Вся активность

Иван Бунин. И цветы, и шмели, и трава, и колосья, И лазурь, и полуденный зной… Срок настанет — Господь сына блудного спросит: «Был ли счастлив ты в жизни земной?» И забуду я всё — вспомню только вот эти Полевые пути меж колосьев и трав — И от сладостных слез не успею ответить, К милосердным Коленам припав. 14 июля 1918 года

Александр Блок () Двенадцать (1918) 1 Черный вечер. Белый снег. Ветер, ветер! На ногах не стоит человек. Ветер, ветер - На всем божьем свете! Завивает ветер Белый снежок. Под снежком - ледок. Скользко, тяжко, Всякий ходок Скользит - ах, бедняжка! От здания к зданию Протянут канат. На канате - плакат: "Вся власть Учредительному Собранию!" Старушка убивается - плачет, Никак не поймет, что значит, На что такой плакат, Такой огромный лоскут? Сколько бы вышло портянок для ребят, А всякий - раздет, разут... Старушка, как курица, Кой-как перемотнулась через сугроб. - Ох, Матушка-Заступница! - Ох, большевики загонят в гроб! Ветер хлесткий! Не отстает и мороз! И буржуй на перекрестке В воротник упрятал нос. А это кто? - Длинные волосы И говорит вполголоса: - Предатели! - Погибла Россия! - Должно быть, писатель - Вития... А вон и долгополый - Сторонкой - за сугроб... Что' нынче невеселый, Товарищ поп? Помнишь, как бывало Брюхом шел вперед, И крестом сияло Брюхо на народ?.. Вон барыня в каракуле К другой подвернулась: - Ужь мы плакали, плакали... Поскользнулась И - бац - растянулась! Ай, ай! Тяни, подымай! Ветер веселый И зол и рад. Крутит подолы, Прохожих косит, Рвет, мнет и носит Большой плакат: "Вся власть Учредительному Собранию"... И слова доносит: ...И у нас было собрание... ...Вот в этом здании... ...Обсудили - Постановили: На время - десять, на' ночь - двадцать пять... ...И меньше - ни с кого не брать... ...Пойдем спать... Поздний вечер. Пустеет улица. Один бродяга Сутулится, Да свищет ветер... Эй, бедняга! Подходи - Поцелуемся... Хлеба! Что впереди? Проходи! Черное, черное небо. Злоба, грустная злоба Кипит в груди... Черная злоба, святая злоба... Товарищ! Гляди В оба! 2 Гуляет ветер, порхает снег. Идут двенадцать человек. Винтовок черные ремни, Кругом - огни, огни, огни... В зубах - цыгарка, примят картуз, На спину б надо бубновый туз! Свобода, свобода, Эх, эх, без креста! Тра-та-та! Холодно, товарищ, холодно! - А Ванька с Катькой - в кабаке... - У ей керенки есть в чулке! - Ванюшка сам теперь богат... - Был Ванька наш, а стал солдат! - Ну, Ванька, сукин сын, буржуй, Мою, попробуй, поцелуй! Свобода, свобода, Эх, эх, без креста! Катька с Ванькой занята - Чем, чем занята?.. Тра-та-та! Кругом - огни, огни, огни... Оплечь - ружейные ремни... Революционный держите шаг! Неугомонный не дремлет враг! Товарищ, винтовку держи, не трусь! Пальнем-ка пулей в Святую Русь - В кондовую, В избяную, В толстозадую! Эх, эх, без креста! 3 Как пошли наши ребята В красной гвардии служить - В красной гвардии служить - Буйну голову сложить! Эх ты, горе-горькое, Сладкое житье! Рваное пальтишко, Австрийское ружье! Мы на горе всем буржуям Мировой пожар раздуем, Мировой пожар в крови - Господи, благослови! 4 Снег крутит, лихач кричит, Ванька с Катькою летит - Елекстрический фонарик На оглобельках... Ах, ах, пади!.. Он в шинелишке солдатской С физиономией дурацкой Крутит, крутит черный ус, Да покручивает, Да пошучивает... Вот так Ванька - он плечист! Вот так Ванька - он речист! Катьку-дуру обнимает, Заговаривает... Запрокинулась лицом, Зубки блещут жемчугом... Ах ты, Катя, моя Катя, Толстоморденькая... 5 У тебя на шее, Катя, Шрам не зажил от ножа. У тебя под грудью, Катя, Та царапина свежа! Эх, эх, попляши! Больно ножки хороши! В кружевном белье ходила - Походи-ка, походи! С офицерами блудила - Поблуди-ка, поблуди! Эх, эх, поблуди! Сердце ёкнуло в груди! Помнишь, Катя, офицера - Не ушел он от ножа... Аль не вспомнила, холера? Али память не свежа? Эх, эх, освежи, Спать с собою положи! Гетры серые носила, Шоколад Миньон жрала, С юнкерьем гулять ходила - С солдатьем теперь пошла? Эх, эх, согреши! Будет легче для души! 6 ...Опять навстречу несется вскачь, Летит, вопит, орет лихач... Стой, стой! Андрюха, помогай! Петруха, сзаду забегай!.. Трах-тарарах-тах-тах-тах-тах! Вскрутился к небу снежный прах!.. Лихач - и с Ванькой - наутек... Еще разок! Взводи курок!.. Трах-тарарах! Ты будешь знать, . . . . . . . . . . . Как с девочкой чужой гулять!.. Утек, подлец! Ужо, постой, Расправлюсь завтра я с тобой! А Катька где? - Мертва, мертва! Простреленная голова! Что', Катька, рада? - Ни гу-гу... Лежи ты, падаль, на снегу!.. Революцьонный держите шаг! Неугомонный не дремлет враг! 7 И опять идут двенадцать, За плечами - ружьеца. Лишь у бедного убийцы Не видать совсем лица... Всё быстрее и быстрее Уторапливает шаг. Замотал платок на шее - Не оправиться никак... - Что, товарищ, ты не весел? - Что, дружок, оторопел? - Что, Петруха, нос повесил, Или Катьку пожалел? - Ох, товарищ, родные, Эту девку я любил... Ночки черные, хмельные С этой девкой проводил... - Из-за удали бедовой В огневых ее очах, Из-за родники пунцовой Возле правого плеча, Загубил я, бестолковый, Загубил я сгоряча... ах! - Ишь, стервец, завел шарманку, Что ты, Петька, баба, что ль? - Верно, душу наизнанку Вздумал вывернуть? Изволь! - Поддержи свою осанку! - Над собой держи контроль! - Не такое нынче время, Чтобы нянчиться с тобой! Потяжеле будет бремя Нам, товарищ дорогой! - И Петруха замедляет Торопливые шаги... Он головку вскидавает, Он опять повеселел... Эх, эх! Позабавиться не грех! Запирайте етажи, Нынче будут грабежи! Отмыкайте погреба - Гуляет нынче голытьба! 8 Ох ты, горе-горькое! Скука скучная, Смертная! Ужь я времячко Проведу, проведу... Ужь я темячко Почешу, почешу... Ужь я семячки Полущу, полущу... Ужь я ножичком Полосну, полосну!.. Ты лети, буржуй, воробышком! Выпью кровушку За зазнобушку, Чернобровушку... Упокой, господи, душу рабы твоея... Скучно! 9 Не слышно шуму городского, Над невской башней тишина, И больше нет городового - Гуляй, ребята, без вина! Стоит буржуй на перекрестке И в воротник упрятал нос. А рядом жмется шерстью жесткой Поджавший хвост паршивый пес. Стоит буржуй, как пес голодный, Стоит безмолвный, как вопрос. И старый мир, как пес безродный, Стоит за ним, поджавши хвост. 10 Разыгралась чтой-то вьюга, Ой, вьюга', ой, вьюга'! Не видать совсем друг друга За четыре за шага! Снег воронкой завился, Снег столбушкой поднялся... - Ох, пурга какая, спасе! - Петька! Эй, не завирайся! От чего тебя упас Золотой иконостас? Бессознательный ты, право, Рассуди, подумай здраво - Али руки не в крови Из-за Катькиной любви? - Шаг держи революцьонный! Близок враг неугомонный! Вперед, вперед, вперед, Рабочий народ! 11 ...И идут без имени святого Все двенадцать - вдаль. Ко всему готовы, Ничего не жаль... Их винтовочки стальные На незримого врага... В переулочки глухие, Где одна пылит пурга... Да в сугробы пуховые - Не утянешь сапога... В очи бьется Красный флаг. Раздается Мерный шаг. Вот - проснется Лютый враг... И вьюга' пылит им в очи Дни и ночи Напролет... Вперед, вперед, Рабочий народ! 12 ...Вдаль идут державным шагом... - Кто еще там? Выходи! Это - ветер с красным флагом Разыгрался впереди... Впереди - сугроб холодный, - Кто в сугробе - выходи!.. Только нищий пес голодный Ковыляет позади... - Отвяжись ты, шелудивый, Я штыком пощекочу! Старый мир, как пес паршивый, Провались - поколочу! ...Скалит зубы - волк голодный - Хвост поджал - не отстает - Пес холодный - пес безродный... - Эй, откликнись, кто идет? - Кто там машет красным флагом? - Приглядись-ка, эка тьма! - Кто там ходит беглым шагом, Хоронясь за все дома? - Все равно, тебя добуду, Лучше сдайся мне живьем! - Эй, товарищ, будет худо, Выходи, стрелять начнем! Трах-тах-тах! - И только эхо Откликается в домах... Только вьюга долгим смехом Заливается в снегах... Трах-тах-тах! Трах-тах-тах... ...Так идут державным шагом, Позади - голодный пес, Впереди - с кровавым флагом, И за вьюгой невидим, И от пули невредим, Нежной поступью надвьюжной, Снежной россыпью жемчужной, В белом венчике из роз - Впереди - Исус Христос. ПС Бунин сказал - не венчик, в веночек, а венчиком взбивают яйца. Не согласна с Буниным.

Александр Блок СКИФЫ Панмонголизм! Хоть имя дико,Но нам ласкает слух оно... Вл〈адимир〉 С〈оловьев〉 Мильоны — вас. Нас — тьмы, и тьмы, и тьмы.Попробуйте, сразитесь с нами!Да, Скифы — мы! Да, азиаты — мы, —С раскосыми и жадными очами!Для вас — века, для нас — единый час.Мы, как послушные холопы,Держали щит меж двух враждебных рас —Монголов и Европы!Века, века ваш старый горн ковалИ заглушал грома лавины,И дикой сказкой был для вас провалИ Лиссабона и Мессины!Вы сотни лет глядели на Восток,Копя и плавя наши перлы,И вы, глумясь, считали только срок,Когда наставить пушек жерла!Вот — срок настал. Крылами бьет беда,И каждый день обиды множит,И день придет — не будет и следаОт ваших Пестумов, быть может!О, старый мир! Пока ты не погиб,Пока томишься мукой сладкой,Остановись, премудрый, как Эдип,Пред Сфинксом с древнею загадкой!..Россия — Сфинкс. Ликуя и скорбя,И обливаясь черной кровью,Она глядит, глядит, глядит в тебя,И с ненавистью, и с любовью!..Да, так любить, как любит наша кровь,Никто из вас давно не любит!Забыли вы, что в мире есть любовь,Которая и жжет, и губит!Мы любим все — и жар холодных числ,И дар божественных видений,Нам внятно все — и острый галльский смысл,И сумрачный германский гений...Мы помним все — парижских улиц ад,И венецьянские прохлады,Лимонных рощ далекий аромат,И Кельна дымные громады...Мы любим плоть — и вкус ее, и цвет,И душный, смертный плоти запах...Виновны ль мы, коль хрустнет ваш скелетВ тяжелых, нежных наших лапах?Привыкли мы, хватая под уздцыИграющих коней ретивых,Ломать коням тяжелые крестцы,И усмирять рабынь строптивых...Придите к нам! От ужасов войныПридите в мирные объятья!Пока не поздно — старый меч в ножны,Товарищи! Мы станем — братья!А если нет, — нам нечего терять,И нам доступно вероломство!Века, века — вас будет проклинатьБольное, позднее потомство!Мы широко по дебрям и лесамПеред Европою пригожейРасступимся! Мы обернемся к вамСвоею азиатской рожей!Идите все, идите на Урал!Мы очищаем место боюСтальных машин, где дышит интеграл,С монгольской дикою ордою!Но сами мы — отныне — вам — не щит,Отныне в бой не вступим сами!Мы поглядим, как смертный бой кипит,Своими узкими глазами!Не сдвинемся, когда свирепый ГуннВ карманах трупов будет шарить,Жечь города, и в церковь гнать табун,И мясо белых братьев жарить!..В последний раз — опомнись, старый мир!На братский пир труда и мира,В последний раз — на светлый братский пирСзывает варварская лира!30 января 1918 Скифы Блок Александр Мильоны - вас. Нас - тьмы, и тьмы, и тьмы. Попробуйте, сразитесь с нами! Да, скифы - мы! Да, азиаты - мы, С раскосыми и жадными очами! Для вас - века, для нас - единый час. Мы, как послушные холопы, Держали щит меж двух враждебных рас Монголов и Европы! Века, века ваш старый горн ковал И заглушал грома, лавины, И дикой сказкой был для вас провал И Лиссабона, и Мессины! Вы сотни лет глядели на Восток Копя и плавя наши перлы, И вы, глумясь, считали только срок, Когда наставить пушек жерла! Вот - срок настал. Крылами бьет беда, И каждый день обиды множит, И день придет - не будет и следа От ваших Пестумов, быть может! О, старый мир! Пока ты не погиб, Пока томишься мукой сладкой, Остановись, премудрый, как Эдип, Пред Сфинксом с древнею загадкой! Россия - Сфинкс. Ликуя и скорбя, И обливаясь черной кровью, Она глядит, глядит, глядит в тебя И с ненавистью, и с любовью!... Да, так любить, как любит наша кровь, Никто из вас давно не любит! Забыли вы, что в мире есть любовь, Которая и жжет, и губит! Мы любим все - и жар холодных числ, И дар божественных видений, Нам внятно всё - и острый галльский смысл, И сумрачный германский гений... Мы помним всё - парижских улиц ад, И венецьянские прохлады, Лимонных рощ далекий аромат, И Кельна дымные громады... Мы любим плоть - и вкус ее, и цвет, И душный, смертный плоти запах... Виновны ль мы, коль хрустнет ваш скелет В тяжелых, нежных наших лапах? Привыкли мы, хватая под уздцы Играющих коней ретивых, Ломать коням тяжелые крестцы, И усмирять рабынь строптивых... Придите к нам! От ужасов войны Придите в мирные обьятья! Пока не поздно - старый меч в ножны, Товарищи! Мы станем - братья! А если нет - нам нечего терять, И нам доступно вероломство! Века, века вас будет проклинать Больное позднее потомство! Мы широко по дебрям и лесам Перед Европою пригожей Расступимся! Мы обернемся к вам Своею азиатской рожей! Идите все, идите на Урал! Мы очищаем место бою Стальных машин, где дышит интеграл, С монгольской дикою ордою! Но сами мы - отныне вам не щит, Отныне в бой не вступим сами, Мы поглядим, как смертный бой кипит, Своими узкими глазами. Не сдвинемся, когда свирепый гунн В карманах трупов будет шарить, Жечь города, и в церковь гнать табун, И мясо белых братьев жарить!... В последний раз - опомнись, старый мир! На братский пир труда и мира, В последний раз на светлый братский пир Сзывает варварская лира!

Александр Блок В РЕСТОРАНЕ Никогда не забуду (он был, или не был,Этот вечер): пожаром зариСожжено и раздвинуто бледное небо,И на желтой заре — фонари.Я сидел у окна в переполненном зале.Где-то пели смычки о любви.Я послал тебе черную розу в бокалеЗолотого, как небо, Аи.Ты взглянула. Я встретил смущенно и дерзкоВзор надменный и отдал поклон.Обратясь к кавалеру, намеренно резкоТы сказала: «И этот влюблен».И сейчас же в ответ что-то грянули струны,Исступленно запели смычки...Но была ты со мной всем презрением юным,Чуть заметным дрожаньем руки...Ты рванулась движеньем испуганной птицы,Ты прошла, словно сон мой легка...И вздохнули духи, задремали ресницы,Зашептались тревожно шелка.Но из глуби зеркал ты мне взоры бросалаИ, бросая, кричала: «Лови!..»А монисто бренчало, цыганка плясалаИ визжала заре о любви.

На солнечном пляже в июле В своих голубых пижамах Девчонка — звезда и шалунья — Она меня сводит с ума. Под синий berceuse океана На желто-лимонном песке Настойчиво, нежно и рьяно Я ей напеваю в тоске: «Мадам, уже песни пропеты! Мне нечего больше сказать! В такое волшебное лето Не надо так долго терзать! Я жду Вас, как сна голубого! Я гибну в любовном огне! Когда же Вы скажете слово, Когда Вы придете ко мне?» И, взглядом играя лукаво, Роняет она на ходу: «Вас слишком испортила слава. А впрочем… Вы ждите… приду!..» Потом опустели террасы, И в море ушли корабли. И даже рыбачьи баркасы В далекое море ушли. А птицы так грустно и нежно Прощались со мной на заре. И вот уж совсем безнадежно Я ей говорю в октябре: «Мадам, уже падают листья, И осень в последнем бреду! Уже виноградные кисти Желтеют в забытом саду! Я жду Вас, как сна голубого! Я гибну в любовном огне! Когда же Вы скажете слово? Когда Вы придете ко мне?!» И, взглядом играя лукаво, роняет она на ходу: «Я Вас слишком долго желала. Я к Вам… никогда не приду». 1930 г. Источник: https://poembook.ru/poem/3175301-aleksandr-vertinskij---madam-uzhe-padayut-listya

Над розовым морем... Александр Николаевич Вертинский Слова Георгия Иванова * Над розовым морем вставала луна Во льду зеленела бутылка вина И томно кружились влюблённые пары Под жалобный рокот гавайской гитары. - Послушай. О как это было давно, Такое же море и то же вино. Мне кажется будто и музыка та же Послушай, послушай,- мне кажется даже. - Нет, вы ошибаетесь, друг дорогой. Мы жили тогда на планете другой И слишком устали, и слишком мы стары И для этого вальса и для этой гитары. 1925

Я свободен Ария Надо мною - тишина, Небо, полное дождя, Дождь проходит сквозь меня, Но боли больше нет. Под холодный шепот звезд Мы сожгли последний мост, И все в бездну сорвалось. Свободным стану я От зла и от добра, Моя душа была на лезвии ножа… Я бы мог с тобою быть, Я бы мог про все забыть, Я бы мог тебя любить, Но это лишь игра. В шуме ветра за спиной Я забуду голос твой, И о той любви земной, Что нас сжигала в прах, И я сходил с ума... В моей душе нет больше места для тебя! Я свободен, словно птица в небесах, Я свободен, я забыл, что значит страх. Я свободен с диким ветром наравне, Я свободен наяву, а не во сне! Надо мною - тишина, Небо, полное огня, Свет проходит сквозь меня, И я свободен вновь. Я свободен от любви, От вражды и от молвы, От предсказанной судьбы И от земных оков, От зла и от добра... В моей душе нет больше места для тебя! Я свободен, словно птица в небесах, Я свободен, я забыл, что значит страх. Я свободен с диким ветром наравне, Я свободен наяву, а не во сне!

Евгений Евтушенко Качался старый дом, в хорал слагая скрипы, и нас, как отпевал, отскрипывал хорал. Он чуял, дом-скрипун, что медленно и скрытно в нем умирала ты, и я в нем умирал. «Постойте умирать!» — звучало в ржанье с луга, в протяжном вое псов и сосенной волшбе, но умирали мы навеки друг для друга, а это все равно что умирать вообще. А как хотелось жить! По соснам дятел чокал, и бегал еж ручной в усадебных грибах, и ночь плыла, как пес, косматый, мокрый, черный, кувшинкою речной держа звезду в зубах. Дышала мгла в окно малиною сырою, а за моей спиной — все видела спина!— с платоновскою Фро, как с найденной сестрою, измученная мной, любимая спала. Я думал о тупом несовершенстве браков, о подлости всех нас – предателей, врунов: ведь я тебя любил, как сорок тысяч братьев, и я тебя губил, как столько же врагов. Да, стала ты другой. Твой злой прищур нещаден, насмешки над людьми горьки и солоны. Но кто же, как не мы, любимых превращает в таких, каких любить уже не в силах мы? Какая же цена ораторскому жару, когда, расшвырян вдрызг по сценам и клише, хотел я счастье дать всему земному шару, а дать его не смог — одной живой душе?! Да, умирали мы, но что-то мне мешало уверовать в твое, в мое небытие. Любовь еще была. Любовь еще дышала на зеркальце в руках у слабых уст ее. Качался старый дом, скрипел среди крапивы и выдержку свою нам предлагал взаймы. В нем умирали мы, но были еще живы. Еще любили мы, и, значит, были мы. Когда-нибудь потом (не дай мне бог, не дай мне!), когда я разлюблю, когда и впрямь умру, то будет плоть моя, ехидничая втайне, «Ты жив!» мне по ночам нашептывать в жару. Но в суете страстей, печально поздний умник, внезапно я пойму, что голос плоти лжив, и так себе скажу: «Я разлюбил. Я умер. Когда-то я любил. Когда-то я был жив». 1965 -1966

Жизненные зигзаги Е.Евтушенко Эпиграммы Вот одна из них, которую, по-моему, написал Евгений Винокуров: Ты – Евгений, я – Евгений, Ты – не гений, я – не гений, Ты – г…о, и я – г…о, Я – недавно, ты – давно. Написал на него злую эпиграмму и Валентин Гафт.

Высоцкий Владимир I. В далёком созвездии Тау Кита Все стало для нас непонятно, - Мы им посылаем - "Вы что это там?" – А нас посылают обратно. На Тау Ките живут в тесноте – Живут, между прочим, по-разному – Товарищи наши по разуму. II. Вот, двигаясь по световому лучу Без помощи, но при посредстве, Я к Тау Кита этой самой лечу, Чтоб с ней разобраться на месте. На Тау Кита чегой-то не так – Там таукитайская братия Свихнулась, - по нашим понятиям. III. Пока я весь в анабиозе лежу, Те таукитяне буянят, - Всё реже я с ними на связь выхожу: Уж очень они хулиганят. У таукитов в алфавите слов – Немного, и строй - буржуазный, И юмор у них - безобразный. IV. Корабль посадил я как собственный зад, Слегка покривив отражатель. Я крикнул по-таукитайски: "Виват!" – Что значит по-нашему - "Здрасьте!". У таукитян вся внешность - обман, - Тут с ними нельзя состязаться: То явятся, то растворятся... V. Мне таукитянин - как вам папуас, - Мне вкратце об них намекнули. Я крикнул: "Галактике стыдно за вас!" – В ответ они чем-то мигнули. На Тау Ките условья не те: Там нет атмосферы, там душно, - Но таукитяне радушны. VI. ^ В запале я крикнул им: мать вашу, мол!.. Но кибернетический гид мой Настолько буквально меня перевёл, Что мне за себя стало стыдно. Но таукиты – такие скоты – Наверно, успели набраться: То явятся, то растворятся... VII. "Эй, братья по полу, - кричу, - мужики!» внезапно мой голос сорвался, - Я таукитянку схватил за грудки: "А ну, - говорю,- сознавайся!.." Она мне: "Уйди!" – мол, мы впереди – Не хочем с мужчинами знаться, - А будем теперь почковаться! VIII. Не помню как поднял я свой звездолёт, - Лечу в настроении питейном: Земля ведь ушла лет на триста вперед По гнусной теории Эйнштейна! Что, если и там, как на Тау Кита, Ужасно повысилось знанье - что если и там почкованье.

Игорь Северянин. Встречаются, чтоб расставаться Встречаются, чтоб расставаться, Влюбляются, чтоб разлюбить. Мне хочется расхохотаться И разрыдаться, и не жить! Клянутся, чтоб нарушить клятвы, Мечтают, чтоб клянуть мечты... О, горе тем, кому понятны Все наслаждения тщеты. В деревне хочется столицы... В столице хочется души... И всюду человечьи лица Без человеческой души... Как часто красота в уродстве И есть в уродстве красота... Как часто низость благородна И злы невинные уста. Так как же не расхохотаться, Не разрыдаться, как же жить, Когда возможно расставаться, Когда возможно разлюбить?

Костёр Все отболит и мудрый говорит Каждый костер когда то догорит Ветер золу развеет без следа Но до тех пор пока огонь горит Каждый его по своему хранит Если беда и если холода Раз ночь длинна жгут едва едва И берегут и силы и дрова Зря не шумят и не портят лес Но иногда найдется вдруг чудак Этот чудак все сделает не так И его костер взовьется до небес Еще не все дорешено еще не все разрешено Еще не все погасли краски дня Еще не жаль огня и Бог хранит меня. Тот был умней кто свой огонь сберег Он обогреть других уже не мог Но без потерь дожил до теплых дней А ты был не прав ты все спалил за час И через час большой огонь угас Но в этот час стало всем теплей Еще не все дорешено еще не все разрешено Еще не все погасли краски дня Еще не жаль огня и Бог хранит меня ...

Евгений Евтушенко Хотят ли русские войны? Спросите вы у тишины над ширью пашен и полей и у берез и тополей. Спросите вы у тех солдат, что под березами лежат, и вам ответят их сыны, хотят ли русские войны. Не только за свою страну солдаты гибли в ту войну, а чтобы люди всей земли спокойно ночью спать могли. Да, мы умеем воевать, но не хотим, чтобы опять солдаты падали в бою на землю грустную свою. Спросите вы у матерей, спросите у жены моей, и вы тогда понять должны, хотят ли русские войны.

Чисто теоретически предположим, что все гештальты уже завершены. И что тогда? Вредности будем обсуждать отдельно. Любые факторы, включая диеты и пр. - ещё отдельно. Магнитную кружку сейчас в квартире не нашла, могу и про неё написать, мне нетрудно. Давно собираюсь.

Предположим, генетика отличная, но сильные стрессы были в утробе, младенец ослаблен именно этим. Далее почти остановка дыхания (я серьёзно), но ребёнок опять выживает, именно благодаря хорошей генетике. Со временем он должен окрепнуть, но подключаются уже другие факторы, про них пока молчу. . Второй случай: стрессов в утробе не было, младенец был защищен и далее растёт в любящей его семье. Но генетика подкачала, переносимость стрессов крайне низка. Нарастить её до нормы в этом варианте нереально тяжело. В этих двух случаях стратегия разная (психологической помощи себе или кому-то).

Выйду ночью в поле с конем, Ночкой темной тихо пойдем. Мы пойдем с конем по полю вдвоем, Мы пойдем с конем по полю вдвоем. Ночью в поле звезд благодать…. В поле никого не видать. Только мы с конем по полю идем, Только мы с конем по полю идем. Сяду я верхом на коня, Ты неси по полю меня. По бескрайнему полю моему, По бескрайнему полю моему. Дай-ка я разок посмотрю, Где рождает поле зарю. Ай, брусничный цвет, алый да рассвет, Али есть то место, али его нет. Полюшко мое, родники, Дальних деревень огоньки, Золотая рожь да кудрявый лен — Я влюблен в тебя, Россия, влюблен. Будет добрым год-хлебород, Было всяко, всяко пройдет, Пой, златая рожь, пой, кудрявый лен, Пой о том, как я в Россию влюблен! Пой, златая рожь, пой, кудрявый лен…. Мы идем с конем по полю вдвоем. Не удивляйтесь. Петь я люблю, мы часто поём с мужем или с сиделками.

Если найти все причины, становится понятнее с чем надо работать и как именно. Надо расставить причины по очерёдности (что навредило сильнее всего) данному конкретному человеку. Например стрессы. На фоне того первого были и другие. То есть предположим генетика как раз в порядке - именно она помогла выжить тогда и помогает и далее , т.е. после того самого первого стресса.

Интересно, но вернуться в прошлое (да ещё в утробу матери) и убрать все вредности мы не можем. Можем попытаться минимизировать факторы, к-рые продолжают ухудшать здоровье сейчас. В том числе, незавершённые гештальты из прошлого.

Женщина работает, двое мужчин сзади её - разглядывают. - Тебе дала? - Нет. А тебе? - И мне нет. Оба: вот б...ь.

Прогулки по воде. С причала рыбачил апостол Андрей, А Спаситель ходил по воде. И Андрей доставал из воды пескарей, А Спаситель погибших людей. И Андрей закричал: "Я покину причал , Если ты мне откроешь секрет." И Спаситель ответил: "Спокойно, Андрей, Никакого секрета здесь нет." Видишь, там на горе возвышается крест. Под ним десяток солдат, повиси-ка на нём, А когда надоест, возвращайся назад Гулять по воде, гулять по воде, гулять по воде со мной. "Но, Учитель, на касках блистают рога, Черный ворон кружит над крестом. Объясни мне сейчас, пожалей дурака, А распятье оставь на потом." Онемел Спаситель и топнул в сердцах По водной глади ногой: "Ты и верно, дурак." И Андрей в слезах Побрёл с пескарями домой.

Булат Окуджава За что ж вы Ваньку-то Морозова? Ведь он ни в чем не виноват. Она сама его морочила, а он ни в чем не виноват. Он в старый цирк ходил на площади и там циркачку полюбил. Ему чего-нибудь попроще бы, а он циркачку полюбил. Она по проволке ходила, махала белою ногой, и страсть Морозова схватила своей мозолистой рукой. А он швырял большие сотни: Ему-то было все равно. А по нему Маруся сохла, и было ей не все равно. Он на извозчиках катался, циркачке чтобы угодить, И соблазнить ее пытался, Чтоб ей, конечно, угодить. А он медузами питался, циркачке чтобы угодить. И соблазнить ее пытался, чтоб ей, конечно, угодить. Не думал, что она обманет: ведь от любви беды не ждешь... Ах Ваня, Ваня, что ж ты, Ваня? Ведь сам по проволке идешь... 1957г

* * * Три сестры, три создания нежных В путь далекий собрались однажды, - Отыскать средь просторов безбрежных Тот родник, что спасает от жажды. У порога простившись, расстались И отправились в дальние дали. Имя первой - Любовь, а вторая - Мечта, А Надеждой последнюю звали. А Любовь покоряла пространства, Все стремилась к изменчивой цели, Но не вынесла непостоянства И ее уберечь не сумели. И осталось сестер только двое, - По дороге бредут, как и прежде. И когда вновь и вновь умирает любовь Остаются мечта и надежда. А Мечта, не снижая полета, До заветной до цели достала. И, достав, воплотилась во что-то, Но мечтой уже быть перестала. И осталась Надежда последней По дороге бредет, как и прежде. Пусть умрут вновь и вновь и мечта и любовь Пусть меня не оставит надежда. А сегодня окончены сроки, Всем обещано дивное лето. Отчего же мы так одиноки? Отчего нас разносит по свету? Только в самых далеких пределах Одного я прошу, как и прежде: Что бы жить и дышать, и любить, и мечтать Пусть меня не оставит надежда.

Время колокольчиков Александр Башлачёв Долго шли зноем и морозами, Всё снесли и остались вольными, Жрали снег с кашею берёзовой И росли вровень с колокольнями. Если плач – не жалели соли мы, Если пир – сахарного пряника. Звонари чёрными мозолями Рвали нерв медного динамика. Но с каждым днём времена меняются. Купола растеряли золото. Звонари по миру слоняются. Купола сбитые расколоты. Что же теперь ходим круг да около На своём поле, как подпольщики? Если нам не отлили колокол, Значит, здесь время колокольчиков. Ты звени, сердце, под рубашкою Второпях – врассыпную вороны. Эй! Выводи коренных с пристяжкою И рванём на четыре стороны. Но сколько лет лошади не кованы, Ни одно колесо не смазано. Плётки нет. Сёдла разворованы. И давно все узлы развязаны. А на дожде – все дороги радугой! Быть беде. Нынче до смеха ли? Но если есть колокольчик под дугой, Так, значит, всё. Заряжай, поехали! Загремим, засвистим, защёлкаем! Проберёт до костей, до кончиков. Эй, братва! Чуете печёнками Грозный смех русских колокольчиков? Век жуём матюги с молитвами. Век живём – хоть шары нам выколи. Спим да пьём. Сутками и литрами. Не поём. Петь уже отвыкли. Долго ждём. Всё ходили грязные, Оттого сделались похожими, А под дождём оказались разные – Большинство – честные, хорошие. И пусть разбит батюшка Царь-колокол – Мы пришли с чёрными гитарами. Ведь биг-бит, блюз и рок-н-ролл Околдовали нас первыми ударами. И в груди – искры электричества. Шапки в снег – и рваните звонче. Рок-н-ролл славное язычество. Я люблю время колокольчиков.

Она сидела за столиком у окна, И он, как бы случайно, смотрел туда. Она была ничего, она была одна, В её глазах как бы читалось «Да». Время суток позволяло сыграть в игру, Время года велело стрелять в упор. И он, как бы случайно, подсел к столу, И, как бы небрежно, повел разговор. Имитация. Он больше любит коньяк, она — сухое вино, Подали двести сухого и сто коньяку. Они оба любят группу «Кино» И не любят «Яблоки на снегу». Он свободен до часу — немалый срок, И она до двенадцати — хоть куда, Он предложил зайти к приятелю на огонек, Она, как бы подумав, сказала «Да». Имитация. Его приятель на кухне как бы читал, Пока они занимали его кровать. Все случилось быстрее, чем он ожидал, И несколько хуже, чем она могла ждать. Через двадцать минут они вышли вон, Три рубля на такси — небольшая беда, Она сказала: «Звони», он записал телефон По которому не позвонит никогда. Имитация. И он сбежал в метро, бросив ей «пока», Он был просто рад, что остался один, А за ним, догорая, тлела Москва Головешками окон, углями витрин. Время выключить свет, стиснуть зубы и спать, Чтоб хотя бы лет пять не очнутся от сна, Её дома как бы ждала её мать, Его дома как бы ждала жена. Имитация.

Теории заговора мне не близки. Это пишу на всякий случай. Диагнозы знаю, т.к. симптомы как у дочери, но выражены слабее.