Северная Звезда Оноре де Бальзака

[Рона]

Северная Звезда Оноре де Бальзака

17 сентября 2009 | Любовь

Труды Бальзака исчисляются томами.

А если бы и его любовь можно было выразить в числах, получились бы цифры 16 и 444.

Именно шестнадцать лет продолжался эпистолярный роман писателя с Эвелиной Ганской, и именно 444 письма он успел отправить ей за это время.

Бальзаковский возраст

Оноре предпочитал женщин постарше. По его опыту, сорокалетняя любовница могла дать мужчине все, двадцатилетняя же – ничего. А Бальзак предпочитал наслаждаться по полной программе. Он вообще являл собой пример ярчайшего максимализма: работать – так по 16 часов в день, издавать – так по десятку книжек в год, любить – так всех красивых женщин разом и с полной искренностью к каждой.

Еще Оноре, долго влачившего нищенского существование, влекли состояния и титулы. Всякий раз, заводя роман с аристократкой, Бальзак раздувался от сознания собственной значимости. И всегда чутко реагировал на похвалу: творцу-работяге, не сразу получившему признание, она была что воздух.

Свободную минутку он любил занимать чтением писем от очаровательных поклонниц, слетавшихся к нему со всех сторон просвещенного света: женское внимание, помноженное на восхищение его произведениями, – как это сказочно кружило голову!

Чужестранка

Одно из писем с обратным адресом "Одесса" особенно заинтриговало Бальзака: Чужестранка (а письмо было подписано именно так) наряду с обильными комплиментами позволила себе слегка покритиковать писателя. И сделала это столь умно и в столь тонкой манере, что Бальзак не только не обиделся, но и согласился с замечаниями неизвестной дамы и тут же пожелал отблагодарить ее за чуткое внимание к своему творчеству – да только, как это сделать?

Чужестранка сама подсказала ему способ. В следующем письме она попросила Оноре подтвердить в газете "Котидьен" (единственной французской, выходящей и в России), что он знаком с ее посланиями. Бальзак просьбу выполнил, намекнув, что ждет продолжения. И завязался роман в письмах…

Чужестранка недолго берегла свое инкогнито. Критичной дамой оказалась русская подданная польского происхождения Эвелина Ганская. Честь состоять в переписке с одной из богатейших дам России очень польстила Бальзаку, и он стал настаивать на личной встрече.

Она произошла через полтора года, причем с подачи… мужа Чужестранки, Венцеслава Ганского, которому, в свою очередь, было весьма приятно видеть в друзьях жены видного французского литератора.

[Рона]

Ожидание счастья

Свидание произошло в 1833 году в швейцарском городке Невштатель. Навстречу статной красавице Эвелине выпорхнул неуклюжий, полный и низкорослый Оноре. Он был очарован, она – прямо наоборот.

Но уже через несколько минут разговора живые яркие глаза Бальзака, его остроумная речь, его непринужденное обаяние смягчили Эвелину. А через несколько дней, предшествовавших неизбежному расставанию, она вдруг поняла, насколько тяжело ей отпускать Бальзака.

Писатель возвращался в Париж, полный любовного восторга: "Я счастлив, бесконечно счастлив, как в мечтах, без всяких задних мыслей… Увы, окаянный муж все пять дней ни на мгновение не оставлял нас. Не выношу, когда на моем пути помехи".

Помеха была существенной: Эвелина, вышедшая в 19 лет за человека, в два раза себя старше, получившая от него доброе имя и приличное состояние, решительно отвергла всякий намек на амурную авантюру, на которую так отчаянно намекал неистовый француз.

Раз другому отдана, буду хранить ему верность до самой смерти – и точка. Бальзак быстро подсчитал: Эвелине было слегка за тридцать, а ее Венцеславу – почти 60. В те времена – уже почтенный возраст, когда до смертного одра недалеко.

И Оноре пообещал ждать. Требуя в письмах подтверждения, что его стремления взаимны: "Вы одна можете осчастливить меня, Эва. Я стою перед вами на коленях, мое сердце принадлежит вам.

Убейте меня одним ударом, но не заставляйте страдать! Я люблю вас всеми силами моей души — не заставляйте меня расстаться с этими прекрасными надеждами!"

Эвелина, понимая, что давно и окончательно покорена, не видела причин отказывать себе и своему возлюбленному в мечтах. У них было совместное увлечение – книги Бальзака. У них оставались письма, и даже редкие встречи в различных городах случались между ними.

К тому времени, как Оноре смог назвать свою Северную Звезду законною супругой, их эпистолярному роману минуло… 16 лет.

"Только люби меня!.."

Впрочем, муж Эвы умер гораздо раньше. Уже в 1841 году Бальзак получил, как он цинично выразился, "счастливое известие" и вопросил у Ганской: ну, когда венчаемся? Ответ был сокрушительно-спокоен: "Вы свободны".

Оноре отлично понимал, чем провинился. Разве могла его сладострастная натура выдержать тот обет несокрушимой верности, в котором он, впрочем, клялся каждым своим письмом? Через сердце и объятия писателя прошло немало маркиз и графинь, прежде чем Ганская сообщила о своем вдовстве. И, разумеется, Эвелина была в курсе большей части его похождений – неосмотрительный Бальзак по-прежнему предпочитал жить громко.

Существовали у Ганской и более практичные соображения против замужества. Информация о колоссальных долгах писателя обсуждалась в Европе столь же открыто, сколь и слухи о его бурных романах. И кроме всего прочего, в те времена в царской России браки с иностранцами были попросту запрещены! Разрешение давалось в исключительных случаях, и искать его следовало непосредственно у Николая I.

Ну, а кроме ревности, обиды и бюрократии Эву смущали годы. "Я постарела с нашей последней встречи", – жаловалась она коротеньким письмом Бальзаку. И к ней тут же летел ответ: "Будь старой, сколько хочешь, только люби меня!"…

"Ты будешь жить"

Он сделал все, чтобы назвать ее своей женой и обрести, наконец, дом в верховенской усадьбе, напоминающий ему "Лувр или греческий храм, позолоченный заходящим солнцем". Он шесть лет выспрашивал у русского императора, называющего его своим любимым писателем, разрешения на брак и… получил его с пометкой "Под полным наблюдением". Он разорвал все связи с графинями и менее знатными любовницами, пообещав Северной Звезде, что больше – никогда.

Но убедило Эвелину не это. "Я знаю хорошо, слишком хорошо, что господин Бальзак обречен и при самом хорошем уходе не сможет протянуть долго… Для меня является наградой сознание того, что я могу быть нужной этому великому уму и этому благородному сердцу. Я дам ему все счастье, которое он заслуживает, и этим сама буду счастлива. Так часто его предавали, я останусь ему верной… и пусть он умрет с рукой в моей руке и с моим образом в сердце", – написала она брату. А пожилому и разбитому тяжелыми недугами Оноре пообещала: "Ты будешь жить".

И вышла за него замуж, передав (как того требовал русский закон в обмен на разрешение) все права на имущество Ганских своей дочери от первого брака и перессорившись перед венчанием со всей знатной родней, не обрадовавшейся мезальянсу с простолюдином. Еще четыре месяца Эвелина терпеливо сносила нужду в Париже, превратившись для Оноре в безупречную сиделку, как и обещала. А Бальзак… он был счастлив: "Я женился на единственной женщине, которую любил и буду любить до самой смерти".

Смерть пришла за Оноре спустя пять месяцев после венчания. В наследство Эвелине достались его бесконечные долги и нерушимая слава любимой женщины великого писателя.

Елена Горбунова, etoya.ru

http://www.befine.ru/love/570-severnaya-zv...de-balzaka.html