Наши любимые стихи.

[Vera]

* * *

 

Мне много лет. Пора уж подытожить,

Как я живу и как вооружён.

На тысячу сердец одно помножить –

И вот тебе готовый батальон.

 

Значенья своего я не превысил,

Мне это не к лицу, мне не идёт, –

Мы все в атаке множественных чисел

С единственным названием: народ!

 

Быть может, жил я не для поколений,

Дышал с моей эпохою не в лад?

Быть может, я не выкопал по лени

В моей душе давно зарытый клад?

 

Я сам свой долгий возраст не отмечу...

И вот из подмосковного села

Мне старая колхозница навстречу

Хлеб-соль на полотенце поднесла.

 

Хлеб-соль! Мне больше ничего не надо,

О люди, как во мне ошиблись вы.

Нет, я не в ожидании парада,

Я в одинокой комнате вдовы.

 

Я ей портреты классиков развешу,

И все пейзажи будут на стене,

Я всё ей расскажу, её утешу,

Прошу, друзья, не помешайте мне!

 

Я радость добывал, и есть усталость,

Но голос мой не стих и не умолк.

И женщина счастливой оставалась, –

Я был поэтом, выполнил свой долг.

 

1963

 к началу

Маяковскому

 

Ласковым в дружбе, в споре разгневанным –

Будто я видел вас только вчера,

Будто сидите вы с Борею Левиным

И разговариваете до утра.

 

Будто на общем собрании клуба

Вы обращаетесь с речью к нам –

Завоевавший алмазный кубок

Первенства СССР по стихам.

 

Будто встречаемся – только реже,

Будто – непогребённый поэт –

В гости пришли вы – такой же, прежний –

К нам – постаревшим на десять лет.

 

Громким оркестром, музыкой медною

В марше прошло по часам и по дням

Время, в бессмертье своём незаметное,

Время, которое дорого нам.

 

Но времени нет и разлуки нету –

Жив Маяковский! Он не ушёл –

Вечный поэт, над вершиной планеты

Громко читающий «Хорошо!»

 

1940

 

[Vera]

Давид Самойлов

Бандитка

 

Я вёл расстреливать бандитку.

Она пощады не просила.

Смотрела гордо и сердито.

Платок от боли закусила.

 

Потом сказала: «Слушай, хлопец,

Я всё равно от пули сгину.

Дай перед тем, как будешь хлопать,

Дай поглядеть на Украину.

 

На Украине кони скачут

Под стягом с именем Бандеры.

На Украине ружья прячут,

На Украине ищут веры.

 

Кипит зелёная горилка

В белёных хатах под Березно,

И пьяным москалям с ухмылкой

В затылки тычутся обрезы.

 

Пора пограбить печенегам!

Пора поплакать русским бабам!

Довольно украинским хлебом

Кормиться москалям и швабам!

 

Им не жиреть на нашем сале

И нашей водкой не обпиться!

Ещё не начисто вписали

Хохлов в Россию летописцы!

 

Пускай уздечкой, как монистом,

Позвякает бульбаш по полю!

Нехай як хочут коммунисты

В своей Руси будуют волю...

 

Придуманы колхозы ими

Для ротозея и растяпы.

Нам всё равно на Украине,

НКВД или гестапо».

 

И я сказал: «Пошли, гадюка,

Получишь то, что заслужила.

Не ты ль вчера ножом без звука

Дружка навеки уложила.

 

Таких, как ты, полно по свету,

Таких, как он, на свете мало.

Так помирать тебе в кювете,

Не ожидая трибунала».

 

Мы шли. А поле было дико.

В дубраве птица голосила.

Я вёл расстреливать бандитку.

Она пощады не просила.

 

1944 - 1946

 

 

 

[Vera]

Давид Самойлов

 

Давайте защитим людей

От войн, обмана и насилья!

Иначе для чего нам крылья

Орлов, пегасов, лебедей?

 

Давайте проясним мозги,

Запорошённые враждою,

Промоем светлою водою

Глаза не видящих ни зги.

 

Давайте выправим хребты,

Замлевшие дугообразно,

Иначе назначенье праздно

Поэзии и красоты.

 

Давайте наше ремесло

Сравним с искусством врачеванья,

Ведь нету лучшего призванья,

Покуда существует зло.

 

И люди будущей земли,

Быть может, скажут нам спасибо.

Мы быть прекраснее могли бы,

Но быть уместней не могли…

 

1960

 

 

[Vera]

Давид Самойлов

Девочка

 

Восемь дней возила иудеев

Немчура в песчаные карьеры.

Восемь дней, как в ночь Варфоломея,

Землю рыли и дома горели.

 

«Слушай, Бог!» – кричали их раввины.

«Слушай, Бог!» – рыдали их вдовицы.

И Господь услышал неповинных –

Спас одно дитя от рук убийцы

 

Девочка, растрепанный галчонок,

Бурей исковерканная птаха.

И глаза – не как у всех девчонок –

Полусумасшедшие от страха.

 

И я обнял несчастного ребёнка,

Сел на покосившемся крыльце с ней,

Расчесал ей волосы гребёнкой,

Волосы из «Песни Песней».

 

Девочка! И я ношу и грею

Под личиной грубой и несхожей

Сердце Божьей милости евреев,

Милости не заслуживших Божьей.

 

1944

[Vera]

На Дунае

Дмитрий Самойлов

О, краткое очарованье

Плывущих мимо кораблей!

А после разочарованье

От бронзы бывших королей.

Сидят державные солдаты,

Как задремавшие орлы.

А корабли плывут куда-то,

Как освещенные балы.

Здесь варвары на земли Рима

Запечатлели свой набег.

Но все равно — плывущий мимо

Прекрасней ставшего на брег.

[Vera]

День выплывает из-за острова

И очищается от мрака

С задумчивостью Заболоцкого,

С естественностью Пастернака,

 

Когда их поздняя поэзия

Была дневной, а не вечерней,

Хотя болезнь точила лезвия

И на пути хватало терний.

 

1980-1986

[Vera]

ПОЭМА ПУШКИНА ЕВГЕНИЙ ОНЕГИН

[Vera]

23.08.2006 в 13:38, Рона сказал:

Ярослав Смеляков

ОПЯТЬ НАЧИНАЕТСЯ СКАЗКА...

Свечение капель и пляска.

Открытое ночью окно.

Опять начинается сказка

на улице, возле кино.

Не та, что придумана где-то,

а та, что течет надо мной,

сопутствует мраку и свету,

в пыли существует земной.

Есть милая тайна обмана,

журчащее есть волшебство

в струе городского фонтана,

в цветных превращеньях его.

Я, право, не знаю, откуда

свергаются тучи, гудя,

когда совершается чудо

шумящего в листьях дождя.

Как чаша содружества - брагой,

московская ночь до окна

наполнена темною влагой,

мерцанием капель полна.

Мне снова сегодня семнадцать.

По улицам детства бродя,

мне нравится петь и смеяться

под зыбкою кровлей дождя.

Я вновь осенен благодатью

и встречу сегодня впотьмах

принцессу в коротеньком платье

с короной дождя в волосах.

1947

Не слыхал ли ты про это? Дождь. Напечатано в газетах: дождь.

Мы не верили сначала, но по крышам Застучало: дождь, дождь, дождь. 

 

[Vera]

Сумасшедшая, бешеная, кровавая муть.

Что ты? Смерть или исцеленье калекам?

Проведите, проведите меня к нему. 

Я хочу видеть Этого челвека.

Сергей Есенин, Хлопуша

[Vera]

Белая берёза

 

Белая берёза

под моим окном

Принакрылась снегом

Точно серебром

На пушистых ветках 

Нежною каймой

Распустились кисти

Белой бахромой.

 

И стоит берёза

в сонной тишине

И горят снежинки

В голубом огне

А заря Лениво обходя кругом

Осыпает кисти новым серебром.

Сергей Есенин

 

[Vera]

Александр Кочетков. Баллада о прокуренном вагоне

 

Баллада о прокуренном вагоне

 

– Как больно, милая, как странно,
Сроднясь в земле, сплетясь ветвями, –
Как больно, милая, как странно
Раздваиваться под пилой.
Не зарастёт на сердце рана –
Прольёмся чистыми слезами,
Не зарастёт на сердце рана –
Прольёмся пламенной смолой.

 

– Пока жива, с тобой я буду –
Душа и кровь нераздвоимы –
Пока жива, с тобой я буду –
Любовь и смерть всегда вдвоём.
Ты понесёшь с собой повсюду –
Не забывай меня, любимый, –
Ты понесёшь с собой повсюду
Родную землю, милый дом.

 

Но если мне укрыться нечем
От жалости неисцелимой,
Но если мне укрыться нечем
От холода и темноты?
– За расставаньем будет встреча,
Не забывай меня, любимый,
За расставаньем будет встреча,
Вернёмся оба – я и ты.

 

– Но если я безвестно кану –
Короткий свет луча дневного, –
Но если я безвестно кану
За звёздный пояс, в млечный дым?
– Я за тебя молиться стану,
Чтоб не забыл пути земного,
Я за тебя молиться стану,
Чтоб ты вернулся невредим.

 

Трясясь в прокуренном вагоне,
Он стал бездомным и смиренным,
Трясясь в прокуренном вагоне,
Он полуплакал, полуспал,
Когда состав на скользком склоне
Вдруг изогнулся страшным креном,
Когда состав на скользком склоне
От рельс колёса оторвал.

 

Нечеловеческая сила,
В одной давильне всех калеча,
Нечеловеческая сила
Земное сбросила с земли.
И никого не защитила
Вдали обещанная встреча,
И никого не защитила
Рука, зовущая вдали.

 

С любимыми не расставайтесь!
С любимыми не расставайтесь!
С любимыми не расставайтесь!
Всей кровью прорастайте в них –
И каждый раз навек прощайтесь!
И каждый раз навек прощайтесь!
И каждый раз навек прощайтесь!
Когда уходите на миг!

 

1932

[Vera]

Перевод А. Оношкович-Яцына

(Пехотные колонны)

День-ночь-день-ночь — мы идем по Африке,
День-ночь-день-ночь — все по той же Африке
(Пыль-пыль-пыль-пыль — от шагающих сапог!)
Отпуска нет на войне!

Восемь-шесть-двенадцать-пять — двадцать миль на этот раз,
Три-двенадцать-двадцать две — восемнадцать миль вчера.
(Пыль-пыль-пыль-пыль — от шагающих сапог!)
Отпуска нет на войне!

Брось-брось-брось-брось — видеть то, что впереди.
(Пыль-пыль-пыль-пыль — от шагающих сапог!)
Все-все-все-все — от нее сойдут с ума,
И отпуска нет на войне!

Ты-ты-ты-ты — пробуй думать о другом,
Бог-мой-дай-сил — обезуметь не совсем!
(Пыль-пыль-пыль-пыль — от шагающих сапог!)
И отпуска нет на войне!

Счет-счет-счет-счет — пулям в кушаке веди,
Чуть-сон-взял-верх — задние тебя сомнут.
(Пыль-пыль-пыль-пыль — от шагающих сапог!)
Отпуска нет на войне!

Для-нас-все-вздор — голод, жажда, длинный путь,
Но-нет-нет-нет — хуже, чем всегда одно, —
Пыль-пыль-пыль-пыль — от шагающих сапог,
И отпуска нет на войне!

Днем-все-мы-тут — и не так уж тяжело,
Но-чуть-лег-мрак — снова только каблуки.
(Пыль-пыль-пыль-пыль — от шагающих сапог!)
Отпуска нет на войне!

Я-шел-сквозь-ад — шесть недель, и я клянусь,
Там-нет-ни-тьмы — ни жаровен, ни чертей,
Но-пыль-пыль-пыль-пыль — от шагающих сапог,
И отпуска нет на войне!

06.09.2025 в 23:58, Vera сказал:

Евгений Евтушенко

 

Качался старый дом, в хорал слагая скрипы,
и нас, как отпевал, отскрипывал хорал.
Он чуял, дом-скрипун, что медленно и скрытно
в нем умирала ты, и я в нем умирал.

«Постойте умирать!» — звучало в ржанье с луга,
в протяжном вое псов и сосенной волшбе,
но умирали мы навеки друг для друга,
а это все равно что умирать вообще.

А как хотелось жить! По соснам дятел чокал,
и бегал еж ручной в усадебных грибах,
и ночь плыла, как пес, косматый, мокрый, черный,
кувшинкою речной держа звезду в зубах.

Дышала мгла в окно малиною сырою,
а за моей спиной — все видела спина!—
с платоновскою Фро, как с найденной сестрою,
измученная мной, любимая спала.

Я думал о тупом несовершенстве браков,
о подлости всех нас – предателей, врунов:
ведь я тебя любил, как сорок тысяч братьев,
и я тебя губил, как столько же врагов.

Да, стала ты другой. Твой злой прищур нещаден,
насмешки над людьми горьки и солоны.
Но кто же, как не мы, любимых превращает
в таких, каких любить уже не в силах мы?

Какая же цена ораторскому жару,
когда, расшвырян вдрызг по сценам и клише,
хотел я счастье дать всему земному шару,
а дать его не смог — одной живой душе?!

Да, умирали мы, но что-то мне мешало
уверовать в твое, в мое небытие.
Любовь еще была. Любовь еще дышала
на зеркальце в руках у слабых уст ее.

Качался старый дом, скрипел среди крапивы
и выдержку свою нам предлагал взаймы.
В нем умирали мы, но были еще живы.
Еще любили мы, и, значит, были мы.

Когда-нибудь потом (не дай мне бог, не дай мне!),
когда я разлюблю, когда и впрямь умру,
то будет плоть моя, ехидничая втайне,
«Ты жив!» мне по ночам нашептывать в жару.

Но в суете страстей, печально поздний умник,
внезапно я пойму, что голос плоти лжив,
и так себе скажу: «Я разлюбил. Я умер.
Когда-то я любил. Когда-то я был жив».

1965 -1966

Эти стихи всегда любила и помню наизусть.

[Vera]

20 часов назад, Vera сказал:

Александр Кочетков. Баллада о прокуренном вагоне

 

Баллада о прокуренном вагоне

 

– Как больно, милая, как странно,
Сроднясь в земле, сплетясь ветвями, –
Как больно, милая, как странно
Раздваиваться под пилой.
Не зарастёт на сердце рана –
Прольёмся чистыми слезами,
Не зарастёт на сердце рана –
Прольёмся пламенной смолой.

 

– Пока жива, с тобой я буду –
Душа и кровь нераздвоимы –
Пока жива, с тобой я буду –
Любовь и смерть всегда вдвоём.
Ты понесёшь с собой повсюду –
Не забывай меня, любимый, –
Ты понесёшь с собой повсюду
Родную землю, милый дом.

 

Но если мне укрыться нечем
От жалости неисцелимой,
Но если мне укрыться нечем
От холода и темноты?
– За расставаньем будет встреча,
Не забывай меня, любимый,
За расставаньем будет встреча,
Вернёмся оба – я и ты.

 

– Но если я безвестно кану –
Короткий свет луча дневного, –
Но если я безвестно кану
За звёздный пояс, в млечный дым?
– Я за тебя молиться стану,
Чтоб не забыл пути земного,
Я за тебя молиться стану,
Чтоб ты вернулся невредим.

 

Трясясь в прокуренном вагоне,
Он стал бездомным и смиренным,
Трясясь в прокуренном вагоне,
Он полуплакал, полуспал,
Когда состав на скользком склоне
Вдруг изогнулся страшным креном,
Когда состав на скользком склоне
От рельс колёса оторвал.

 

Нечеловеческая сила,
В одной давильне всех калеча,
Нечеловеческая сила
Земное сбросила с земли.
И никого не защитила
Вдали обещанная встреча,
И никого не защитила
Рука, зовущая вдали.

 

С любимыми не расставайтесь!
С любимыми не расставайтесь!
С любимыми не расставайтесь!
Всей кровью прорастайте в них –
И каждый раз навек прощайтесь!
И каждый раз навек прощайтесь!
И каждый раз навек прощайтесь!
Когда уходите на миг!

 

1932

То же самое (см.предыдущий ответ).

[Vera]

Уж небо осенью дышало,
Уж реже солнышко блистало,
Короче становился день,
Лесов таинственная сень
С печальным шумом обнажалась,
Ложился на поля туман,
Гусей крикливых караван
Тянулся к югу: приближалась
Довольно скучная пора;
Стоял ноябрь уж у двора.

Отрывок из романа Евгений Онегин