Рона

Год Выпуска: 2008 Количество треков: 102 Время звучания: 05:35:57 Формат|Качество: МP3| 256 kbps Мы желаем счастья Вам Песни на стихи Игоря Шаферана 01 - Цветы - Мы желаем счастья вам (С.Намин - И.Шаферан) 02 - Верасы - Я у бабушки живу (Э.Ханок - И.Шаферан) 03 - Николай Гнатюк - Здравствуй и прощай (В.Гамалия - И.Шаферан) 04 - Нина Бродская - Одна снежинка ещё не снег (Э.Колмановский - Л Дербенёв, И.Шаферан) 05 - Анатолий Королёв - Крыши (О.Фельцман - И.Шаферан) 06 - Лариса Мондрус - Белый пароход (П.Аедоницкий - И.Шаферан) 07 - Георг Отс - Журавлёнок (Э.Колмановский - И.Шаферан) 08 - Ольга Воронец - Ромашки спрятались (Е.Птичкин - И.Шаферан) 09 - Лев Лещенко - Вьюга белая (О.Иванов - И.Шаферан) 10 - Анна Герман - Вы хотели мне что-то сказать (Е.Птичкин - И.Шаферан) 11 - Геннадий Белов - Первое апреля (В.Мигуля - И.Шаферан) 12 - Евгений Мартынов - Земля цветов (Е.Мартынов - И.Шаферан) 13 - Галина Невара - Давай поговорим (Г.Мовсесян - И.Шаферан) 14 - Анне Вески - Две печали (Г.Мовсесян - И.Шаферан) 15 - Яак Йоала - Я жду почтальона (Б.Матецкий - И.Шаферан) 16 - Людмила Сенчина - Вы мне нравитесь (Э.Колмановский - И.Шаферан) 17 - Эдуард Хиль - Моряк сошёл на берег (А.Островский - И.Шаферан, М.Танич) 18 - Людмила Зыкина - Осень (Е.Птичкин - И.Шаферан) 19 - Заур Тутов - Всё бывает (И.Якушенко - И.Шаферан) 20 - Людмила Гурченко - Жду (А.Мажуков - И.Шаферан) 21 - Вахтанг Кикабидзе - Обо всём не скажешь в песне (А.Экимян - И.Шаферан) 22 - Нина Пантелеева - Уличный карнавал (Л.Рейс - И.Шаферан) 23 - Геннадий Каменный - Спорит Вологда и спорит Кострома (Э.Ханок - И.Шаферан) 24 - Валентина Толкунова - Хочется верить (И.Якушенко - И.Шаферан) 25 - Лариса Мондрус - Облака (А.Кублинский - И.Шаферан) 26 - ВИА ''Музыка'' - Не красавец (Г.Мовсесян - И.Шаферан) 27 - Иосиф Кобзон - Пришла пора (И.Якушенко - И.Шаферан) 28 - Нина Бродская - Гуси, гуси (Б.Рычков - Л.Дербенёв, И.Шаферан) 29 - Владимир Макаров - Мне бы только знать (Е.Птичкин - И.Шаферан) 30 - Квартет ''Аккорд'' - Белая лебёдушка (В.Гамалия - И.Шаферан) 31 - ВИА ''Пламя'' - Песня о друге (И.Якушенко - И.Шаферан) 32 - ВИА ''Лейся, песня'' - Вот увидишь (В.Добрынин - И.Шаферан) 33 - Николай Гнатюк - Точно также (И.Якушенко - И.Шаферан) 34 - Вида Вайкуте - Бумажный кораблик (Ю.Левитин - И.Шаферан) 35 - Муслим Магомаев - Не судьба (О.Фельцман - И.Шаферан) 36 - София Ротару - Наша жизнь (А.Мажуков - И.Шаферан) 37 - Геннадий Белов - Настоящее волшебство (И.Якушенко - И.Шаферан) 38 - Лариса Мондрус - У всех по-разному (Е.Птичкин - И.Шаферан) 39 - Полад Бюль Бюль Оглы - Тем, кто верит (П.Бюль Бюль Оглы - И.Шаферан) 40 - Мария Лукач - Разрешите пригласить (Ю.Стржелинский - И.Шаферан) 41 - Лариса Кандалова - Красно солнышко (П.Аедоницкий - И.Шаферан) 42 - Сергей Захаров - Обычная история (Ю.Саульский - И.Шаферан) 43 - Татьяна Рузавина и Сергей Таюшев - Раздумье (П.Аедоницкий - И.Шаферан) 44 - Светлана Резанова - Обида (Б.Рычков - И.Шаферан) 45 - Эдуард Хиль - Ходит песенка по кругу (О.Фельцман - И.Шаферан, М.Танич) 46 - Тамара Миансарова - Ключик золотой (музыка народная - И.Шаферан) 47 - Анна Герман - Двое (О.Фельцман - И.Шаферан) 48 - Лариса Мондрус - Песенка находит друзей (П.Аедоницкий - И.Шаферан) 49 - Лев Полосин и Борис Кузнецов - Возможно (А.Островский - И.Шаферан) 50 - Ольга Воронец - Тихие города (Ю.Саульский - И.Шаферан) 51 - Вахтанг Кикабидзе - Секрет счастья (В.Михайлов - И.Шаферан) 52 - Светлана Каможная - Для нас двоих (А.Мажуков - И.Шаферан) 53 - ВИА ''Самоцветы'' - Выпуская синицу (А.Мажуков - И.Шаферан) 54 - Валерий Золотухин - Новый дом (И.Якушенко - И.Шаферан) 55 - Эдуард Хиль - Барабан (Л.Лядова - И.Шаферан) 56 - Надежда Крыгина - Говорили (В.Семёнов - И.Шаферан) 57 - Иосиф Кобзон - Победа остаётся молодой (И.Якушенко - И.Шаферан) 58 - Геннадий Бойко - Авиация гражданская (Е.Птичкин - И.Шаферан) 59 - Георг Отс - Береговые огоньки (Э.Колмановский - И.Шаферан) 60 - Владимир Трошин - Наши мамы (Э.Колмановский - И.Шаферан) 61 - Вадим Мулерман - Тот, кто умеет прощать (А.Двоскин - И.Шаферан) 62 - Ирина Бржевская - Хали-гали (Х.Хуго - И.Шаферан) 63 - Нина Бродская - Ты с любовью не играй (В,Добрынин - И.Шаферан) 64 - Квартет ''Аккорд'' - Котёнок (Л.Олах - И Шаферан) 65 - Ольга Рождественская - То ли ещё будет (Э.Ханок - И.Шаферан) 66 - Михаил Боярский - Дрессировщик (Ю.Маликов, В.Пресняков - И.Шаферан) 67 - Анатолий Папанов - Песенка про моржей (В.Шаинский - И.Шаферан) 68 - Николай Гнатюк - Поезд из детства (А.Мажуков - И.Шаферан) 69 - Людмила Сенчина - Дети спят (Ю.Саульский - И.Шаферан) 70 - Эдуард Хиль - Не волнуйся, мама (П.Аедоницкий - И.Шаферан) 71 - Татьяна Петрова - Идём по улице ночной (С.Томин - И.Шаферан) 72 - Галина Улётова - Сестричка (М.Фрадкин - И.Шаферан) 73 - Людмила Зыкина - Ваня (Э.Колмановский - И.Шаферан) 74 - Иосиф Кобзон - Ветераны (О.Сорокин - И.Шаферан) 75 - Екатерина Шаврина - Гляжу в озёра синие (Л.Афанасьев - И.Шаферан) 76 - Геннадий Белов - Край отцовский (Э.Колмановский - И.Шаферан) 77 - Валентина Толкунова - Кружится лист (Н.Богословский - И.Шаферан) 78 - Владимир Трошин - Прости меня (Э.Колмановский - М.Пляцковский, И.Шаферан) 79 - Лариса Мондрус - Ты погоди (П.Аедоницкий - И.Шаферан) 80 - Ольга Пирагс - Две мечты (Ю.Саульский - И.Шаферан) 81 - Евгений Мартынов - Невеста (Е.Мартынов - И.Шаферан) 82 - Лев Лещенко - Река родная (П.Аедоницкий - И.Шаферан) 83 - Зоя Харабадзе и Инна Мясникова - Всё потому (П.Аедоницкий - И.Шаферан) 84 - Леонид Утесов - Будь со мною строгой (М.Фрадкин - И.Шаферан) 85 - Муслим Магомаев - Ещё не вечер (О.Фельцман - И.Шаферан) 86 - Эдуард Хиль - Море с четырёх сторон (П.Аедоницкий - И.Шаферан) 87 - Нина Бродская - Письмо без адреса (О.Фельцман - И.Шаферан) 88 - Лев Полосин и Борис Кузнецов - Мальчишки (А.Островский - И.Шаферан) 89 - Вадим Мулерман - Забеги на пять минут (Э.Колмановский - И.Шаферан) 90 - Ольга Воронец - На тебе сошёлся клином белый свет (О.Фельцман - М.Танич, И.Шаферан) 91 - Вахтанг Кикабидзе - В жизни всякое бывает (В.Михайлов - И.Шаферан) 92 - Владимир Трошин - Второй пилот (Е.Птичкин - И.Шаферан) 93 - Галина Улётова - Земля родная (Л.Афанасьев - И.Шаферан) 94 - Эдуард Хиль - Я - Двадцатый век (П.Аедоницкий - И.Шаферан) 95 - Лариса Мондрус - Откровенная песня (П.Аедоницкий - И.Шаферан, М.Танич) 96 - ВИА ''Девчата'' - Такая молодость пора (О.Сорокин - И.Шаферан) 97 - ВИА ''Самоцветы'' - Багги (И.Якушенко - И.Шаферан) 98 - Тынис Мяги - Вот возьму и уеду (В.Добрынин - И.Шаферан) 99 - Александр Кальянов - Звякнула монета (Г.Мовсесян - И.Шаферан) 100 - Михаил Муромов - Сто свадеб (М.Муромов - И.Шаферан) 101 - Анне Вески - Только бы знать (В.Матецкий - И.Шаферан) 102 - Лев Лещенко - Всё было так давно (В.Добрынин - И.Шаферан) Размер файла: 621 Mb Скачать Мы желаем счастья Вам. Песни на стихи Игоря Шаферана (2008) smsfiles Одним файлом sms4file Одним файлом vip-file Одним файлом letitbit Одним файлом depositfiles rapidshare http://rapidshare.com/files/168994008/Igor...erana.part1.rar http://rapidshare.com/files/168994106/Igor...erana.part2.rar http://rapidshare.com/files/168994909/Igor...erana.part3.rar http://rapidshare.com/files/178006816/Igor...erana.part4.rar http://rapidshare.com/files/168996770/Igor...erana.part5.rar http://rapidshare.com/files/168999476/Igor...erana.part6.rar http://rapidshare.com/files/177991707/Igor...erana.part7.rar http://terabit.biz/music/15023-my-zhelaem-...khi-igorja.html

автор: Petkor2 | 4 декабря дек | Просмотров: 496 Исполнитель: Елена Камбурова Альбом: Песни Булата Окуджавы. Синий Троллейбус Год выхода: 1999 Стиль: Авторская песня Количество композиций: 16 Формат/Качество: mp3/ 320 kbps Елена Камбурова Синий Троллейбус 1 Песня 2 Песенка о голубом шарике 3 Музыкант 4 По Смоленской дороге 5 Простите пехоте… 6 Песенка о Леньке Королеве 7 Старинная солдатская песня 8 Песенка о медсестре Марии 9 Песенка о молодом гусаре 10 Песенка о Моцарте 11 После дождичка небеса просторны… 12 Прощание с новогодней елкой 13 Жаркий огонь полыхает в камине… 14 К чему нам быть на `ты`? К чему… 15 Синий троллейбус 16 По какой реке… Размер: 141.38 Mb Скачать Елена Камбурова Синий Троллейбус letitbit Одним файлом vip-file Одним файломl sms4file Одним файлом openfile Одним файлом depositfiles http://depositfiles.com/files/xla53mh6b http://depositfiles.com/files/r2fn581rm rapidshare http://rapidshare.com/files/157790672/Elen...rova_.part1.rar http://rapidshare.com/files/157787462/Elen...rova_.part2.rar http://terabit.biz/music/13947-elena-kambu...rollejjbus.html

ПЕСНИ НА СТИХИ АНДРЕЯ ВОЗНЕСЕНСКОГО См. также: Андрей Вознесенский на Ozon.Ru Севернее всех (1979) А.Вознесенский На полюс не пускают слабонервных. Но сердце здесь от нежности замрёт — Когда нам с неба бросит ветку вербы Почтовый пролетевший самолёт. Припев: Налево — юг, Направо — юг, И сзади — юг, И прямо — юг, А сверху что-то очень голубое… Налево — друг, Направо — друг, Из белых вьюг Откликнись, друг… Один на полюсе не воин… Ах, верба, подмосковная ты верба, Далёко ты на север забралась… На свете есть красивее, наверно, Но нет на свете севернее нас. Припев. Мне видится лицо твое простое, Когда иду сквозь ветер ледяной… Как тяжело, что нет тебя со мною. Как хорошо, что нет тебя со мной. Припев. Нас дома спросит кто-нибудь: ребята, Зачем вам было к Полюсу ходить? Ответим: просто очень было надо На полюс ветку вербы положить. Припев. http://www.pakhmutova.ru/songs/voznesen.shtml Павел Фокин А. А. Вознесенский. На виртуальном ветру версия для печати (4134) « ‹ – › » В соавторстве с ветром А. А. Вознесенский. На виртуальном ветру. — М.: Вагриус, 1998. Андрей Вознесенский совершенно не умеет писать мемуары. В его книге воспоминаний “На виртуальном ветру”, выпущенной издательством “Вагриус” в серии “Мой 20 век”, события и факты биографии поэта рассыпаны в причудливом беспорядке. Будущим комментаторам придется попотеть, чтобы установить их взаимосвязь. Да и сами записи весьма разнородны: литературные портреты, критические эссе, анекдоты, странички из дневника, публицистические заметки, экскурсы в русскую и мировую историю, сюрреалистическая проза, стихи, свои и чужие, адреса друзей и знакомых, некрологи, дарственные надписи — таков далеко не полный перечень жанров, образующих текст. Словно и впрямь какой-то вихрь-вирус ворвался в кабинет-компьютер поэта и переворошил листы-файлы рукописи. Ветер — извечный соавтор поэтов. Свойства человеческой памяти удивительно многообразны. Кто-то запоминает с ходу целые страницы печатного текста, кто-то безошибочно воспроизводит число пи с невероятным количеством знаков после запятой, для кого-то не составляет труда быть ходячей телефонной книгой или библиографическим указателем. Люди помнят лица, звуки, запахи. Вознесенский помнит метафоры. Взглядом опытного художника он безошибочно выхватывает из потока действительности зрительный образ, который становится для него знаком человека, эмблемой события. Динамично развиваясь вглубь и вширь, образ наполняется неожиданными смыслами и ассоциациями. Немецкий философ Мартин Хайдеггер вначале запомнился как необычный слушатель: “Он мерцал справа на коренном месте своем, в ровном, как челюсть, ряду кресел”, его “желтоватая костяная лысина” была похожа со сцены на зуб. Так рождается метафора “Мартин Хайдеггер, коренной зуб немецкой философии”. Вознесенский слов на ветер (даже “виртуальный”) не бросает. Весь очерк “Зуб разума” подчинен раскрытию поэтической метафоры, и здесь автор пользуется самыми разнообразными средствами, вплоть до стенографической записи своей беседы с великим мыслителем. Строгость документа не мешает причудам воображения. Судьба была щедрой к Вознесенскому. Она подарила ему счастье общения с десятками выдающихся людей уходящего столетия — от Пастернака до Гребенщикова. Анна Ахматова, Нина Берберова, Лиля Брик, Марк Шагал, Луи Арагон, Пабло Пикассо, Дмитрий Шостакович, Святослав Рихтер, Корней Чуковский, Константин Паустовский, Александр Солженицын, Андрей Синявский, Артур Миллер, Ален Гинсберг, Гюнтер Грасс, Мстислав Ростропович, Майя Плисецкая — вот лишь малая толика этих щедрых даров. Поэт оказался достойным их хранителем. В книге Вознесенского читатель найдет не так уж много развлекательных историй, хотя поэт и не забывает время от времени припомнить, какой экзотический напиток и в каком диковинном месте он пил с тем или иным своим современником. Вознесенскому в первую очередь интересен сам человек. Он стремится дать портрет личности, чтобы читатель увидел облик человека, прочувствовал его страсть, открыл своеобразие таланта. Вознесенский предлагает емкие и афористичные характеристики. Когда-то учитель и божество Андрея Вознесенского Борис Пастернак в стихотворении-портрете “Анна Ахматова” писал: “Мне кажется, я подберу слова, Похожие на Вашу первозданность. А ошибусь, — мне это трын-трава, Я всё равно с ошибкой не расстанусь”. Вознесенский тоже подбирает слова. Порой они точны и убедительны, иногда спорны, но всегда выразительны. Вот, наугад, несколько примеров: “В его (Пастернака) работе было много от Москвы с ее улицами, домами, мостовыми, которые вечно перестраиваются, перекраиваются, всегда в лесах”; Борис Слуцкий “крепкой, уверенной фигурой походил на римского центуриона. Под его пиджаком-букле чувствовались поддетые классические латы. И стих его был четкий, римский”; “Меньшой брат Державина, Баратынского и Хлебникова, товарищ Заболоцкого, Мартынов пел о нашем существовании, о днях НТР торжественным слогом “Слова о полку Игореве”. По драматизму мысли, заключенной в лаконичной отточенной фразе, Вознесенский чем-то напоминает Василия Розанова. Иногда, правда, он сбивается в стилистику научно-популярного жанра, особенно когда пересказывает хрестоматийные сюжеты. Фантастически широкий круг знакомств и встреч поэта, его искренний интерес к личности собеседника, сочетание уникальной информации с общеизвестными фактами и оценками делают книгу своеобразной энциклопедией культурной жизни второй половины ХХ века. Остроту и пикантность “словарным статьям” придает активное участие в этой жизни их автора, который иногда с очаровательной невинностью Хлестакова, бывшего, как известно, “с Пушкиным на дружеской ноге”, любит подчеркнуть свою роль в судьбе того или иного героя воспоминаний. Впрочем, в отличие от Хлестакова, Вознесенский имеет на то все основания. Но это грустная энциклопедия. “На виртуальном ветру” — книга-реквием. Скольких друзей похоронил поэт только в последние годы! Скольких оплакал в стихах. В русской поэзии, пожалуй, только Некрасов спел столько прощальных песен. В одном из последних своих стихотворений Некрасов сокрушался: “...а друзей уносила судьба. Песни вещие их не допеты, Пали жертвой насилья, измен В цвете лет; их портреты Укоризненно смотрят со стен”. Этот всегда укоризненный взгляд ушедших чувствует на себе и Андрей Вознесенский. “Простите меня те, кого я обидел в этой книге! Кого жизнью обидел, простите!” — достойный христианский финал. Невозможный в энциклопедии, редкий в мемуарах, естественный для исповеди. “Ветер, ветер, на всём белом свете...”

А. Вознесенский Кузнечик М. Чаклайсу Сыграй, кузнечик, сыграни, Мой акустический кузнечик, И в этих музыках вкуснейших Луга и август сохрани. Сыграй лесную синеву, Органы лиелупских сосен И счастье женщины несносной, Которым только и живу. Как сладостно, обнявшись, спать! А за окошком долго-долго В колках древесных и восторгах Заводит музыку скрипач... Сыграй зеленый меломан. Роман наш оркестрован грустью, Не музыкальная игрушка, Но тоже страшно поломать. И нам, когда мы будем врозь, Дрожа углами ног нездешних, Приснится крохотный кузнечик — Как с самолета Крымский мост. Сыграй, кузнечик, сыграни... Ведь жизнь твоя еще короче, Чем жизни музыкантов прочих. Хоть и невечные они. С60-16389-90 Песни на стихи Андрея ВОЗНЕСЕНСКОГО Опубликовал Михалыч 26 Июня 2008, 00:49:48 Песни на стихи Андрея ВОЗНЕСЕНСКОГО С60-16389-90 1. Танец на барабане (Р.Паулс - А.Вознесенский) Н.Гнатюк 2. Два стрижа (Р.Паулс - А.Вознесенский) О.Пирагс 3. Белый шиповник (А.Рыбников - А.Вознесенский) П.Тилс 4. Подберу музыку (Р.Паулс - А.Вознесенский) Я.Йоала 5. Особый друг (Р.Паулс - А.Вознесенский) С.Ротару 6. Песня на "бис" (Р.Паулс - А.Вознесенский) А.Пугачева 7. Я - Гойя (А.Градский - А.Вознесенский) А.Градский 8. Памяти поэта (Д.Тухманов - А.Вознесенский) А.Евдокимов http://www.diski80.ru/f/readarticle.php?article_id=139 http://www.putintsev.ru/voznesensky.html

Андрей Вознесенский САГА Ты меня на рассвете разбудишь, проводить необутая выйдешь. Ты меня никогда не забудешь. Ты меня никогда не увидишь. Заслонивши тебя от простуды, я подумаю: "Боже всевышний! Я тебя никогда не забуду. Я тебя никогда не увижу". Эту воду в мурашках запруды, это Адмиралтейство и Биржу я уже никогда не забуду и уже никогда не увижу. Не мигают, слезятся от ветра безнадежные карие вишни. Возвращаться — плохая примета. Я тебя никогда не увижу. Даже если на землю вернемся мы вторично, согласно Гафизу, мы, конечно, с тобой разминемся. Я тебя никогда не увижу. И окажется так минимальным наше непониманье с тобою перед будущим непониманьем двух живых с пустотой неживою. И качнется бессмысленной высью пара фраз, залетевших отсюда: "Я тебя никогда не забуду. Я тебя никогда не увижу". Андрей Вознесенский. Не отрекусь. Избранная лирика.

Андрей Вознесенский ТИШИНЫ! Тишины хочу, тишины... Нервы, что ли, обожжены? Тишины... чтобы тень от сосны, щекоча нас, перемещалась, холодящая словно шалость, вдоль спины, до мизинца ступни, тишины... звуки будто отключены. Чем назвать твои брови с отливом? Понимание - молчаливо. Тишины. Звук запаздывает за светом. Слишком часто мы рты разеваем. Настоящее - неназываемо. Надо жить ощущением, цветом. Кожа тоже ведь человек, с впечатленьями, голосами. Для нее музыкально касанье, как для слуха - поет соловей. Как живется вам там, болтуны, чай, опять кулуарный авралец? горлопаны не наорались? тишины... Мы в другое погружены. В ход природ неисповедимый, И по едкому запаху дыма Мы поймем, что идут чабаны. Значит, вечер. Вскипают приварок. Они курят, как тени тихи. И из псов, как из зажигалок, Светят тихие языки. 1964 Andrei Voznesensky. Андрей Вознесенский ВАЛЬС ПРИ СВЕЧАХ Любите при свечах, танцуйте до гудка, живите - при сейчас, любите - при когда? Ребята - при часах, девчата при серьгах, живите - при сейчас, любите - при Всегда, прически - на плечах, щека у свитерка, начните - при сейчас, очнитесь - при всегда. Цари? Ищи-свищи! Дворцы сминаемы. А плечи все свежи и несменяемы. Когда? При царстве чьем? Не ерунда важна, а важно, что пришел. Что ты в глазах влажна. Зеленые в ночах такси без седока... Залетные на час, останьтесь навсегда... Андрей Вознесенский. Не отрекусь. Андрей Вознесенский * * * Не возвращайтесь к былым возлюбленным, былых возлюбленных на свете нет. Есть дубликаты — как домик убранный, где они жили немного лет. Вас лаем встретит собачка белая, и расположенные на холме две рощи — правая, а позже левая — повторят лай про себя, во мгле. Два эха в рощах живут раздельные, как будто в стереоколонках двух, все, что ты сделала и что я сделаю, они разносят по свету вслух. А в доме эхо уронит чашку, ложное эхо предложит чай, ложное эхо оставит на ночь, когда ей надо бы закричать: «Не возвращайся ко мне, возлюбленный, былых возлюбленных на свете нет, две изумительные изюминки, хоть и расправятся тебе в ответ...» А завтра вечером, на поезд следуя, вы в речку выбросите ключи, и роща правая, и роща левая вам вашим голосом прокричит: «Не покидайте своих возлюбленных. Былых возлюбленных на свете нет...» Но вы не выслушаете совет. Андрей Вознесенский. Не отрекусь. Избранная лирика.

Юнна Мориц Юность 1981, №5 Прежде всего — энергия. Сила напряжения и напряжение силы. Энергетический режим стиха, реактивность нравственного воображения, магнитная аномалия инверсий, метафор, всей поэзии Вознесенского как образа энергетической жизни — от лирики до плаката, от плаката до лирики. Любой кризис в любом искусстве — кризис энергетический, любой расцвет я благословенное изобилие — плоды духовной энергии, без которой немыслимо «переоткрытие» физической и духовной реальности, то есть — живое искусство, поэзия — в первую очередь, поэзия — всех отзывчивей. Мировая экономика бьется в поисках дешевой энергии. Для искусства — эпоха дешевой энергии равносильна гибели. Духовная энергия никогда не была дешевой, она дорого достается и дорогой ценой добывается из человеческих недр, из пыланья души и сознанья, чей свет, как золотое руно Колхиды, прекрасен для всех, кому озаряет путь, но безжалостен к тем, кто держит его в руках, потому что лишает их тени, сглаживающей так многое. <...> Более двух десятилетий бурно спорят критики о Вознесенском, прибавляя жару столь же бурной любви к нему колоссальной читательской аудитории. Неизменно пишут о том, что Вознесенский ворвался в поэзию стремительно, как метеор, как шаровая молния, вместе с шумной толпой молодых, которые вмиг растолкали не успевших опомниться старших и ринулись на эстраду, чтобы своим артистизмом превратить читателя в слушателя и в зрителя и добиться славы, минуя книжные полки. Наивно думать, что вообще возможен такой примитивный, стадный прорыв в поэзию мимо всех и вся, мимо книг и живых классиков, расталкиваемых локтями (Пастернака, Ахматовой, Заболоцкого, Твардовского), тем более — в годы страстной читательской любви к их творчеству, в годы, когда молодое поколение запело стихи Цветаевой, Мандельштама, Есенина и рыскало в поисках книг и журнальных публикаций Мартынова, Смелякова, Слуцкого, Винокурова. Нет, старших по возрасту поэтов не только не пришлось расталкивать, но напротив — они (Маршак, Антокольский, Асеев, Тихонов, Симонов, Твардовский, Светлов, Винокуров) с неравнодушием, свойственным всякому сильному таланту, откликнулись и немало способствовали прорыву в поэзию тех молодых людей, которых теперь называют поэтами 60-х. Как откликнулись и как способствовали? Реально и неуклончиво: журнальными и газетными публикациями, изданиями книг, статьями. Кстати, «толпа» молодых тогда поэтов была не так многочисленна, как теперь кажется, теперь — когда имена молодых с таким трудом прививаются читателю, несмотря на страстное желание критики. И, кстати, тогдашние молодые упорно и вдохновенно способствовали читательскому успеху поэтов старшего поколения, как раз тех самых поэтов, которых они якобы неучтиво растолкали шумной своей толпой. Все непросто и неоднозначно. На здравом животном задоре в поэзию не ворвешься, в ней все равно побеждает демократия талантов, многих и разных. Плеяда 60-х годов никогда бы не состоялась ни оптом, ни в розницу, заботясь лишь о собственной славе, а не о славе всего поэтического собора, где если кого не слышно — так все, рано ли, поздно ли, за это виновны и терпят стыд и ущерб. Андрей Вознесенский стал известным поэтом в тот день, когда «Литературная газета» напечатала его молодую поэму «Мастера», сразу всеми прочитанную и принятую не на уровне учтивых похвал и дежурных рецензий с их клеточным разбором, а восторженно и восхищенно. Свобода и напор этой вещи, написанной двадцатипятилетним Андреем Вознесенским, были наэлектризованы, намагничены током страстей, живописью и ритмом, дерзкой прямотой и лукавой бравадой, острым чутьем настроений своего поколения, злобы ночи и злобы дня. Вознесенский предстал в «Мастерах» как дитя райка (во всех значениях слова): раёшный стих, раёшный ящик с передвижными картинами давней и сиюминутной истории, острота, наглядность и живость райка, и — автор, вбежавший на сцену поэзии с вечно юной галерки, которая тоже — раёк. Краткое сообщение крайней важности: «Художник первородный — всегда трибун. В нем дух переворота и вечно — бунт». Раёшная звуковая роспись — всем телом: «На колу не мочало - человека мотало!», «Не туга мошна, да рука мощна!», «Он деревни мутит. Он царевне свистит», «Чтоб царя сторожил. Чтоб народ страшил». Никакой чопорности, никакой пелены поэтических привычек, зато чудесная зрячесть к «подробностям», вроде снега и солнца, которые молодой Вознесенский не раскрашивает, а рассверкивает, озорничая стихом: Холод, хохот, конский топот да собачий звонкий лай. Мы, как дьяволы, работали, а сегодня — пей, гуляй! Гуляй! Девкам юбки заголяй! Эх, на синих, на глазурных да на огненных санях... Купола горят глазуньями на распахнутый снегах. Ах!- Только губы на губах! Мимо ярмарок, где ярки яйца, кружки, караси. По соборной, по собольей, по оборванной Руси — эх, еси — только ноги уноси! Двадцать два года назад можно было в один день стать известным поэтом, напечатав поэму «Мастера». И сейчас можно. Если написать. В двадцать пять лет. И быть Вознесенским. Под конец поэмы — рад дерзких и торжественных обещаний, плакатных, откровенно публицистических, на крике: Врете, сволочи, будут города! Над ширью вселенской в лесах золотых, я, Вознесенский, воздвигну их! Какая ослепительная вера в свои силы, в свою удачу, в значительность происходящего, в читателя, который должен чувствовать то же и так же! Читатель — цель и высший суд, и оправдание, и триумфальная радость, и чувство своего единственного пути, даже когда «меня пугают формализмом»: Мне ради этого легки любых ругателей рогатины и яростные ярлыки. Через много лет и через много книг Андрей Вознесенский категорически скажет в «Надписи на «Избранном»: Не отрекусь от каждой строчки прошлой — от самой безнадежной и продрогшей из актрисуль. Не откажусь от жизни торопливой, от детских неоправданных трамплинов и от кощунств. Толпа кликуш ждет, хохоча, у двери: «Кус его, кус!» Всё, что сказал, вздохнув, удостоверю. Не отрекусь. Многим хотелось бы видеть даже своих любимых поэтов чуть-чуть другими. Но поэты почему-то упрямятся, даже когда им искренне желают добра. Может быть, потому, что они прослышали, будто недостатки поэзии — обратная сторона ее же достоинств: горячая — не холодная, холодная — не горячая, конкретная — не абстрактная, абстрактная — не конкретная, лиричная — не публицистичная, публицистичная — не лиричная и т. д.... Даже многие знают точно, что поэт должен в себе сочетать то ли наивную свежесть младенца с искушённой мудростью старца, то ли наивную свежесть старца, с искушенной мудростью младенца. Андрей Вознесенский никоим образом не старался усмирить бурные споры и установить ровное к себе отношение критики, прекрасно понимая, что самые разные, изощренные и лобовые, сыпучие и летучие упреки в его адрес лишь способствуют неукротимому интересу и пылкой взаимности читателя, умеющего ценить в поэте энергию противоборства всяческой косности, которая не только не отстает от времени, но порой опережает его, все равно оставаясь косностью и прокрустовым ложем. На этих путях и скоростях Андрей Вознесенский доказал, что он сильная творческая личность со своей энергетикой. А меж тем энергия Вознесенского неистощима, он добывает ее отовсюду — из ядерных реакций общественной жизни и личной, из углей древности, из нефтяной злобы дня, из путешествующих рек, морей, океанов, из торфа усталости, кризиса и одиночества, из — наконец! — яростного сжигания отбросов. Эта неустанная энергодобыча и энергоснабжение читательской массы — самое, на мой взгляд, поразительное и первостепенное качество Андрея Вознесенского. Люди, горящие ожиданием у книжных прилавков и в необъятных залах, — свидетельство тому неоспоримое. Нет формулы для таланта, нет формулы для успеха. «Планы прогнозируем по сопромату, но часто не учитываем скрымтымным». «Или у Судьбы есть псевдоним, темная ухмылочка — скрымтымным?» Постфактум можно лишь обозреть очевидное. Вознесенский дерзок, самоуверен, любит свою судьбу и удачу, не без шика и не без бравады, но нет в нем и тени избранничества, надмирности, мерзкой мании величия. Его примчал в поэзию не только необычайный талант, но и необычайный напор того поколения, которое он представляет и чует всем существом, как охотничий пес. Он воспел самых разных героев и антигероев этого поколения во всей их красе — в благородстве и пошлости, в смертных подвигах и смертных грехах, в целомудрии и распутстве, в самоотверженности и подлости, в храбрости и нахальстве, без лести и без прикрас, языком падений и взлетов, обращаясь к высоким и чистым, к пошлым и низким сторонам жизни в век НТР, в космический век разобщения и сверхобщения. «Шик и бравада» Вознесенского в том» что он нарочито не красуется, не старается выглядеть лучше, чем был и есть на самом деле, не наряжает себя в легенды и мнимые подвиги, у него есть нечто более притягательное для читателя его поэзии: небеззащитная обнаженность, небеззащитная откровенность, натуральность и прямота. Он никогда не боялся ни мыслей, ни слов, в выражениях не стеснялся, наибольшее удовольствие получал от разрухи жеманства и лжи, отвечая тем самым настрою своего поколения («уязвленная брань — доказательство чувства»). Колоссальнейшая эпоха! Ходят на поэзию, как в душ Шарко, даже герои поэмы «Плохо!» требуют сложить о них «Хорошо!». «Разговор с эпиграфом» Научно-технические обмены отменны. Посылаем Терпсихору — получаем пепси-колу. «НТР» Руками ешьте даже суп, но с музыкой — беда такая! Чтоб вам не оторвало рук, не трожьте музыку руками! «Правила поведения за столом» Одним это неслыханно интересно, другим — скучно. Первых явное большинство. Со стороны критики доносились упреки в пошлости, в разболтанности стиха, в отсутствии вкуса — хорошего, конечно. Но вот что поразительно: несмотря на крайнюю необычность формы («меня пугают формализмом»), перегруженность ее избыточными метафорами, напряженными инверсиями, путь этой поэзии к читателю короток, прям и насущен, как железная дорога и Аэрофлот. «Автопортрет мой, реторта неона, апостол небесных ворот — Аэропорт!» Эта поэзия отрастила не только глаз, но и язык, чрезвычайно способный к живым, но причудливым, подчас непереносимым для пуританского слуха, повседневным языкам поколения, протестующего против красивой и некрасивой лжи, надувательской юности и всякой житейской туфты, особенно в области духа («Но все-таки дух — это главное. Долой порнографию духа!»). Острый язычок поколения — острый язычок поэзия Вознесенского. Острый — несмотря на (и даже благодаря) нарочитой упрощенности, плебейской смачности его свежей, только что испеченной корки, которой так радостно похрустывать к неудовольствию блюстителей хрестоматийности, крепко забывших, что все славные наши традиции непременно были когда-то новаторством. «Какое время на дворе — таков мессия». Жил огненно-рыжий художник Гоген, богема, а в прошлом — торговый агент. Чтоб в Лувр королевский попасть из Монмартра, он дал кругаля через Яву с Суматрой! Идут к своим правдам, по-разному храбро, червяк — через щель, человек — по параболе. Сметая каноны, прогнозы, параграфы, несутся искусство, любовь и история— по параболической траектории! Хоть с точки зрения классической грамматики нельзя попасть в Лувр «сквозь главный порог», главную мысль Вознесенского все же правильно поняли его непедантичные многочисленные читатели. Поняли и полюбили — Не за свежесть и новизну, а за своевременность и современность. За энергию голой правды, голого чувства и голого слова («Мир хочет голого, голого, голого!»), отнюдь не лицеприятного для многих его современников, читателей и даже слушателей в Политехническом: Ура вам, дура в серьгах-будильниках! Ваш рот, как дуло, разинут бдительно. Ваш стул трещит от перегрева. Умойтесь! Туалет налево. Это еще что! Слабовато! Начни я приводить примеры подобного воспевания антигероев Вознесенского, собралась бы внушительная антология. Но нравственные прогнозы этой поэзии оптимистичны. Человек на 60% из химикалиев, на 40% из лжи и ржи? Но на 1 % из Микеланджело! Поэтому я делаю витражи. _______ Победит Чело, а не число. _______ Есть русская интеллигенция. Вы думали — нет? Есть. Не масса индифферентная, а совесть страны и честь. _______ При всем уважении к коромыслам хочу, чтобы в самой дыре завалящей был водопровод и движенье мысли. _______ Есть пороки в моем отечестве, зато и пророки есть. Соединение полярных электродов — вспышка, один из обычных приемов этой необычной поэзии. «Независимо от работы нам, как оспа, привился век», а разобщенность, царящая в нем, и чувство всеобщности — энергетические источники поэзии Вознесенского, поскольку он сам к ним подключен изначально и постоянно, питаясь противоречиями и парадоксами злободневности, как поэт с очень активной гражданской позицией. Одинокий мужчина меняет машину в центре Пушкинской площади на «Жигули» той же площади, но в районе Крымского моста. ______ Поглядите в глаза дочерние, что за джунглевые в них чаянья? В век всеобщего обучения — частный рост одичания. _______ Мир мраку твоему. На то ты и поэт, что, получая тьму, ты излучаешь свет. ______ Поэт умирает — погибла свобода. Погибла свобода — поэт умирает. _______ И мне навстречу из Калуги летели в отблеске луны в рули вцепившиеся люди — как в абсолютные нули. Все стихи личные, все — автобиографичны, несмотря на феерические порой сюжеты, где трагизм уживается с водевилъностыо, как в «Новогодних ралли-стоп» или в поэме «Вечное мясо». Это не значит, что герои Вознесенского идентичны его личности. Но личность автора и его судьба как жизненный и творческий путь прочитываются в каждой вещи. Декларативность, плакатность — тоже топливо этой поэзии: Или ты — черевичный сапожник, или ты — чечевичный художник, гений или дерьмо. _____ Страною заново открыты те, кто писали для элит. Есть всенародная элита, она за книгами стоит. А что и говорить о спрессованности метафор, о сложном сгущении красок, о калейдоскопе метаморфоз, переходящих в узоры абстракций, о страшных скоплениях интимных страстей — об этих видах горючего в атмосфере, где поэт и читатель так близки, что «человек — не в разгадке плазмы, а в загадке соблазна» и «соболезнуй несоблазненным», но «долой порнографию духа!», «не горло — сердце рву!». Вознесенский сравнивал свой автопортрет с аэропортом, с ретортой неона, а мотоциклистов в белых шлемах — с дьяволами в ночных горшках, и это у него «седые и сухие от мороза розы черные коровьего навоза», «треугольная чайка замерла в центре неба, белая и тяжело дышащая, — как белые плавки бога», «короткая, как вертикальный штопор, открытый из перочинного ножа, стояла замерзшая Душа. Она была похожа на поставленную торчком винтообразную сосульку», а нимфы поют: «Я 41-я на Плисецкую, 26-я на пледы чешские, 30-я на Таганку, 35-я на Ваганьково, кто на Мадонну — запись на Морвокзале...» Андрей Вознесенский— художник, чующий остро пространство и время («Какое несимметричное Время!», «Все прогрессы реакционны, если рушится человек!»), у него — долгий и страстный роман с колоссальным читателем, и Вознесенский энергетически делает все возможное, чтобы этот читатель («я ощущаю нечто, надевшее меня») к нему не остыл: Сегодня не скажешь, а завтра уже не поправить. Вечная память. «Мало быть рожденным, важно быть услышанным» — это из поэмы «Андрей Полисадов», опубликованной в первой книжке журнала «Новый мир» за 1980 год. Поэма-история посвящена демократическим чувствам поэта, вере в добрую волю, в неистребимость человеческих доблестей, целомудрия и гуманизма. А целомудрие («обязанность стиха — быть органом стыда») и гуманизм — два мощных источника энергодобычи, если они во владенье поэта. Чтите целомудренность отношений. Не читайте почты, вам не адресованной, не спугните чувства вашего резонами. Там нельзя охотиться, там стоял Суворов, соловьи обходятся без суфлеров. Мудрость коллективная хороша методою, но не консультируйте, как любить мне Родину. (И когда усердные патриоты мнимые шлют на нас публичные доносы анонимные, просто из брезгливости природной не полемизирую с оборотнем.) У любви нет опыта, нету прегрешения, только целомудренность отношения. Замечательны эпиграфы к отдельным главам поэмы и комментарий. Сюжет хронологически далек от современности, но ближе близкого психологически, и опять-таки автобиографичен — не потому, что речь идет о непосредственном предке поэта, а потому, что такова сила этой поэтической манеры с ее незамаскированностью, без фиги в кармане, без невнятной аморфности. «Живу я, как пою, — пою я, как умею». Плох тот поэт, который не обманул ожиданий и дал точно то, что обещал в юности. Значит, он лишен сильнейшего чувства — чувства пути. Точка зрения поэта — не традиционная система, а исключительно личный опыт. Тем более мастерство поэта. Физический и духовный мир поэзии Андрея Вознесенского насыщен мощными биотоками на всем пластическом пространстве — от конкретной, телесной природы («во сне надо мною дымился вспоротый мощный кишечник Сикстинского потолка») до абстрактных узоров час пик и видений австралийского аборигена. В «Портрете Плисецкой» Андрей Вознесенский прямым текстом говорит о своем эстетическом кредо: «у художника — все нешуточное», «мускульное движение переходит в духовное», «формалисты — те, кто не владеет формой. Поэтому форма так заботит их». С точки зрения ссылок на вечность, законы которой якобы известны критикам, Вознесенский весьма уязвим, он умеет дразнить блюстителей правил поэтического движения, и это он тоже делает энергично: Дорогие литсобратья! Как я счастлив оттого, что средь общей благодати меня кроют одного. Как овечка черной шерсти, я не зря живу свой век — оттеняю совершенство безукоризненных коллег. Или в ответ дерзит напоказ, что совершенно естественно психологически: Когда по Пушкину кручинились миряне, что в нем не чувствуют былого волшебства, он думал: «Милые, кумир не умирает. В вас юность умерла!» Если поэта можно без конца обсуждать, значит, нет к нему равнодушия и его присутствие конкретно связано с нашим сознанием и волнует, влияет, влечет. Борис Пастернак сказал: «Быть знаменитым — некрасиво». Но Андрей Вознесенский о себе такого не говорил, он поэт иного склада и замысла, иного самочувствия, иного пути, иного потока сознания и совершенно конкретной части совершенно иного поколения, у которой есть право на свои взаимоотношения со славой и на свое понимание пропорций «знаменитости» и художественных достижений. Лицо, искаженное духовным усилием, — лицо поэта, и оно всегда выразительней аморфной бесформенности, которая не вызывает так много нареканий, и по случаю даже удостаивается похвалы. Вознесенский - дитя райка, НТР, книжного бума, века мировых стандартов и мировой отчужденности, века всемирных контактов и межпланетных полетов, материального и духовного сверхбогатства и сверхбедности, кризисов общественных и личных сознаний, поисков самодостаточности и гуманизма в скоротечно гибнущих недрах земной природы. И, конечно, дитя Москвы, Архитектурного и Политехнического. Тем он и интересен, что все разом в его стихах, пожирающих столько топлива. Нужна очень мощная энергетика, чтобы так писать и держать в напряжении такого огромного читателя, какой в настоящее время у Андрея Вознесенского.

Дмитрий Быков. Из книги «Борис Пастернак», ЖЗЛ, М. 2005. Глава XLVII В ЗЕРКАЛАХ: ВОЗНЕСЕНСКИЙ 1 У Пастернака всегда было множество поклонников и подражателей, но ученик — один. В последние годы, когда его вечное рассеянное «да» сменилось решительным и раз­драженным «нет», говорившимся по поводу и без повода на любые обеты, посулы и соблазны советской действительно­сти, — к нему в выучку просилось множество молодых чита­телей: они присылали стихи по почте, передавали их через общих знакомых (в частности, через старшего сына — Евге­ния Борисовича), отлавливали Пастернака в Тбилиси, наби­вались в гости. Большинству Пастернак отвечал раздражен­но и стереотипно: вы не без способностей, но все ваши стихи похожи на сотни других (он пренебрежительно упо­минал Антокольского, Тихонова, Асеева, — вообще из всех советских поэтов раздражения его не вызывали только «кре­стьянские» — Твардовский, Исаковский, за которыми он чувствовал живой, не книжный опыт, сказывавшийся и в отсутствии натужного пафоса). Имен большинства пастернаковских адресатов и собесед­ников, которым он отказал в ученичестве, история не сохра­нила; есть три письма с отповедями. По ним видно, до ка­кой степени он ненавидел советскую трескучую риторику и сам институт литературного ученичества — тоже, если вду­маться, довольно советский. Отношение его к этой тради­ции было сродни блоковскому отношению к студии Гуми­лева: думает, что учит, а на самом деле окружает себя ордой молодых поклонников, глядящих ему в рот. Все это не ли­тература, а литературная политика, — «Без божества, без вдохновенья», как и называлась блоковская статья, написан­ная за полгода до его и гумилевской гибели. Тем не менее один ученик у Пастернака был, и гордого этого звания ничем не запятнал. Вероятно, на фоне боль­шинства поэтических экзерсисов, присылавшихся на мос­ковский адрес или в Переделкино, стихи московского школьника выглядели не столь вторичными, а может, сыг­рало свою роль то, что ему было всего четырнадцать лет, хотя он уже любил авангард и тянулся к настоящему, не со­ветскому и не лакированному, а раннему футуризму; а мо­жет, Пастернак в сорок седьмом году чувствовал себя осо­бенно одиноко. Как бы то ни было, Андрея Вознесенского он не отверг и разговаривал с ним много, серьезно, искрен­не. По собственному признанию Вознесенского, он не ста­вил ему голос, хотя и правил некоторые строчки; зато он на­учил его главному, что умел, — сохранению дара. Дар надо сохранить в эпоху принудительного единомыслия, приспо­сабливаясь к обстоятельствам и демонстрируя лояльность ровно до того предела, пока это не вредит дару; и Вознесен­ский сумел пойти на минимум компромиссов, добившись максимума свободы, и открыл для российской поэзии мно­жество новых возможностей, и, воздавая судьбе за неслы­ханную щедрость, — четырнадцать лет дружбы с гени­ем! — вывел в люди замечательную поэтическую плеяду, по первой просьбе и без просьбы помогая всем, в ком видел ис­кру таланта. Вознесенский впервые услышал стихи Пастернака в де­сятилетнем возрасте. Это были отрывки из военной поэмы. В четырнадцать лет он отправил Пастернаку свои стихи — и был потрясен, когда тот позвонил в ответ, пригласил его к себе и дал почитать тетрадку собственных новых стихотво­рений. В основном это были «Стихи из романа». «Он был одинок в те годы, отвержен, изнемог от травли, ему хотелось искренности, чистоты отношений, хотелось вырваться из круга — и все же не только это. Может быть, эти странные отношения с подростком, школьником, эта почти дружба что-то объясняют в нем? Может быть, он лю­бил во мне себя, прибежавшего школьником к Скрябину? Его тянуло к детству». Так объясняет эту дружбу сам Возне­сенский — и, думается, он точен. Пастернак любил подрост­ков, это был его любимый возраст, он знал всю трагичность его и пытался, как мог, помочь им эту трагичность преодо­леть. Василий Ливанов вспоминает, что Пастернак был пер­вым человеком, обратившимся к нему, ребенку, на «вы». «Эта общность тайного возраста объединяла нас» — думает­ся, тут Вознесенский не преувеличивает и не льстит себе. И все-таки следы его влияний у Вознесенского есть, и влияния эти не формальные, а куда более глубокие, в этом их особая значимость. Во-первых, Вознесенский по-пастернаковски любит и приветствует катастрофу, обнажающую суть вещей; Пастернак успел узнать и оценить его «Пожар в Архитектурном» — стихотворение о том, как горит родной институт и в нем — его дипломный проект. Вознесенский собирался порвать с архитектурой сразу после окончания института. Так и получилось. Это стихи очень счастливые — хотя и трагические; тут нет детского злорадного любопыт­ства при виде пожара — есть радость при виде собственной несостоявшейся измены предназначению; но глав­ное — это внезапное ощущение свободы, которое и пастернаковский Дудоров испытывал в оставленном городе, в пьесе «Этот свет». Все выгорело начисто! Милиции полно! Все — кончено! Все — начато! Айда в кино. Это у него чисто пастернаковское, и никакая школа это­му, конечно, не выучит. Тот же радостный трагизм — в по­эме «Авось!», самом знаменитом его произведении, ставшем впоследствии рок-оперой. Второй урок Пастернака, который Вознесенским при­стально и Истово усвоен, — мысль о предназначении по­эзии, продолжающей бытие ушедших, оплакивающей их. В поэзии Вознесенского реквием — один из главных жанров; стихами он провожал всех ушедших, с которыми был зна­ком, и даже тех, которых не знал лично, о которых слышал, которых любил на расстоянии. Его стремление написать стихи вслед Сахарову, Высоцкому, даже вслед трем погиб­шим защитникам Белого дома в 1991 году кому-то казалось навязчивым, говорили даже о конъюнктуре, о желании при­мазаться к чужой славе. Все это в корне неверно: славы ему хватало собственной, на протяжении тридцати лет он входил в пятерку самых известных в стране и мире русских поэтов. Это пастернаковское завещание — продлевать жизнь тех, кто ушел, оплакивать тех, кого замучили; поэзия есть опла­кивание. Написал он реквием и Пастернаку: Зияет дом его. Пустые этажи. В гостиной — никого. В России — ни души. Он никогда не пользовался пастернаковскими любимыми размерами, сознательно убегал от его мелодики и интона­ции, рубил строку, вел свой генезис от более правоверных футуристов, интересовался даже и опытом заумников —но содержание его поэзии неизменно оставалось христианским, молитвенным, и это тоже пастернаковское, — хотя восходит, конечно, к истокам его священского рода. Фамилия Возне­сенский просто так не дается. Литургические интонации — бессознательно, по его собственному признанию, — прони­кали и в те стихи, в которых он оплакивал не ушедших, а ненаписанное. «Плач по двум нерожденным поэмам» — сти­хи, с которых начинается настоящий, зрелый Вознесенский. Но интонация его молитв, самая их интимность, близость их к любовной лирике — тоже от Пастернака, от «Магдали­ны». В русской поэзии вообще редко разделялось религиоз­ное и интимное: в ахматовской лирике обращения к Богу и к возлюбленному подчас неотличимы, и у Пастернака отно­шения Юры и Лары строятся как отношения Магдалины и Христа. Здесь нет кощунства, хотя в такой лирике всегда ве­лик риск пошлости; ничего нет вульгарнее экстатического религиозного эротизма. Вся трудность в том, чтобы любовь поднять до веры - и у Пастернака это всегда получалось; получалось и у Вознесенского. Ну что тебе надо еще от меня? Чугунна ограда. Калитка темна. Я музыка поля, ты музыка сада, Ну что тебе надо еще от меня? Это «Молитва Резанова Богородице» — одна из лучших глав его поэмы. Пастернаковская интонация, невыразимая грусть, бывающая только во сне (эти стихи в самом деле приснились ему), есть и в самом известном его стихотворе­нии «Сага», ставшем впоследствии арией Резанова: Ты меня на рассвете разбудишь, Проводить необутая выйдешь. Ты меня никогда не забудешь, Ты меня никогда не увидишь. Не мигают, слезятся от ветра Безнадежные карие вишни. Возвращаться — плохая примета. Я тебя никогда не увижу. Даже если на Землю вернемся Мы вторично (согласно Гафизу), Мы, конечно, с тобой разминемся. Я тебя никогда не увижу. Здесь нет никакого авангардизма, и не может быть, и на таких высотах вообще уже неважно — где авангард, где тра­диция. Но если в стихах своих он всячески избегал указаний на чуждые влияния и сознательно выкорчевывал их следы, то в литературном поведении он так же сознательно и целеуст­ремленно следовал пастернаковским примерам и урокам: помогал молодым, поддерживал, когда их давили, печатал, снабжал предисловиями и хвалебными отзывами, отправлял за границу, когда мог. Его рекомендациям переставали ве­рить — настолько щедро и безоглядно он раздавал их любо­му, в ком замечал малейший признак таланта. Над его по­кровительством смеялись, но никто не посмеет отрицать, что помощь его часто оказывалась спасительной. В какие бы дебри и дали ни заносило его самого, какими бы экстрава-гантностями вроде изопов и видеом он ни занимался, — на фоне литературной продукции современников его поэзия была изобретательной, иногда хулиганской, всегда интерес­ной. Пусть он подчас торопился схватить и вставить в стихи любые приметы времени, от Интернета до пирсинга (это уж, конечно, совсем не пастернаковское): интонация обречен­ной любви прорывалась сквозь все эти наслоения. Мне ду­мается, что Пастернаку понравились бы его поздние стихи. Я не был героем Чесмы. В душе моей суховей. Да устыдятся и исчезнут Враждующие против души моей.

Борис Пастернак “Борис Пастернак” книга Быкова Дмитрия серия: “ЖЗЛ” …Имя Пастернака — мгновенный укол счастья. В этом признавались люди разных биографий и убеждений, розоволицые комсомольцы и заслуженные диссиденты, неисправимые оптимисты и гордые приверженцы трагического мировоззрения. Судьба Пастернака, особенно на фоне русской поэзии XX века, кажется триумфальной — и, уж конечно, не потому, что он умер в своей постели, а в 1989 году был восстановлен в Союзе советских писателей столь же единогласно, как за 31 год до того из него исключен. Дело не в торжестве справедливости. Русской литературе не привыкать к посмертным реабилитациям. Таким же чудом гармонии, как и сочинения Пастернака, была его биография, личным неучастием в которой он так гордился. Покорность участи, сознание более высокого авторства, чем его собственное,— основа пастернаковского мировоззрения: «Ты держишь меня, как изделье, и прячешь, как перстень, в футляр». Изделье удалось — Пастернак не мешал Мастеру. «Жизнь была хорошая» — его слова, сказанные во время одной из многочисленных предсмертных болезней, когда он лежал в Переделкине и неоткуда было ждать помощи: «скорая» не выезжала за пределы Москвы, а в правительственные и писательские больницы его больше не брали. «Я все сделал, что хотел». «Если умирают так, то это совсем не страшно»,— говорил он за три дня до смерти, после того, как очередное переливание крови ненадолго придало ему сил. И даже после трагических признаний последних дней — о том, что его победила всемирная пошлость,— за несколько секунд до смерти он сказал жене: «Рад». С этим словом и ушел, в полном сознании. http://www.skitshop.ru/?p=737

http://smeha.net/aphorism/l_p/ Аллочка,по- ссылке очень неплохие афоризмы,может пригодится

Как красиво,умнички.

http://russian-prose.myriads.ru/%CF%E0%F3%...8%ED/1684/4.htm Читайте далее: Хитросплетение обстоятельств Содержание Константин Паустовский. Повесть о жизни. Время больших ожиданий Предки Остапа Бендера Лабиринты из фанеры Ячиая каша • Блокада Хитросплетение обстоятельств "День мирного восстания" Австрийский пляж Глицериновое мыло Рубка мебели Полотняные удостоверения Похищенная речь Мнимая смерть художника Костанди "Что вы хотели, молодой человек?" "Мопассанов я вам гарантирую" "Тот" мальчик Каторжная работа Близкий и далекий Скандал с благородной целью Замедленное время "Прощай, моя Одесса, славный карантин!" Одиннадцать баллов Акрополь Таврический В глубине ночи

http://www.belousenko.com/books/new_names/...v_pasternak.htm ЖЗЛ.Быков.Б.Пастернак

http://www.intv.ru/view/?film_id=51723 посмотрите,красота такая,обалдеть можно

Есть картинка

*** Отцвела мечтами и осыпала тоскою Осень памяти моей беспечной. Желтыми цветами и обманным непокоем Снится бесконечность первой встречи. Что-то происходит - кто-то где-то тихо шепчет, И ответами стают вопросы. Просто потеряться, просто раствориться в мыслях. Только разве же все в жизни просто. Как-то не случилось, где-то потерялась жизнь, И та - что в памяти моей осталась. Если бы вернуться - только вот куда не знаю, Если б знать что навсегда расстались. Стынут губы холодом обид, Знакомые слова непонятны стали. Кто-то вспомнит, а кто-то не простит. А время отзвонит в колокол хрустальный. *** Звезды - как будто звенящие капли, Звезды - как в бурной сумятице мысли Слово, рожденное в мукоплесканиях, Грусти поток лучезарный и чистый. Звезды - застывшая музыка лета, Яркие полосы старых мечтаний, Дробная часть неделимого света, Боль возвратившихся воспоминаний. Звезды - глаза твои, губы, ресницы. Все, что в тебе - для тебя открываю. Звезды - на юг улетевшие птицы, Снящийся страх, что тебя я теряю. Звезды - мерцания побед невозможных От повседневности скрытых стеною, Тусклое золото ценностей ложных, И вера в то, что ты будешь со мною. Верить в то, что никогда не погаснет звезда. Этой точки блеск стальной нам подарен судьбой. Верить в то, что никогда не придет к нам беда. И звезды далекий свет виден на много лет. *** Как меняются улицы ночью осенней В засыпающем ритме больших городов. Как меняются люди и их настроение В торопливом и вяжущем шепоте слов. Полуночных кварталов уснувшие окна, А за каждым своя незнакомая жизнь. Я один под дождём, весь до нитки промок я, Среди листьев опавших и шороха шин. Уходящий автобус меня не увозит, Наступающий день осветляет цвет стен. Только днём всё не так, слишком буднична проза Окружающих нас ежедневных проблем. Словно видеоклипы мелькают машины, И из окон одной я на город гляжу. Переливы огней, фонари и витрины - Всё собрал под себя темноты абажур. *** Лето проходит и ветер осенний Листьями жёлтыми нас осыпает. Хочется разом решить все проблемы, Только вот в жизни так нет, не бывает. Дождь и унылые серые лужи. Гости, идеи, и сны не тревожат. Тот, кто вчера был - сегодня не нужен, Лишь потому, что уже не поможет. Чувствуя холода зимнюю близость Клавиши пальцам упрямо не верят. Звуки как капли по жести карниза, Память, которая больше не греет. Каждый по-своему лечит усталость, Платит долги, и играет с судьбою. Ты сохрани в себе всё, что осталось, Всё впереди, только будь сам собою. С днём рождения тебя мой друг. Что поделать иногда вдруг темнеет всё вокруг. Трудно быть тем, кем ты был и приятно тем, кем стал. Видно что-то ты забыл, согласись, ведь ты устал. *** В суете осенних улиц Мы с тобою разминулись, И ты ушла себя одну по-прежнему любя. Я один в промокшем парке, Я один и даже "Сталкер" Мне сейчас совсем совсем не нужен без тебя. Без тебя мне все равно, Что дождь весь день стучит в окно, Что может быть, он завтра будет снова лить с утра. Без тебя я как во сне Брожу в осенней тишине, И даже в школу не иду, хотя давно пора. Без тебя мой мир так тесен, Что даже сборник новых песен Я слушать не хочу, - ты одна в моей судьбе. Без тебя мой крик как шепот, Без тебя мне просто плохо, Если б только знала ты, как я хочу к тебе. Без тебя мне не хочется в кино, Без тебя я с тоской смотрю в окно, Без тебя мне не нужно ничего. *** Тайную святость забытых снов Вряд ли смогу я забыть. Ты не торопишься быть иной, Ты не торопишься жить. Соткана ночь из усталых фраз, Плещется в окнах рассвет, И ставит точку в последний час В памяти прошедших лет. Вряд ли изменится к лучшему Время растянутых дней. Падают в хрупкую тишину Капли звенящих дождей. Стрелки торопятся к полночи, Мысли законченный путь Песней последней во мне звучит, Не простить нам, не вернуть. В лунном потоке мечты чужой Как-то все переплелось. Кто-то сумел рядом быть с тобой, Только вот мне не пришлось. Лица похожи на улицах, Взгляды не дарят тепла. Можно конечно забыть про все, Верить только старым снам. Скорее всего, я просто-напросто устал, Все дни похожи и слишком длинны. Я навсегда хочу уйди в страну зеркал, Туда где снятся забытые сны. *** Когда ты уйдешь, сохраняя усталость, Вопросы, увы, для себя не решив, Я все же пойму, почему мы расстались, Ведь трудно принять, никого не забыв. Когда ты уйдешь, то оставь дверь открытой. В минутной решимости, пряча года. Я дам себе шанс, считаться забытым, Когда ты уйдешь, может быть навсегда. Случайным словам, придавая окраску, Ты просто живешь, и не хочешь терять. Движением ресниц дни, меняя как маску, Решаешь сама, для кого какой стать. Усталая музыка спящих гармоний Разрушила хрупкий витраж изо льда. Я мог потерять, но я буду с тобою, Когда ты уйдешь, может быть навсегда. *** Все, что казалось вечным вместе с летом ушло. Миг нашей новой встречи вновь нам дарит тепло. Мне хочется тебя обнять, только ты не зовешь. Мы что-то не смогли понять, да и что тут поймешь. Мне холод твоих глаз знаком, в них любви не найти. Я слишком долго знал тебя, что бы встать и уйти. Все что проходит мимо нас никогда не догнать. Ты медленно уйдешь сейчас, не сумев ближе стать. Нами движут осколки разбитых зеркал И в глазах вечный холод луны. Ты не веришь в меня, я не верю в тебя, Только нет в этом нашей вины. Пусть что с летом придет будет с нами всегда Как итог нашей встречи с тобой. Я встречаю твой взгляд, но в глазах полных льда Вижу зеркала блеск голубой. *** Я хочу дождя, что бы лил и лил, Чтоб до основанья землю отбелил, Чтоб вода стекала с крыши и с крыльца, Чтоб дождю такому не было конца. Чтоб водою смыло все мои следы, Что бы под скамейкой натекло воды, Что бы наступил я в лужу у крыльца, Что бы грусть пропала с твоего лица. Что бы в наших мыслях не осталось зла, Что бы ты со мною нежною была, Чтоб вдвоем остаться под одним зонтом. Это было раньше, будет и потом. *** Всё как всегда, - дым и россыпь концертных огней. Всё как всегда, - вереница растянутых дней. Карусель ненужных слов, встреч и обещаний. Ко всему я был готов, кроме расставаний. Сколько же раз выходил я, что б петь о любви. Сколько же раз я пытался себя изменить. Только всё равно пою песню про надежду, Потому что я в свою верю, как и прежде. Несколько строк, извини, что качает вагон, Несколько слов, да и то, когда есть телефон. Ты прости, что не могу каждый день звонить я, Помни лишь, что связаны мы единой нитью. Глупо всю жизнь верить в преданность близких друзей, Страшно терять веру в искренность лучших идей. Бед приходит полоса, а друзья бросают, И твоя любовь меня только лишь спасает. Я возвращаюсь к тебе, возвращаюсь всегда. Я возвращаюсь к тебе, - просто это судьба. Появлюсь, когда не ждёшь - выглядишь усталой, Жаль что этих встреч с тобой нам дано так мало. Ты меня всё также ждёшь, Радуешься редким встречам. Как же дорог мне каждый наш вечер, Ты когда-нибудь это поймешь. Ты меня всё так же ждёшь, Если бы ты только знала, Что мне нужно от жизни так мало Знать, что ты от меня не уйдешь. http://egyptkazan.narod.ru/Stalker.htm

http://tutmp3.net/artist-71-7187/Державин%2C%20Андрей.html

http://www.zaycev.net/m3_lists/28_50.shtml » Андрей Державин - Я подожду » Андрей Державин - В первый раз » Андрей Державин - Весёлые качели » Андрей Державин - Давайте выпьем Наташа » Андрей Державин - Журавли » Андрей Державин - Забудь обо мне » Андрей Державин - Катя-Катерина » Андрей Державин - Не пиши мне » Андрей Державин - Не Плачь, Алиса » Андрей Державин - Песня о первой и чистой любви » Андрей Державин - Песня Про Брата » Андрей Державин - Последний поезд на юг » Андрей Державин - Сам по себе » Андрей Державин - Та, Что Уходит В Дождь » Андрей Державин - Три недели » Андрей Державин - Чужая Свадьба » Андрей Жигалов - Облако-рай

http://www.forum.thesoul.ru/index.php?showtopic=716&st=0

Андрей Державин и группа Сталкер, а также ярмарка чувств Страна: Россия Жанр: Электропоп, диско 80-х Формат: MP3 Битрейт аудио: 192 Kbps Продолжительность звучания: 336 мин Трэклист: 1988_новости из первых рук: 01 - Интро 02 - Город 02 - Город-2 02 - Город.mp3-3 03 - Я подожду 04 - Я верю 05 - В стиле 06 - В гостях 07 - Расставанье 08 - Не спеши 09 - Интро 1988 - Сталкер-2: 01 - Я хочу 02 - Звезда 03 - В последний раз 04 - Между нами путь 05 - Это не надолго 06 - Я хочу дождя 07 - Инструментал 08 - Без тебя 09 - Анна милая 10 - Зеркало 1989 - Лучшие вещи: 01 - Не плачь, Алиса 02 - Когда ты уйдешь 03 - Три недели 04 - Интро 05 - Без тебя 06 - Я верю 07 - Звезды 08 - Девочка 09 - Забытые сны 10 - Жизнь в придуманном мире 11 - Было или не было 12 - Я подожду 13 - С днем рожденья, друг 10 Андрей Державин и гр. Сталкер - Лучшее: 1. Не плачь, Алиса.mp3 2. Когда ты уйдёшь.mp3 3. Всё как всегда.mp3 4. Было или не было.mp3 5. Грустная девчонка.mp3 7. С днём рождения, друг.mp3 8. Катя - Катерина.mp3 9. Забудь обо мне.mp3 10. Песня про брата.mp3 11. Чужая Свадьба 12. Журавли 13. Я Подожду 14. Забытые Сны 15. Верю 16. Три Недели 17. Один На Один с Пустотой 18. Без Тебя 19. Девочка 20. Хрустальный Колокол 21. Жизнь в придуманном мире 22. Сам по себе 23. Песня о первой и чистой любви 24. Звезды 25. Наташа Бонус:электро-поп группа Ярмарка чувств, 1989 год: 01 - Интро 02 - Босиком по снегу 03 - Любовь моя 04 - Не спеши 05 - Дороже всех 06 - Только шесть часов 07 - Побелевшие виски 08 - Сказочный сон 09 - Столько раз пытался 10 - Белые птицы 11 - Не приходи 12 - Давай уедем 13 - Но верю я 14 - Жду я тебя 15 - Алый тюльпан 16 - Разве я любви твоей не стою 17 - Только шесть часов 18 - Интро Доп. информация: Песни "Сталкера" сразу же привлекли слушателей своей мелодичностью, искренностью текстов, танцевальными ритмами. Набирающуюся всесоюзную популярность группу приглашают на работу в Сыктывкарскую филармонию, и начинаются длительные гастроли по городам страны. В феврале 1988 года появляется второй кассетный альбом - СТАЛКЕР "Новости из первых рук" 1988 PR. Записанный на собственном лейбле Propeller Records в составе: Андрей Державин - клавиши, аранжировка, вокал, программирование; Сергей Костров - тексты песен. Распространение альбома по территории - С. Синица. Песня "Я подожду", из этого альбома, становится хитом и занимает первое место в передаче "Музыкальный турнир". Во время гастролей "Сталкера" в Свердловске на его концерте побывал Александр Кутиков, из "Машины времени" и предложил Державину записать следующий альбом в своей студии. Который был записан в марте 1989 года в городе Москве на студии Александра Кутикова - СТАЛКЕР "Жизнь в придуманном мире" 1989 Синтез. Состав: Андрей Державин - синтезаторы, вокал; Сергей Костров - тексты песен; Александр Кутиков - саундпродюсер. Распространение альбома по территории - "Синтез Рекордс". Александр Кутиков помогает сформировать ребятам новое, сталкеровское звучание. А также на этой студии перевыпускается альбом "Новости из первых рук". Песни "Три недели", "Когда ты уйдешь?" мгновенно стали популярными. В 1990 году выходит пластинка Александра Кутикова "Танцы на крыше". Андрей Державин - синтезаторы, аранжировка. Алесандр Кутиков:" Программировал, помогал в аранжировках и сыграл на всех клавишных инструментах Андрей Державин из поп-группы "Сталкер" - молодой и очень талантливый композитор и музыкант. Несмотря на то, что его группа играет в стиле "электропоп", он в совершенстве знает музыку от классики до джаза. Исполнительское искусство Державина искушенным в музыке людям будет заметно." ("Московский комсомолец", 12.04.1990, Звуковая Дорожка.) В 1990г. в составе группы - клавишник, детский бэк-вокал - Кристиан Лейних. Лидер коллектива Андрей Державин не успокаивается и пишет новый шлягер - "Не плачь, Алиса!", сразу вошедший в десятку хит-парадов лучших песен многих молодежных газет. А в 1991 году выходит альбом СТАЛКЕР "Не плачь, Алиса!" 1991 Синтез или другое его название: Сталкер - 2 Состав: Андрей Державин - синтезаторы, вокал; Сергей Костров - тексты песен; Александр Кутиков - саундпродюсер. Альбом, в своем роде, создан из радиохитов. В то время, как раз, Андрей работает ди-джеем на радио: с начала на ТРК "Наш дом", а потом на радио "Юность". Под псевдонимом - Алан. Песня "Не плачь, Алиса!" приносит им звание лауреатов конкурса "Песня-93". Видеоклипы группы "Сталкер" уже не редкость на телевидении, часто звучат песни и в различных радиопередачах, расширяется география гастрольных поездок, немаловажную роль играет то, что участники группы отказываются от использования на концертах фонограммы. "Артист должен чувствовать прямой контакт со зрителями, только живое общение с публикой может доставить радость и тем и другим", - считает Андрей Державин, композитор, мультиинструменталист и певец, руководитель группы "Сталкер". В 1992 году Сергей Костров разрабатывает свой собственный проект "Лолита". Песня "Первые цветы", написанная на слова Симона Осиашвили в 1994 году выходит на сборнике "песни на стихи Симона Осиашвили - "Капля в море" 94" нформировал Юрий (yury) Виталий Лихтенштейн в 1994 уезжает в США. А Андрей Державин за песни "Чужая свадьба" и "Песня про брата" получает диплом лауреата конкурса "Песня года-94" и заявляет о себе как о самостоятельном артисте http://tfile.ru/forum/viewtopic.php?t=157866

Качели Вот дела, вот это вечер, я иду улыбки не тая. Ты правда помнишь все наши встречи? Ну что же, здравствуй, хорошая моя. Туда-сюда, туда-сюда, которую неделю Качают нас без устали веселые качели, Туда-сюда, туда-сюда, качай, качай, подруга, Бывали дни веселые, любили мы друг друга. Жить бы нам с тобой у моря, Там теплей, и снега нет совсем. Любить друг друга не зная горя И не делить тебя уже ни с кем. Туда-сюда, туда-сюда, которую неделю Качают нас без устали веселые качели, Туда-сюда, туда-сюда, качай, качай, подруга, Бывали дни веселые, любили мы друг друга. Есть вопрос, но нет ответа, Ты улыбнешься и уйдут года, И все вернется, и будет лето, И мы опять придем с тобой сюда. Туда-сюда, туда-сюда, которую неделю Качают нас без устали веселые качели, Туда-сюда, туда-сюда, качай, качай, подруга, Бывали дни веселые, любили мы друг друга. Туда-сюда, туда-сюда, которую неделю Качают нас без устали веселые качели, Туда-сюда, туда-сюда, качай, качай, подруга, Бывали дни веселые, любили мы друг друга. Вот и все, вот и кончилось теплое лето. Вот и все, расставаться всегда тяжело. Расставаться с памятью о чуде, Зная, что его уже не будет. И ты плачешь, а дождь за окном, И ты плачешь, а детство прошло. Припев: Не плачь Алиса, ты стала взрослой Праздник наступил, и тебе уже 16 лет Прощай Алиса, погасли звезды, И глядит в окно, взрослой жизни Первый твой рассвет. В первый раз ты гостей не встречаешь у двери. В первый раз равнодушна к улыбкам друзей, И среди подарков нет игрушек, И тебе никто сейчас не нужен. Это праздник закрытых дверей Это праздник вчерашних детей. Припев: Не плачь Алиса, ты стала взрослой Праздник наступил, и тебе уже 16 лет Прощай Алиса, погасли звезды, И глядит в окно, взрослой жизни Первый твой рассвет. Вот и все, кружит ветер опавшие листья Вот и все, но иначе и быть не могло. Лето не всегда бывает теплым, Оставляет холод след на стеклах И ты плачешь, а детство прошло И ты плачешь, а детство прошло Припев: Не плачь Алиса, ты стала взрослой Праздник наступил, и тебе уже 16 лет Прощай Алиса, погасли звезды, И глядит в окно, взрослой жизни Первый твой рассвет. Чужая свадьба Легкой поступью дождя уходит осень Легкой поступью дождя уходит осень. Желтый лист упал на мокрое стекло. Ни о чем тебя уже никто не спросит, Не волнуйся, то, что было, то прошло. Так случилось, что совсем еще недавно Называл тебя любимою своей, А сегодня, как во сне чужом и странном, Я стою один в кругу твоих гостей Чужая свадьба, чужая свадьба, Случайный взгляд, распахнутая дверь. Чужая свадьба, чужая свадьба, Ну вот и все. Ты замужем теперь. Сам себе когда-то смелым я казался, Но поздравить подойти к тебе не смог. Вы прошли, а на траве лежать остался Из букета свадьбы выпавший цветок. И растерянность моя сменилась болью, И вино от этой боли не спасет. Все для всех на этом праздничном застолье, Только, Господи, за что мне это все? Говорят, что это все когда-то было, Говорят, любимой больше не зови. Дай вам Бог, чтоб ты его всегда любила, Если замуж вышла все же по любви. Крики "Горько!" разливались по бокалам, Навсегда оставшись в памяти моей, Ты себя прощала и со мной прощалась, Провожая долгим взглядом до дверей. Говорят, что это все когда-то было, Говорят, любимой больше не зови. Дай вам Бог, чтоб ты его всегда любила, Если замуж вышла все же по любви. http://www.peoples.ru/art/music/pop/andrej...ja_svadba.shtml

(01:38 PM) Olega - [Мод] По многочисленным просьбам - мы изменили Правила форума - добавив в раздел «Запрещено»: • создание конфликтных и провоцирующих ситуаций. • размещение сообщений, содержащих заведомо ложную информацию, клевету, а также нечестные приемы ведения дискуссий в виде «передергиваний» высказываний собеседников, а также провокаций, направленных на участников дискуссии, в результате чего могут быть нарушены данные Правила. И добавив новый раздел «Санкции» http://ms.samaradom.ru/2009/pravila.htm

Андрей Державин и группа Сталкер ДЕРЖАВИН АНДРЕЙ (полное имя Державин Андрей Владимирович) (р. 20 сентября 1963, Ухта, Республика Коми), певец и композитор. Закончил музыкальную школу по классу фортепиано. Играть в самодеятельных группах начал со школьных лет (клавиши, гитара). Вместе со своим однокашником по Ухтомскому индустриальному институту Сергеем Костровым (р. 25 сентября 1961, Ленинград) в 1985 создают группу «СТАЛКЕР». В первое время группа представляла собой чисто студийный проект (не могли найти вокалиста) и А. Державин сам стал вокалистом группы. В 1986 выходят первые песни в стиле евродиско Я хочу не помнить зла, Без тебя, Звезды и первый магнитоальбом «Звезды». Группа становится известна во многих регионах страны. В 1986 группа «СТАЛКЕР» зачислена в штат Сыктывкарской филармонии и активно гастролирует по стране в составе: Андрей Державин — вокал, клавиши, автор музыки; Андрей Чувашев — электробарабаны, ритм-бокс; Виталий Лихтенштейн — клавиши, бэк-вокал; Сергей Терентьев — программинг, секвенсоры, бас-гитара; Сергей Костров — звукорежиссер, тексты песен. В 1989 А. Державин и С. Костров приезжают в Москву, где в студии А. Кутикова «Синтез» записывают два альбома: «Новости из первых рук» и «Жизнь в придуманном мире». С начала 1992 группа «СТАЛКЕР» прекратила существование. С. Костров разрабатывает собственный проект «ЛОЛИТА», но позднее вновь работает с Державиным. Их последний хит диско-эпохи Не плачь, Алиса приносит им звание лауреатов конкурса «Песня-93». В последние годы стиль Державина становится более «народным», он пишет хиты Чужая свадьба и Песня про брата, за которые получает диплом лауреата конкурса «Песня года-94» и заявляет о себе как о самостоятельном артисте. Андрей Державин и группа Сталкер http://www.youtube.com/watch?v=LNY_zzIeDLw...feature=related

Чувствуя холода зимнюю близость Клавиши пальцам упрямо не верят. Звуки,как капли по жести карниза, Память,которая больше не греет. Каждый по-своему лечит усталость, Платит долги и играет с судьбою. Ты сохрани в себе все,что осталось, Все впереди...только будь сам собою... Сталкер