственный, довольно оригиальный, принцип отношений с мужчинами. Она полагала, что женщина, вышедшая из низов, может привлекать не только красивым телом, но и своей образованностью, до сих пор считавшейся привилегий французских аристократок. Для начала 19 века эта была довольно смелая мысль. Вырвавшись из пансионата, она решила стать актрисой. В то время это была не столько профессия для женщины, сколько образ жизни, наполненной богатыми мужчинами. Образ жизни, который был хорош, пока ты молода и красива, но она была достаточно умна, чтобы понимать, что так не может продолжаться всю жизнь. Возможно поэтому её улыбка всегда была немного грустна. И именно в плену у этой улыбки оказался великий Гюго в 1833 году. Жюльет появилась в его судьбе в очень сложный период его жизни. Около года тому назад он он узнал, что жена изменяет ему. Банальная история, случающаяся со многими, с той только разницей, что Адель Гюго увлеклась другом своего мужа. Сент-Бёв, его единомышленник и поэт, как и он сам. Романтик в поэзии и романтик по натуре, Гюго тяжело переживает, для него это было равносильно предательству. Он потерял одновременно жену и друга. И только литература спасала его. В эти годы он работает над постановкой своей новой пьесы «Лукреция Боржиа» в одном из Парижских театров, где небольшая роль была предложена Жюльет Друэ. Её очаровательная улыбка возродила поэта. Много лет спустя он напишет: «У меня два дня рождения, оба в феврале. В первый раз, появившись на свет 28 февраля 1802 года, я был в руках моей матери, во второй раз я возродился в твоих объятиях, благодаря твоей любви, 16 февраля 1833 года. Первое рождение дало мне жизнь, второе дало мне страсть». Страсть любви, страсть к творчеству, страсть к жизни. Это было духовное и литературное возрождение литератора: поменялся и его стиль - из далекой истории («Собор Парижской богоматери», «Мария Тюдор», «Кромвель» ) он окунулся в реальную жизнь. http://www.liveinternet.ru/users/3622000/rubric/1432407/