Натан Исаевич Альтман – советский театральный художник

[Рона]

Натан Исаевич Альтман – советский театральный художник, график и живописец, художник-авангардист (кубист), скульптор, заслуженный художник РСФСР (1968), портретист.

Родился 10 (22) декабря 1889 года в Виннице, в семье еврейского торговца. Ему было четыре года, когда от туберкулеза умер отец, а вскоре и дед. Его мать, не выдержав житейских неурядиц, уехала за границу. Маленький Натан остался с бабушкой. С детства увлекался рисованием.

С 1902 по 1907 год Альтман учился изобразительному искусству в Одесском художественном училище одновременно на живописном отделении у К. К. Костанди и Г. А. Лодыженского и на скульптурном – у Л. Д. Иорини и И. И. Мармонэ.

В 1907 году он вернулся в Винницу, где начал работать самостоятельно.

Продолжил учёбу в парижской частной студии (1910-1911 гг.). В этот период испытал влияние модернизма, в частности кубизма.

Альтман решает перебраться в Петербург, однако ему как еврею надо было получить «вид на жительство» в столице, для чего нужно было иметь «профессию». Альтман едет в Бердичев и там, в ремесленной управе сдает экзамен на живописца вывесок. С дипломом ремесленника двадцатитрехлетний художник в конце 1912 года приезжает в Петербург и работает подмастерьем в витражной мастерской. За короткое время он стал одним из наиболее заметных живописцев столицы. Знаменитый «Портрет поэтессы Анны Андреевны Ахматовой» (1914 г.) упрочил его известность. Известный критик Л. Бруни писал, что «это не вещь, а веха в искусстве».

Столь же успешными были его опыты в скульптуре («Автопортрет», 1916 г.) и сценографии (спектакль «Чудо святого Антония» М. Метерлинка в петроградском литературно-артистическом клубе-кафе «Привал комедиантов», 1916 г.). Летом 1913 года Натан Альтман создает серию работ «Еврейская графика». Рисунки построены на полуфантастических анималистических мотивах, с использованием орнамента и шрифта. Композиция геральдична, строго замкнута и симметрична. Так возникает одному ему присущая манера – стиль Альтмана. Его приглашают на выставки, он оформляет книги, посещает салоны, дружит с поэтами. Знаменитый поэт-футурист Велимир Хлебников удостаивает Альтмана звания «Председатель Земного Шара». Художник участвует в основании «Еврейского общества поощрения художеств».

После революции 1917 года Альтман участвовал в оформлении революционных празднеств в Петрограде (1918 г.) и Москве (1921-1928 гг.).

Он редактирует первую советскую газету по вопросам искусства – «Искусство коммуны», руководит созданием Музея художественной культуры, пишет портреты видных большевиков, в том числе барельеф и бюст первого революционного наркома культуры А. В. Луначарского (гипс, 1920 г.). Наркому понравилась эта работа, и он уговаривает Ленина поручить Н. Альтману сделать и его портрет. Ленин заочно уже был знаком с художником: сделанный им эскиз флага РСФСР был одобрен Лениным как лучший. Однако наблюдений (Альтман видел Ленина лишь дважды на митингах) не хватало. Луначарский уговорил Ленина позировать художнику. Ленин разрешил Альтману работать в его кремлевском кабинете. Во время работы они часто беседовали об искусстве, о революции. Шесть недель провел художник в кабинете вождя и в июне 1920 года закончил его скульптурный портрет. Эта скульптура стала первым портретом Ленина, который показывался за границей. На Парижской выставке 1925 года Альтман получил за свою работу Золотую медаль. Он также создал серию карандашных зарисовок Ленина.

В 1921 году Н. Альтман переехал в Москву, так как распоряжением Луначарского был назначен руководителем отдела ИЗО Наркомпроса. Здесь Альтман знакомится с Горьким, в его мастерскую приходят Бабель, Эренбург, Есенин. Продолжается его дружба с Ахматовой, Хлебниковым, Маяковским. В 1922 году Н.Альтман принимает участие в «Выставке трех» – Н. Альтман, Д. Штеренберг, М. Шагал

9 апреля 1922 года в ГОСЕТе состоялась премьера спектакля «Уриэль Акоста» в оформлении Альтмана (вторая редакция; первую в 1919 году оформлял М. Добужинский), который как художник сменил в театре Марка Шагала. В этом же 1922 году состоялась ещё одна премьера, оформленная Н. Альтманом, - «Гадибук» С.А. Ан-ского в театре-студии «Габима» в постановке Е. Вахтангова. Оба спектакля имели большой резонанс. Успешная совместная работа в ГОСЕТе Грановского, Михоэлса, Альтмана и композитора Пулвера натолкнула их на мысль снять вместе фильм. Сценарий был написан по Шолом-Алейхему и назывался «Еврейское счастье». Автором титров был Исаак Бабель. В 1925 году съёмочная группа направилась на выбор натуры. По предложению Н. Альтмана группа приехала в его родную Винницу, один из районов которой - Иерусалимка - сохранился в том первозданном виде, в каком подобные поселки были ещё при Шолом-Алейхеме.

В этом же году Натан Альтман вместе с Александрой Экстер, Вадимом Меллером, Соней Терк и другими советскими художниками, участвовал в Международной Выставке Современного Индустриального и Декоративного Искусства (Арт Деко) в Париже.

Весной 1928 года Альтман выехал с Государственным еврейским театром (ГОСЕТ) на гастроли в Европу и после окончания гастролей остался в Париже, где пробыл до 1935 года.

Вернувшись в СССР, он отошёл от станковой живописи, занявшись дизайном (эскизы почтовых марок) и книжной графикой, создав, в частности, иллюстрации к «Петербургским повестям» Н. В. Гоголя.

Начало войны застало Н. Альтмана в Ленинграде. Четыре года эвакуации он провел в Перми и недолгое время – в Новосибирске. В Перми он работает с ленинградским Кировским оперным театром, в том числе с Григорием Козинцевым над постановкой оперы «Отелло» Верди, а для армейской газеты «Звезда» рисует карикатуры на функционеров Третьего рейха.

Значительное место в творчестве Альтмана занимает театр: художник оформил спектакли «Мистерия-Буфф» В. В.Маяковского (1921, Московской цирк), «Женитьба Труадека» по пьесе Ж. Ромена (1927 г., ГОСЕТ)

«Бронепоезд 14-69» Вс. Иванова (1932 г., Театр интернационального действия, Париж), «Король Лир» (1941г, ГБДТ), «Отелло» (1944 г.) и «Гамлет» (1954 г.); «Победители ночи» Штока (1950 г.) в Ленинградском театре драмы им. Пушкина, «Тристан и Изольда» Бруштейн (1947 г.) в Ленинградском театре им. Ленинского комсомола.

Его декорации – сложный, мощный архитектурно-живописный организм. Они не просто делают сцену уголком иного мира, они задают эмоциональный тон спектаклю, способствуют раскрытию замыслов драматурга и режиссера. А задуманные Альтманом костюмы выявляют суть образов персонажей.

В качестве художника по костюму он работал с режиссером Г. Козинцевым над кинофильмом «Дон-Кихот» (1955 г.).

В эти же годы создает иллюстрации к произведениям Шолом-Алейхема, В. Бласко Ибаньеса, Э. Кастро, Э. Золя.

В последние годы жизни Альтман создал несколько станковых живописных композиций по мотивам прежних театральных эскизов.

Натан Альтман скончался в Ленинграде 12 декабря 1970 года, похоронен в Комаровском Некрополе, (посёлок Комарово). Его могила находится рядом с могилой Анны Ахматовой, которую он пережил только на четыре года.

В декабре 2000 года, к тридцатилетию со дня смерти художника, на доме № 61 по Лесному проспекту, где в Ленинграде он жил с 1937 по 1970 год была открыта мемориальная доска Натану Исаевичу Альтману.

[Рона]

Ахматова и Мандельштам о Натане Альтмане

Портреты Анны Ахматовой писали Петров-Водкин, Сарьян, Серебрякова, и даже Модильяни. Но, наверное, работа Натана Альтмана наиболее известна на сегодняшний день. .

Хотя портрет не сразу приняли современники, особенно те из них, кому казалось, что альтмановский портрет разрушает их представления о художественном идеале и женском обаянии модели.

А вот самой Ахматовой он нравился. Она даже написала стихотворение, посвященное тому периоду, когда позировала художнику, и вошедшее в цикл эпические мотивы:

Покинув рощи родины священной

И дом, где Муза Плача изнывала,

Я, тихая, веселая, жила

На низком острове, который, словно плот,

Остановился в пышной невской дельте.

О, зимние таинственные дни,

И милый труд, и легкая усталость,

И розы в умывальном кувшине!

Был переулок снежным и недлинным

И против двери к нам стеной алтарной

Воздвигнут храм святой Екатерины.

Как рано я из дома выходила,

И часто по нетронутому снегу

Свои следы вчерашние напрасно

На бледной, чистой пелене ища,

И вдоль реки, где шхуны, как голубки,

Друг к другу нежно, нежно прижимаясь,

О сером взморье до весны тоскуют,—

Я подходила к старому мосту.

Там комната, похожая на клетку,

Под самой крышей в грузном, шумном даме,

Где он, как чиж, свистал перед мольбертом,

И жаловался весело, и грустно

О радости небывшей говорил.

Как в зеркало, глядела я тревожно

На серый холст, и с каждою неделей

Все горше и страннее было сходство

Мое с моим изображеньем новым.

Теперь не знаю, где художник милый,

С которым я из голубой мансарды

Через окно на крышу выходила

И по карнизу шла над смертной бездной,

Чтоб видеть снег, Неву и облака,—

Но чувствую, что Музы наши дружны

Беспечной и пленительною дружбой,

Как девушки, не знавшие любви.

Еще небольшое ироничное стихотворение посвятил Альтману Мандельштам:

Это есть художник Альтман,

Очень старый человек.

По-немецки значит Альтман -

Очень старый человек.

Он художник старой школы,

Целый свой трудился век,

Оттого он невеселый,

Очень старый человек.

Это восьмистишие помнили все друзья и приятели Мандельштама. Натан Альтман в тогдашних петербургских богемно-литературных салонах был очень популярен. Мандельштам читал эти стихи сотни раз, давясь от смеха, но с напускной важностью и с сильным немецким акцентом: "ошэн стари шэловэк".