Б.Пастернак."Доктор Живаго"

[Рона]

Борис Пастерак."Доктор Живаго"

[Рона]

Христианские мотивы в стихах из романа Б.Л. Пастернака «Доктор Живаго»

Скачать сочинение

Стихи, составляющие отдельную, заключительную часть романа «Доктор Живаго» в качестве стихов главного героя — врача Юрия Живаго, Борис Пастернак считал лучшими своими стихами. Здесь очень многие образы связаны с Евангелием. В открывающем цикл «Гамлете» поэт умоляет Бога пронести мимо чашу страданий, но сознает, что

...Продуман распорядок действий,

И неотвратим конец пути.

Я один,все тонет в фарисействе.

Жизнь прожить ~ не поле перейти.

В другом стихотворении, «На Страстной», природа скорбит о гибели Христа:

И лес раздет и непокрыт

И на Страстях Христовых,

Как строй молящихся,стоит

Толпой стволов сосновых.

А в городе,на небольшом

Пространстве,как на сходке,

Деревья смотрят нагишом

В церковные решетки.

И взгляд их ужасом объят.

Понятна их тревога.

Сады выходят из оград.

Колеблется земли уклад:

Они хоронят Бога.

Однако, по убеждению поэта, чудо Воскресения в Пасхальную ночь восстановит мировую гармонию, одолеет смерть:

Но в полночь смолкнут тварь и плоть,

Заслышав слух весенний,

Что только-только распогодь,

Смерть можно будет побороть

Усильем Воскресенья.

В одном из самых известных пастернаковских стихотворений, в знаменитой «Зимней ночи», зажженная на столе свеча, словно свеча у иконы, уподобляет любовное свидание молитве:

На озаренный потолок Ложились тени,

Скрещенье рук,скрешенье ног,

Судьбы скрещенья.

На свечку дуло из угла,

И жар соблазна

Вздымал,как ангел,два крыла

Крестообразно.

У Пастернака истинная любовь хранима ангелами.

Рождеству посвящена «Рождественская звезда». Здесь Вифлеемская звезда «возвышалась горящей скирдой соломы и сена средь целой Вселенной, встревоженной этою новой звездой». А волхвы:

Стояли в тени,словно в сумраке хлева,

Шептались,едва подбирая слова.

Вдруг кто-то в потемках,немного налево

От яслей рукой отодвинул волхва,

И тот оглянулся: с порога на Деву,

Как гостья,смотрела звезда Рождества.

И почти все следующие за «Рождественской звездой» стихи цикла уже посвящены непосредственно Иисусу Христу. В «Рассвете» поэт вновь, после долгого перерыва, приходит к вере в Господа:

И через много-много лет

Твой голос вновь меня встревожил.

Всю ночь читал я Твой Завет

И как от обморока ожил.

В «Чуде» — последний путь Христа из Вифании в Иерусалим, и эпизод со смоковницей, испепеленной молнией:

Найдись в это время минута свободы

У листьев,ветвей,и корней,и ствола,

Успели б вмешаться законы природы.

Но чудо есть чудо,и чудо есть Бог.

Когда мы в смятенье,тогда средь разброда

Оно настигает мгновенно,врасплох.

Пастернак ставит Божий Промысел выше законов природы, чудо выше знания. В «Земле» он призывает, «чтоб тайная струя страданья согрела холод бытия». В «Дурных днях» Христу во время торжественного входа в Иерусалим

Припомнился скат величавый

В пустыне и та крутизна,

С которой всемирной державой

Его соблазнял сатана.

Также и самому поэту в жизни пришлось пережить немало дьявольских соблазнов от власть имущих, однако он не изменил своей музе, что и доказал «Доктор Живаго». В «Магдалине» Пастернак надеется,

Что за этот страшный промежуток Я до Воскресенья дорасту.

И в заключительном «Гефсиманском саду» евангельский пейзаж, где «седые серебристые маслины пытались вдаль по воздуху шагнуть», передает душевное состояние Иисуса, когда

Он отказался без противоборства,

Как от вещей,полученных взаймы,

От всемогущества и чудотворства,

И был теперь как смертные,как мы.

Ночная даль теперь казалась краем

Уничтоженья и небытия. Простор

Вселенной был необитаем,

И только сад был местом для житья.

Христос обращается к своим ученикам:

...Ход веков подобен притче

И может загореться на ходу.

Во имя страшного ее величья

Я в добровольных муках в гроб сойду.

Я в гроб сойду и в третий день восстану,

И,как сплавляют по реке плоты,

Ко Мне на суд,как баржи каравана,

Столетья поплывут из темноты.

Пастернаку евангельские мотивы «стихов из романа» были необходимы для подчеркивания христианской этики, лежащей в основе «Доктора Живаго». Проповедь Иисуса освещает не только все столетия последующей истории, но и образы героев романа. Она светится не только во Вселенной, но и в душах Юрия Живаго и Лары. Живаго, в полном соответствии с фамилией, живой, его в советском обществе фактически хоронят заживо. Не случайно роман начинается с похорон отца Юрия и пророческой фразы: «Живаго хоронят». И в финале доктору Живаго суждена уже «полная гибель всерьез» — он буквально задыхается в переполненном трамвае. Но воскресает — в своих стихах, завершающих роман.

[Рона]

Я ИДУ НА УРОК

Наталья ПЛОТИНИНА

--------------------------------------------------------------------------------

Идея жизни в романе Б.Л. Пастернака «Доктор Живаго»

Человек рождается жить, а не готовиться к жизни.

Б.Пастернак

Дай, Пастернак, смещенье дней,

Смущенье веток,

Сраженье запахов, теней,

С мученьем века,

Чтоб слово, садом бормоча,

Цвело и зрело,

Чтобы вовек твоя свеча

Во мне горела

Е.Евтушенко

Идея жизни — идея русской литературы. Глубочайшее, острейшее чувство жизни пронизывает все великие произведения русской литературы. Какими бы разными художниками ни были Гоголь и Лермонтов, Толстой и Достоевский, Чехов и Бунин, оно всегда ощутимо в их образах как всеобъемлющая кардинальная идея. Вспомним Наташу Ростову, “клейкие листочки” Ивана Карамазова. Именно так: “Жизнь полюбить больше, чем смысл её”. Этим завораживала русская литература весь мир. Андре Моруа писал: “...никто не подарит вам такого волшебного ощущения жизни, как русские писатели”.

[Рона]

Поэтическим манифестом кровного родства поэта с жизнью прозвучала книга стихов «Сестра моя — жизнь», о которой мы уже говорили. Значит, к этой идее Пастернак стремился последовательно и сознательно. Всё мало-мальски претендующее на существенность, на какую-то роль в мире человека поверяется в романе идеей жизни. Только помеченное своего рода природностью, широтой и незаданностью имеет право называться жизнью и приемлется автором.

В чём прежде всего проявляется идея жизни в романе?

Уже в самом заглавии — «Доктор Живаго», в профессии и фамилии героя.

Фамилия Живаго этимологически связана со словом живой. Живаго — форма родительного и винительного падежей слова живой в древнерусском языке, она вызывает ассоциации с именем “Христа, сына Бога живаго”. По свидетельству писателя В.Шаламова, Б.Пастернак так объяснял выбор фамилии для своего героя: “Фамилия моего героя? Это история непростая. Ещё в детстве я был поражён, взволнован строками из молитвы церковной Православной Церкви: «Ты есть воистину Христос, сын Бога живаго». Я повторил эту строчку и по-детски ставил запятую после слова «Бога». Получилось таинственное имя Христа «Живаго». Но не о живом Боге думал я, а о новом, только для меня доступном его имени «Живаго». Вся жизнь понадобилась на то, чтобы это детское ощущение сделать реальностью — назвать именем героя моего романа” [5].

Cобытием после долгого перерыва было это головокружительное приближение в поезде к дому, который цел и есть ещё на свете и где дорог каждый камушек. Вот что было жизнью, вот что было переживанием, вот за чем гонялись искатели приключений, вот что имело в виду искусство — приезд к родным, возвращение к себе, возобновление существования” (ч. 5, гл. 16, с. 174).

Что значит любовь к женщине в понимании Пастернака?

— Благоговение перед другим человеком. Из стихотворения (№ 11) Ю.Живаго «Свадьба»:

Жизнь ведь тоже только миг,

Только растворенье

Нас самих во всех других,

Как бы им в даренье.

Интересно, что Юрий Андреевич одинаково любит Тоню и Лару. Почему? Возможно ли такое?

— Тоня олицетворяет собой семейный очаг, семью, родной для человека круг жизни. С появлением Лары этот жизненный круг раздвигается, сюда входят размышления о судьбе России, о революции, природе. Сама Тоня пишет Юрию в письме: “Антонина Александровна убеждала мужа не возвращаться в Москву, а проследовать прямо на Урал за этой удивительной сестрою, шествующей по жизни в сопровождении таких знамений и стечений обстоятельств, с которыми не сравняться её, Тониному, скромному жизненному пути” (ч. 5, гл. 2, с. 142).

Особой лирической теплотой согреты главы, посвящённые Ларе. Что значила эта женщина для Юрия Андреевича?

1) Из письма Б.Л. Пастернака к писательнице Р.Швейцер: “После второй мировой войны я познакомился с молодой женщиной Ольгой Всеволодовной Ивинской и вскорости, не будучи в силах вынести раздвоения и тихого, полного грусти, упрёка моей жизни, пожертвовал едва начинавшейся близостью и с болью порвал с Ольгой Всеволодовной. Вскорости она была арестована и провела пять лет в тюрьме, в концентрационном лагере. Её взяли из-за меня, и поскольку в глазах тайных агентов она ближе всех ко мне, по-видимому, рассчитывали путём жестоких допросов и угроз добиться от неё показаний, достаточных для того, чтобы погубить меня на суде. Её героизму, стойкости я обязан тем, что меня не тронули в те годы. Она — Лара того романа, который я как раз начал писать в то время... Она — олицетворение радости жизни и самоотдачи”.

После возвращения О.Ивинской из лагеря в 1954 году возобновились её личные и деловые отношения с Пастернаком. Она стала его помощницей, взяла на себя издательские хлопоты, поддерживала его во время травли, развернувшейся после публикации за рубежом «Доктора Живаго».

2) Символика имени. Лариса Фёдоровна Гишар: Лариса — “Чайка” (ассоциация с чеховской чайкой), Фёдор — “Божий дар”, Гишар — “решётка” (франц.). Имя поддерживает метафору “Лара — Россия”: Россия одухотворённая, униженная, гибнущая за решёткой [5. С. 107].

3) Лихачёв Д.С. Размышления над романом Б.Л. Пастернака «Доктор Живаго»: “А что сама Лара?.. В традициях русского классического романа есть несколько образов, как бы олицетворяющих собою Россию” [6].

4) В.Шаламов: “...Чистейшая, как хрусталь, сверкающая, как камни её свадебного ожерелья, — Лара Гишар. Очень вам удался её портрет, портрет чистоты, которую никакая грязь «не очернит и не запачкает». Она живая в романе. Она знает что-то более высокое, чем все другие герои романа, включая Живаго, что-то более настоящее и важное”.

5) “И эта даль — Россия, его несравненная, за морями нашумевшая, знаменитая родительница, мученица, упрямица, сумасбродка, шалая, боготворимая, с вечно величественными и гибельными выходками, которых никогда нельзя предвидеть! О, как сладко существовать! Как сладко жить на свете и любить жизнь! О, как всегда тянет сказать спасибо самой жизни, самому существованию, сказать это им самим в лицо! Вот это-то и есть Лара” (ч. 13, гл. 7, с. 397).

Что такое Россия для Живаго?

— Окружающий мир, природа, история России.

Свидетелем каких исторических событий становится герой?

— Русско-японская война, волнения 1905 года, Первая мировая война, революция 1917 года, Гражданская война, красный террор, первые пятилетки, Великая Отечественная война.

Вспомните, что герои романа Л.Н. Толстого «Война и мир» проходили через исторические события как через очищение, обновление. Почти все герои романа Пастернака тоже по-своему задействованы в бурной жизни века и принимают его жизнь за свою. Каждый решает свою судьбу, соотнося с требованием времени: войны, революции, голода и так далее.

[Рона]

Человеческие законы цивилизации кончились. В силе были звериные” (ч. 13, гл. 2, с. 384).

6) “Озверение воюющих к этому времени достигло предела. Пленных не доводили живыми до места назначения, неприятельских раненых прикалывали на поле” (ч. 11, гл. 4, с. 204).

7) Насилие. “Во все места стали назначать комиссаров с неограниченными полномочиями, людей железной воли, вооружённых мерами устрашения и наганами” (ч. 6, гл. 9, с. 204).

8) Переворот в жизни, когда всё рушится. Лара: “Что делается сейчас с жизнью вообще... Всё производное, налаженное, всё относящееся к обиходу, человеческому гнезду и порядку, всё это пошло прахом вместе с переворотом всего общества и его переустройством. Всё бытовое опрокинуто и разрушено” (ч. 13, гл. 13, с. 408).

9) “Владычество фразы, мёртвая буква закона. Главной бедой, корнем будущего зла была утрата веры в цену собственного мнения... теперь надо петь с общего голоса и жить чужими, вам навязанными представлениями. Стало расти владычество фразы, сначала монархической — потом революционной” (ч. 11, гл. 4, с. 204

Итак, идея жизни противопоставлена идее неживого, мёртвого, неприродного, искусственного. Вот почему Живаго уклоняется от насилия истории. По его мнению, событий революции нельзя избежать, в них можно вмешиваться, но их нельзя поворотить. Он участвует в революции скорее как частица природы.

Какова роль описания природы в романе? (3-я группа)

— Герои Пастернака раскрываются через общение с природой.

“Природа в освещении Пастернака, — как верно писал В.Н. Альфонсов, — один из синонимов жизни”.

А.Ахматова: “Природа всю жизнь была его единственной полноправной музой, его тайной собеседницей, его невестой и возлюбленной, его женой и вдовой — она была ему тем же, чем была Россия Блоку. Он остался ей верен до конца, и она по-царски награждала его”.

В романе природа не только оживлена даром живого духа, но обещает присутствие в мире высших целей.

В.Шаламов в письме к Пастернаку: “В чём роман поистине замечателен и уникален... — это в необыкновенной тонкости изображения природы и не просто изображения природы, а того единства нравственного и физического мира... единственного умения связать то и другое в одно, и не связать, а срастить так, что природа живёт вместе и в тон душевным движениям героев... Природа сама часть сюжета”.

http://lit.1september.ru/2003/14/2.htm

[Рона]

http://torrents.ru/forum/viewtopic.php?t=385415

Сериал "Доктор Живаго". 11 серий

Год выпуска: 2005

Жанр: Драма

Продолжительность: 11x45 мин.

Режиссер: Александр Прошкин

В ролях: Олег Меньшиков

Сергей Гармаш

Владимир Ильин

Чулпан Хаматова

Андрей Панин

Кирилл Пирогов

Олег Янковский

Андрей Краско

Алексей Петренко

Наталья Коляканова

Описание: Личная драма молодого врача-интеллигента разворачивается на фоне социальных и исторических потрясений начала прошлого века. Рассказ о пронзительной любви, духовных исканиях и гибели Юрия Живаго

Доп. информация: Это не повтор

http://torrents.ru/forum/viewtopic.php?t=360594

а доведенная до ума раздача.

ВНИМАНИЕ!

Имена файлов изменены относительно предыдущей раздачи в соответстие с правилами трекера.

Сами серии 1-7, 9-11 соответсвуют 1:1, 8-ая в таком же качестве как и остальные.

Качество: DVDRip

Формат: AVI

Видео кодек: DivX

Аудио кодек: MP3

Видео: DivX 5 512x288 25.00fps 1053Kbps

Аудио: MPEG Audio Layer 3 48000Hz stereo 128Kbps

[Рона]

Доктор Живаго танцует под скрипку Страдивари

Юрий Живаго с другом Мишей Гордоном (его играет Кирилл Пирогов).10 мая на НТВ - долгожданная премьера: одиннадцатисерийный фильм Александра Прошкина по роману Бориса Пастернака

Наталья ВОЛОШИНА — 20.04.2006

Первую российскую экранизацию знаменитого романа Бориса Пастернака ждали очень долго. В начале шестидесятых, когда роман был опубликован, в Советском Союзе было глупо мечтать о том, чтобы снять кино - тогда и книга-то была под запретом. В 1965 году американцы сняли «Доктора Живаго» с Омаром Шарифом в главной роли. В 2002-м на экраны вышла четырехсерийная телевизионная версия режиссера Джакомо Кампиотти с Кирой Найтли и Сэмом Нилом. И вот наконец дошла очередь до отечественной экранизации.

- Впервые я прочел роман «Доктор Живаго», отпечатанный на папиросной бумаге, в 1962 году, - рассказал режиссер Александр Прошкин, - и с тех пор во мне сидело: надо снять!

Автор сценария Юрий Арабов от просьбы Прошкина «переписать» «Доктора Живаго» пришел в ужас.

- Я посмотрел оба зарубежных фильма, после чего понял: снять «Живаго» невозможно! - признался Арабов. - Пастернак мог себе позволить вместо послесловия к роману опубликовать свои лучшие стихи, выдав их за стихи доктора Юрия Живаго, а что делать со стихами кинематографистам?

В итоге роман Пастернака был изрядно переработан.

- Не надо смотреть кино с романом в руках и сравнивать постранично, как это произошло с «Мастером и Маргаритой»! - заклинал Прошкин. - Мы в такие игры не играем. Поймите, это не буквальное изложение, а «по мотивам».

Обаятельный негодяй Комаровский (Янковский) и в корсет затянутая Лара (Хаматова).

В сериале, к примеру, не будет сцены, в которой Лара приходит к гробу Живаго. А еще режиссер и сценарист сделали адвоката Комаровского более обаятельным, чем у Пастернака. Эту роль сыграл Олег Янковский.

- Наш Комаровский - умный, сильный, циничный, - рассказал режиссер. - Но при всем этом он в состоянии любить женщину так, что это становится страстью, наваждением. Именно это делает его фигуру масштабной.

В роли Юрия Живаго Прошкин с самого начала хотел видеть одного только Олега Меньшикова. Однако сам Олег поначалу хотел отказаться от предложения режиссера. Меньшиков признался, что поэзию Пастернака любит, а вот к его роману относится слишком прохладно. Но оказалось, что отказать Прошкину - дело невозможное.

Бюджет сериала - четыре миллиона долларов. Все костюмы в фильме сшиты из натуральных тканей и декорированы вручную. Причем на некоторые платья были пущены дорогущие старинные кружева и антикварные пуговицы. Работа над костюмами шла безумно долго - за восемь месяцев было изготовлено более ста костюмов! Одних только пальто для Юрия Живаго сшили семь штук.

Чулпан Хаматова (Лара) весь фильм отработала в жестком корсете, хотя могла бы и не делать этого - современные технологии позволяют «утягивать» талию более гуманными способами. Однако реальный корсет не только придает фигуре грациозность, но и формирует силуэт «того времени». А еще над Чулпан изрядно поработали гримеры - они придумали ее Ларе длинные белокурые волосы. В итоге все съемки Хаматова отходила в парике.

Оригинальную музыку к фильму написал Эдуард Артемьев, работавший над «Солярисом» и «Сталкером» Тарковского.

[Рона]

http://www.kp.ru/daily/23694.3/52202/

Бюджет сериала - четыре миллиона долларов. Все костюмы в фильме сшиты из натуральных тканей и декорированы вручную. Причем на некоторые платья были пущены дорогущие старинные кружева и антикварные пуговицы. Работа над костюмами шла безумно долго - за восемь месяцев было изготовлено более ста костюмов! Одних только пальто для Юрия Живаго сшили семь штук.

Чулпан Хаматова (Лара) весь фильм отработала в жестком корсете, хотя могла бы и не делать этого - современные технологии позволяют «утягивать» талию более гуманными способами. Однако реальный корсет не только придает фигуре грациозность, но и формирует силуэт «того времени». А еще над Чулпан изрядно поработали гримеры - они придумали ее Ларе длинные белокурые волосы. В итоге все съемки Хаматова отходила в парике.

Оригинальную музыку к фильму написал Эдуард Артемьев, работавший над «Солярисом» и «Сталкером» Тарковского.

- Когда я обратился к Эдуарду с просьбой написать музыку, - рассказал Прошкин, - он заявил: «Столько лет все фигуристы катаются под «Доктора Живаго» Мориса Жарра! После него я не смогу!»

Но Прошкин оказался настойчивым. В итоге в фильме будет звучать дивный вальс Артемьева. Между прочим, чтобы записать главную тему, скрипач Григорий Жислин специально привез из Германии скрипку Антонио Страдивари.

[Ирэна]

Можно, я вставлю свои "пять копеек"?

Очень люблю роман "Доктор Живаго", хотя поняла его не сразу и долго преодолевала сложность и многомерность пастернаковской прозы, прежде чем передо мной открылась беспредельность космоса... Очень ждала выхода фильма, надеясь, что его создателям все же удастся (в предыдущих попытках экранизации, это, увы, не удалось) передать этот вкус Вечности, Судьбы, Любви, которым полон пастернаковский текст, удастся показать эти хитросплетения человеческих судеб, в которых нет и доли случайности, показать величие Жизни и высших законов Бытия... Но... разочарованию моему не было предела... Тогда же появились несколько статей на эту тему, созвучных моим собственным настроениям. Хочу привести их здесь, чтобы озвучить другое мнение - не о романе, разумеется, а о его экранизации.

И дело не в том, плох или хорош фильм. Он снят хорошим режиссером и имеет право быть. То только этот фильм, имхо, не имеет никакого отношения к роману Пастернака, и составить по нему представление о книге невозможно. Это, мне кажется, две абсолютно разные вещи.

Перечитывая заново

На НТВ начался показ 11-серийного телевизионного фильма «Доктор Живаго»

Первая российская экранизация романа Бориса Пастернака «Доктор Живаго» сделана компанией «Централпартнершип» (режиссер Александр Прошкин, сценарий – Юрий Арабов, в главных ролях Олег Меньшиков, Чулпан Хаматова, Олег Янковский). В марте фильм уже показали в Минске, где его посмотрело около 25% населения, и вот в мае, с новой порцией дождей, он наконец пришел и к российским телезрителям.

Хотим мы или нет, но телевизионное пространство обладает весьма высокой степенью агрессивности, особенно в нашей стране, где аудитория сколь однородна, столь и обильна. Появление на экране одного из самых сложных и поэтичных романов ХХ столетия неминуемо создает вокруг него мощное поле контекста. Приходя одновременно в дом к миллионам соотечественников, доктор Живаго становится их собеседником, оппонентом и волей-неволей вталкивает их в мир, описанный Борисом Пастернаком. Версия романа, предложенная телевидением, расширяет пространство интерпретаций, принуждая вновь вчитываться в классический текст.

Сочиняя сценарий, Юрий Арабов не пошел вслед за романом, а решился на его перетолкование. Вообще-то «роман-монолог» «Доктор Живаго», толстенный том в 700 страниц, плохо поддается пересказу грубым языком фабулы. Персонажи и их поступки в романе являются лишь одним из аргументов в разговоре с читателем, который ведет автор. Диалоги, написанные Пастернаком, не могут быть произнесены ни одним существом из плоти и крови, они заведомо неестественны и житейски непредставимы. Да и герои, часть из которых просто исчезает со страниц романа без всяких объяснений, существуют более в описаниях, чем в поступках. Тем не менее за полвека своего существования роман уже трижды инсценирован.

Первый раз в 1966 году в фильме знаменитого голливудского режиссера-монументалиста Дэвида Лина. Фильм оказался невероятно популярен и высоко оценен, он получил пять «Золотых глобусов» – за лучший фильм, режиссуру, музыку и сценарий, а также за игру Омара Шарифа в роли Живаго; был номинирован на десять «Оскаров» (правда, получил только пять, причем не главных – за сценарий, музыку, костюмы, работу оператора и художника-постановщика). Спустя много лет пересматривая эту картину, думаешь, что американские академики были мудрее американских критиков, поскольку именно упоительные и наивные пейзажи, все эти степи с огромным небом, закаты в сосновом бору, тонкие березки, желтые подсолнухи в вазах и алые маки среди хлебов, ледяной дворец в Варыкине с его странными куполами-луковицами, а также музыка Мориса Жарра, наполненная цитатами из русской классики, создают впечатление примитивно, но верно понятой силы поэтического языка романа.

Египтянин Омар Шариф, несмотря на многочасовой грим, призванный скрыть его арабские черты за русыми усами и бровями, сохранил в фильме неистребимую брутальность натурального брюнета, оттеняемую – в старый голливудских традициях – ярко-голубыми глазами и платиновыми волосами англичанки Джулии Кристи. Продюсер фильма Карло Понти предлагал снять в роли Лары свою жену Софи Лорен, к тому времени уже ставшую секс-символом с мировой славой, но Лин отказался – ему нужна была именно такая, новая, возбуждающая в публике самые корневые инстинкты пара.

Для человека русской культуры в этой картине слишком много «клюквы» – начиная с пресловутой балалайки, умение играть на которой наследует дочь Лары и Живаго от своей бабушки, и кончая обращением «товарищ»... Но несмотря на это, нельзя не отдать должное первому прочтению этого романа американским кино -- фильм во многом верен его духу, предлагая свой эквивалент роману в визуальной роскоши типично голливудского размаха.

Британский сериал, снятый в 2002 году молодым итальянским режиссером Джакомо Кампиотти, скромнее (несмотря на рекордный для сериала бюджет в 7 млн фунтов), и в нем больше внимания отдано собственно мелодраматическому треугольнику и чувственной любви, связывающей основных героев. В новой русской версии, спустя полвека состоявшейся наконец на родине автора, все акценты расставлены совсем по-другому.

Сначала о существенных, но все же частностях.

Обидной, но неизбежной при скудости сериальных бюджетов потерей стало плоское и почти целиком павильонное изображение мира, в котором живут герои. В сериале в отличие от кино почти невозможно добиться наполненности живыми подробностями жизни, что составляет важную тему романа. Идет война, немцы наступают, революционная вьюга уже вздыбила все социальные отношения, а автор вдруг пишет про то, как «в коридоре капала вода из рукомойника», «где-то за окном шептались», «поливали огурцы на грядках, переливая воду из ведра в ведро, и гремели цепью, набирая ее из колодца, мычала корова надрывно и жалобно»... И «все кругом бродило, росло, и всходило на волшебных дрожжах существования». Вот этого-то волшебства постоянно ощущаемого и фиксируемого художником процесса жизни, столь важного для образа Живаго, во все моменты своей жизни обращающего внимание на эти незначительные вроде бы детали, в сериале нет.

Зато кое-что добавлено. Возможно, Юрий Арабов предполагал, что Пастернак, сочиняя свой роман в советское время, не мог не думать о цензуре и откровенно высказываться о своем отношении к происходящему. Возможно, и поэтому в сериале на первый план выступают жуткие и трагические события, про которые в романе речь идет как бы между прочим. Например, убийство Гинца, юноши-комиссара, нелепое и случайное, в романе проходит небольшим эпизодом. В сериале история Гинца дана крупно и выпукло, так же как и зверская казнь собственных жены и детей полубезумным партизаном Панфилом. Опять же понятно: сериальная логика требует обострения, усиления, огрубления едва намеченных и недосказанных ситуаций.

Но вот чего не могу понять, так это метаморфозы, произошедшей с женой Живаго, Тоней. В романе Тоня не менее важна для Живаго, чем Лара, и не из-за чувства долга, развитого у каждого порядочного семьянина, а по близости душевной, по воплощению в ней того мира, который был Юрию родным и который мог бы остаться единственным, не случись этого рокового поворота всего и вся. И важна ее фраза в письме к Живаго, где она признается: «Лариса Федоровна хороший человек, но полная мне противоположность. Я родилась на свет, чтобы упрощать жизнь и искать правильного выхода, а она – чтобы осложнять ее и сбивать с дороги». В фильме же Тоня, сыгранная изумительно красивой актрисой Татьяной Андреевой, волею авторов превращена в типичную сериальную ревнивицу и истеричку, женщину агрессивную и вздорную, терпеть которую трудно, а любить невозможно.

Собственно, и ревность к Комаровскому в сериале оказывается единственной причиной, по которой рушится семейная жизнь Ларисы и Павла Антиповых. И эти сапфиры, волею авторов сериала превратившиеся в подарок Комаровского...

Увы, и превращение Лары из крупной и взрослой, царственной женщины с большими белыми руками, и в юности выглядевшей зрелее своих лет, в вечного подростка, с угловатостью душевных движений, с постоянно ощущаемой легкой истерикой в голосе, с тягой к надрыву, к инфантильному кокетству, выглядит компромиссом режиссера, пригласившего на эту роль обаятельную и тонкую, но мало подходящую к образу, написанному Пастернаком, Чулпан Хаматову.

Вообще не оставляет ощущение, что кастинг вел за собой трактовку, а не наоборот. Комаровский в исполнении Олега Янковского куда более тонок, лиричен и одухотворен, чем это задумано поэтом. С этим изменением смириться много проще, чем с тем, которое претерпел в сериале сам Живаго. На мой взгляд, Олег Меньшиков куда интереснее играет молодого Живаго: в спальне Анны Ивановны, в клинике, в гостиной у Свентицких он убедительнее и острее, чем потом, в Варыкине, в партизанском отряде, в Юрятине... В последних сериях, где опустившийся Живаго остается на грани разума и безумия, Меньшиков снова убеждает. Кажется, что прятаться за характерностью ему удобнее, чем играть сильного и зрелого мужчину, и уж совсем нет в нем этой задуманной в Живаго простоты мужского здоровья, позволяющего много и упорно работать – копать ли огород, оперировать ли раненных, писать ли ночами, любить ли... Этот Живаго поэт не по ремеслу, а по внешности, он слишком неврастеничен, слишком артистичен, в то время как герой романа куда более земной и чувственный человек.

Но это все личные сомнения, к которым можно отнестись и по-другому, тем более что для не читавших или забывших роман история, рассказанная в фильме, сама по себе должна выглядеть логичной и убедительной.

Но вот какое изменение для меня является существенным. Роман Пастернака утверждает всем своим строем (и подтверждает время от времени прямо сказанными словами), что «тайная струя страданья» согреет «холод бытия», что жизнь не напрасна, хоть и тяжела, и что «страшное ее величье» требует жертвы. И с момента принесения этой жертвы «народы и боги прекратились и начался человек, человек-плотник, человек-пахарь, человек-пастух в стаде овец на заходе солнца, человек, ни капельки не звучащий гордо...»

Евангельская тема романа – основная, и если в западной традиции она ощущалась как естественная и традиционная (поэтому мало замечаемая), то для советской (и постсоветской) России звучала (и звучит) как новость. Именно она и делает роман совершенно антисоветским, что почувствовали, но не осознали в свое время гонители Пастернака. В письме редколлегии тогдашнего «Нового мира» писатели утверждали: «Пафос вашего романа – пафос утверждения, что Октябрьская революция, Гражданская война и связанные с ними последующие социальные перемены не принесли народу ничего, кроме страданий, а русскую интеллигенцию уничтожили или физически, или морально». Но ведь роман вообще не об этом, это лишь его внешняя, не главная и не совсем верно понятая часть. В сериале эта плоская социальная мысль неминуемо выходит на первый план. Идея ценности частного человека в сериале присутствует, но сопровождается ощущением неизбывной безнадежности его жизни. В романе смерть одних героев (и изгнание других) была ценой утверждаемых ими ценностей. В фильме герой, Юрий Живаго, подвергается тотальному и непреодолимому нашествию насилия и пошлости и погибает под их натиском, социальная катастрофа оказывается сильнее поэзии и личности, обстоятельства торжествуют. Не случайно в фильме дворник Маркел, стукач и пьяница, все же лучше и умнее своего потомства – своей чудовищной дочери. В романе Марина вовсе не развратная бабища, испытывающая предел терпения Юрия, а последняя из любящих его женщин, кстати, знающая иностранные языки, служащая на телеграфе, где ее высоко ценят... В романе вообще все не так просто и однозначно, в романе, потеряв и Лару и Тоню, Живаго еще делает попытки жить. И не случайно стихи Живаго даны в романе – эпилогом, как результат, итог его жизни. В фильме стихи живут, пока сохраняются остатки старого уклада, и пропадают с его исчезновением. Роман – светоносен и жизнеутверждающ, фильм – безнадежен. Значит ли это, что время, в котором мы живем, потребовало именно этой версии? Или это личный опыт авторов? Мне бы хотелось иметь силы согласиться с романом. Это мне кажется более актуальным....

Но как бы там ни было, я глубоко признательна Александру Прошкину и Юрию Арабову за их вызывающее и яркое прочтение гениального и, как оказалось, очень современного романа Бориса Пастернака, вынудившее меня и, я надеюсь, много еще кого снова взяться за чтение «Доктора Живаго». Роман того стоит.

Алена СОЛНЦЕВА

Параллельные миры

Как известно, художника следует судить по законам, им самим над собой поставленным. «Не надо сравнивать фильм с книгой и выискивать несовпадения», – заранее предупреждал Александр Прошкин. «Мне в буквальном смысле слова пришлось переписать Пастернака», – утверждает Юрий Арабов. «По мотивам романа «Доктор Живаго» – объясняют начальные титры каждой серии. Но раздражает несоответствие не столько букве, сколько духу пастернаковского эпоса.

Самовольничанье сценариста, заставляющего персонажей нести полную отсебятину с точки зрения канонического текста и домысливающего за автора добрую треть, при этом выбрасывающего половину принципиально важных для композиционной интриги героев и превращающего героев эпизодических чуть ли не в центровых (яркий пример: теософка Шура Шлезингер, в фильме ставшая воплощением всего взбалмошного Серебряного века и кончающая жизнь в советских застенках), избавляющегося от ключевых сцен, меняющего хронологию и даже времена года (почему Живаго умирает студеной зимой вместо жаркого конца августа?) – самовольничанье это тяготит. Несмотря на безусловные профессиональные таланты Арабова, постоянного соавтора Александра Сокурова.

К тому же актеры (за кастинг отдельное спасибо: дуэт Олега Янковского – Комаровского, и Чулпан Хаматовой – Лары, должен войти в анналы новейшего российского кино!) в заданных им жанровых рамках чувствуют себя естественно, они искренно и старательно разыгрывают добротную ретромелодраму – отменного, отнюдь не «мыльного» литературного качества, с хорошей «картинкой», с почти удовлетворенными в процессе съемок амбициями на историософию. Но именно мелодраму, коей книга Пастернака никоим образом не является. И от радикального непонимания этого идет столь принципиально и осознанно вольное обращение с сакральным по природе своей материалом.

В романе «Доктор Живаго» есть очень много нарочитых сюжетных эффектов – неожиданные встречи (и не-встречи!) героев, их уникальная способность, не сговариваясь, оказываться в одно время в одном и том же месте, постоянные открытия (адвокат из первой части, погубивший отца Живаго, – тот самый Комаровский; отсутствующая в фильме фронтовая бельевщица Таня из эпилога – потерявшаяся дочь Лары и Юрия и т.д.), бесконечные сплетения судеб. Даже странно, что Арабов и Прошкин не развернули этот вроде бы вполне «сериальный» авантюрный потенциал! Но им они явно вдохновились, посчитав, что Пастернак написал традиционную семейную сагу, «большой русский роман».

Однако тот писал философский, даже богословский трактат про человека в Истории и Природе. И в нем даже затейливо-надуманные интриги и перипетии, якобы случайные совпадения и фамильные тайны должны были свидетельствовать о связанности всех со всеми, о включенности каждого в единый жизненный поток. Поток, которому не дано прерваться. «Смерти не будет» – эта цитата Иоанна Богослова должна была стать названием книги, но превратилась в ее рефрен.

«Смерти нет. Смерть не по нашей части», – уверяет Живаго умирающую мать будущей жены. В книге уверяет долго, пространно, будто читая лекцию с семинарской кафедры. В фильме Меньшиков хлопает рюмочку, потом еще одну – и, веселый, идет к смертному одру. В этой ситуации «Смерти нет» равнозначно «Пьяному море по колено». Философические детали из монолога Живаго пропущены.

Как пропущен ключевой персонаж – философ, священник-расстрига, дядя Юры Николай Веденяпин, постоянно рассуждающий о христианском осознании истории как ответе на смерть.

Авторы сериала боятся пастернаковской философии, обходят ее, скрываются в редутах беллетристики и музейного воссоздания эпохи – званых вечеров, ресторанов, семейных праздников, убранства улиц начала века. После очередной купированной богословской тирады Живаго-Меньшиков вдруг непристойно скалится, машет рукой и говорит: «Да ну, это все оперетта!» Ход немыслимый в логике Пастернака, писавшего свою «немногосложную повесть» как искреннее, почти евангельское послание городу и миру.

Послание, в котором внешний – динамичный и драматический, но слишком «посюсторонний» – сюжет был лишь поводом для высказывания космической мощи. С «посюсторонностью» создатели фильма справились отлично, метафизическим измерением пренебрегли. Не случайно в сериале начисто исчезли многочисленные сцены похорон – матери Живаго, матери его невесты, его самого. Понятно, что гроб не слишком киногеничен, однако прощание с умершим для Пастернака и обозначало свидетельство Жизни Вечной – в истории, в памяти, в мире, развивающемся по своим общим надличным законам. В Христе.

Между тем фильм не спиритуалистичен, а физиологичен. Тискаются и возятся по полу Лара и Комаровский. С хищностью самца набрасывается на жену в первую брачную ночь Патуля Антипов. Постоянно оперирует Живаго – камера передает детали процесса с подробностью видеопособия для патологоанатома. Более того, раненный на фронте Юрий Александрович практически оперирует сам себя, руководя действиями своих коллег с хирургического стола, – бессмысленная и кровожадная сцена.

«Какой тяжелый фильм!» – вздохнула моя матушка в моменте истязания в ОГПУ Шуры Шлезингер, тоже домысленном авторами. Фильм тяжел и тяжеловесен, но трудный в чтении и понимании текст Пастернака светел и легок. Он полон «счастливого, умиленного спокойствия», как написано в его финальных строках. Это спокойствие знания, уверенности в непреложности смерти и естественности ее преодоления, спокойствие жизни в истории и природе, спокойствие приобщенности к иным мирам.

Сериал же Прошкина разворачивается в мире этом. Кино – слишком земное занятие.

Александр ПАНОВ

Премьера сериала «Доктор Живаго» вызвала неодобрение литературоведов и критиков. Литературный обозреватель газеты «Время новостей» Андрей Немзер признался радио "Культура": «Посмотрев первую серию, я понял, что дальше буду смотреть исключительно из некоторой добросовестности, переходящей в мазохизм. Есть сериалы удачные, проходные, провальные. В данном случае это сериал, который меня лично и, я думаю, всякого человека, читавшего роман «Доктор Живаго» и воспринимающего его всерьез, глубоко оскорбляет. Дело в том, что «Доктор Живаго» в отличие от «Евгения Онегина», «Трех мушкетеров», «Войны и мира», книга закрытая. Книга, не вошедшая даже в подсознание культурного сообщества. Экспериментировать с ней, в общем, довольно безнравственно. И когда мне пишут «по мотивам», то меня это не успокаивает, потому что это не «по мотивам», а против мотивов «Доктора Живаго». «Доктор Живаго» — книга о величии человека. Сериал — о затырканности людей».

Наталья ИВАНОВА, литературный критик

2. Разочаровал «Доктор Живаго» (НТВ). Из Лары сделали Лолиту, из Комаровского – почти что главного героя. Уважаемый мной сценарист Арабов начисто переписал сюжет, превратив тончайший роман в обычную мелодраму.

Игра в людей

Леонид ДУБШАН

Oдин внимательный зритель посчитал: в диалогах поставленного Александром Прошкиным телесериала «Доктор Живаго» приблизительно 10% произносимых слов взято у Пастернака, остальное досочинил Юрий Арабов, что называется, «по мотивам». Предвидя упреки в «искажении классического текста» и ясно отдавая себе отчет в том, что дело его «заведомо проигрышное», сценарист от отчаяния, по-видимому («...я прекрасно понимал, что этот роман не поддается экранизации. Как ни делай, это не экранизируешь»), решился принять меры радикальные.

Во-первых, он провел среди персонажей существенное сокращение штатов. Назовем тут изъятия самые заметные. Он удалил любимого дядю заглавного героя, философа Николая Веденяпина, много в романе рассуждающего, но в сюжетных происшествиях не замешанного. Уволил сводного брата Юрия Живаго — Евграфа, не рассуждающего совсем и в романном сюжете участвующего лишь изредка, в качестве благодетельного deus ex machina. Вывел из числа действующих лиц Иннокентия Дудорова, сочтя достаточным сохранить Юрию Андреевичу в качестве друга и собеседника одного только симпатичного Мишу Гордона (К. Пирогов). И так далее.

«Невнятная», как говорит Ю. Арабов, фабула пастернаковского романа была существенно прояснена и укреплена и по линии интимной, и по линии социальной. В первом случае это заметно сказалось на трактовке отношений заглавного героя с женой, ставшими, в отличие от первоисточника, несколько принужденными: Юра (О. Меньшиков) и Тоня (В. Андреева) почти все время обращаются в фильме друг к другу на «вы»; когда он в 1917-м прибывает с фронта в московский дом, она, опасаясь вшей, разговаривает с мужем, не снимая дверной цепочки, посылает его в баню и только потом раскрывает объятия. Разворачивающиеся затем его отношения с Ларой (Ч. Хаматова) предстают, соответственно, на этом фоне особенно нежными. Неразрешимая любовная раздвоенность героя оказывается заменена в сериале ясно прочитываемой классической коллизией долга (перед семьей) и чувства (к возлюбленной). Преобразован и Комаровский (О. Янковский) — вложенное в него высокое актерское обаяние делает его власть над Ларой фактом, пояснений, в общем, не требующим.

.......

Обосновывая свое право на неограниченные преобразования первоисточника, А. Прошкин говорил в одном из интервью: «У нас совершенно самостоятельное произведение, в котором буква не сохранена, но дух сохранен». Важным вместилищем духа трансформированной вещи создатели сериала полагали, по-видимому, стихи: чуть-чуть блоковские, а в основном пастернаковские, они звучат с экрана многократно и в неприкосновенности, как были написаны. Причем не только «Стихи из романа», «подаренные» Пастернаком своему герою, но и те, что были созданы поздней, чем они, но и те, что раньше, — из книги «Сестра моя жизнь». Некоторое смущение могло бы вызвать то обстоятельство, что последние, писавшиеся в 1917-м и напечатанные в 1922-м, привязаны по хронологии сюжета чуть ли не к 1905-му, но, приняв другие сдвиги материала, столь в сериале многочисленные, зритель соглашается и на этот.

Зритель соглашается. Ему, допустим, нравятся стихи, нравятся актеры, пейзаж, антураж, сюжет. Что же касается понятия «дух вещи», то какой мерой может он измерить тут степень верности, степень соответствия? Насколько он понимает, что именно написано? Имеется подозрение, что и режиссеру тоже это понятно не совсем: «Сегодня этот роман в общем-то «умер». Ну кто сегодня читает «Доктора Живаго»? Поэтому мы решили адаптировать образ доктора Живаго для понимания современных молодых людей».

«Живаго» — «умер». Заметил ли это сказавший вырвавшийся у него жутковатый каламбур? И можно ли в самом деле довериться его способности различать необходимое и необязательное, «дух» и «букву»? Хотя, казалось, сокращали всего лишь слишком многословные рассуждения — ради динамики сокращали, ради пластики, ради жизни.

Но вот что говорит Пастернак о сочинительстве своего героя: «Юра хорошо думал и очень хорошо писал. Он еще с гимназических лет мечтал о прозе, о книге жизнеописаний, куда бы он в виде скрытых взрывчатых гнезд мог вставлять самое ошеломляющее из того, что он успел увидать и передумать». Юра мечтал, а Борис Леонидович — в романе о нем — осуществил. Как раз в тех самых горячих, громоздких монологах, отдававшихся автором то Юрию, то Веденяпину, то Ларе, то Серафиме Тунцевой (кажется, в сериале мелькнувшей), то даже отчаянному и отчаявшемуся Стрельникову — почти что не важно кому. Потому что в речах этих мы все время слышим голос самого автора, голос философа и поэта. И может быть, «жизнеописания», разнообразные характеры и обстоятельства (столь приманчивые для кинематографистов) для него лишь повод и форма, чтобы сказать о «самом ошеломляющем».

Борис Леонидович был вообще не слишком убежден в реальном статусе отдельного индивида. В стихотворении «Нежность», которое он едва не отдал своему герою, есть такие строчки: «Люди — манекены. / Но слепая страсть / Тянется к вселенной / Ощупью припасть...» А проза, которую у него собирался писать Юрий Андреевич, должна была называться «Игра в людей» — это примерно о том же.

В 1959 году в Германии появилась статья филолога Виктора Франка «Реализм четырех измерений», посвященная «Доктору Живаго». Среди прочего там давалась трактовка метода Пастернака-романиста:

«...Он не дает фотографических портретов или натуралистических воспроизведений действительности. Люди, явления природы, исторические события входят в его повествование как духовные реальности, растекаются по ткани романа, сливаются друг с другом.

Точно так же, уже на гораздо высшей ступени, главные действующие лица романа, сам его герой, Лара, Стрельников, Евграф, делаются носителями не фотографически запечатленных особей и не отвлеченных формул, а духовных реальностей, обладающих неизмеримо большим удельным весом, чем отдельные носители тех или иных имен собственных в эмпирической действительности. <…> Номинальным носителям этих духовных реальностей не хватает емкости, чтобы вместить в себя эти реальности, и эти последние переливаются через грани образов отдельных действующих лиц. Поэтому-то главные герои повести часто беседуют друг с другом на одном и том же языке...»

Жаль, что сериал с участием «духовных реальностей» снять не получится.

[Рона]

Ира, я не слушаю песен на стихи Б.Пастернака,книгу читала давно, сериал у меня есть,я не смотрела и не буду.Пастернак,как сказала М.Цветаева,будет,а песенки и фильм, как его не поставят,он все равно мне ничего не говорит,а музыку в стихах Поэта я слышу.

"Пастернак — большой поэт. Он сейчас больше всех: большинство из сущих были, некоторые есть, он один будет. Ибо, по-настоящему, его еще нет: лепет, щебет, дребезг, — весь в Завтра! — захлебывание младенца, — и этот младенец — Мир. Захлебывание. Пастернак не говорит, ему некогда договаривать, он весь разрывается, — точно грудь не вмещает: а — ах! Наших слов он еще не знает: что-то островитянски-ребячески-перворайски невразумительное — и опрокидывающее. В три года это привычно и называется: ребенок, в двадцать три года это непривычно и называется: поэт. (О, равенство, равенство! Скольких нужно было обокрасть Богу вплоть до седьмого колена, чтобы создать одного такого Пастернака!) "Цветаева.

Это мне так близко и понятно.

[Рона]

Жанр: Мелодрама, драма

Режиссер: Джакомо Кампиотти

В ролях: Кира Найтли, Сэм Нилл, Ханс Матесон, Александра Мария Лара, Билл Патерсон, Селия Имри

Кол...во CD|Тип: 2

Кол...во партов: ~ 16

Залито на: Rapidshare.com

О фильме:

Роман "Доктор Живаго" Борису Пастернаку дали Нобелевскую премию.

Автор сценария Эндрю Дэвис с удивительной тщательностью выписал историческую панораму России, корчащейся в революционных муках. Драматическая история доктора Живаго дана через переплетение судеб множества персонажей. Это история борьбы за выживание.

Выпущено: США, Германия, Великобритания

Продолжительность: ~01:51:49.399 х 2

Перевод: Профессиональный (многоголосый)

Файл:

Формат: AVI 1.0 (VFW 1.1)

Качество: DVDRip

Видео: 560x416 (1.35:1), 25 fps, DivX Codec 5.2.1 build 1328 ~727 kbps avg, 0.13 bit/pixel

Звук: 48 kHz, MPEG Layer 3, 2 ch, ~128.00 kbps avg

Размер: ~ 690.02 Mb х 2

Информация о фильме

Название: Доктор Живаго

Оригинальное название: Doctor Zhivago

Год выхода: 2002г.

CD 1

http://rapidshare.com/files/98439466/Docto...o_CD1.part1.rar

http://rapidshare.com/files/98445694/Docto...o_CD1.part2.rar

http://rapidshare.com/files/98448327/Docto...o_CD1.part3.rar

http://rapidshare.com/files/98450780/Docto...o_CD1.part4.rar

http://rapidshare.com/files/98453160/Docto...o_CD1.part5.rar

http://rapidshare.com/files/98455697/Docto...o_CD1.part6.rar

http://rapidshare.com/files/98458240/Docto...o_CD1.part7.rar

http://rapidshare.com/files/98458531/Docto...o_CD1.part8.rar

CD 2

http://rapidshare.com/files/98495870/Docto...o_CD2.part1.rar

http://rapidshare.com/files/98498854/Docto...o_CD2.part2.rar

http://rapidshare.com/files/98501980/Docto...o_CD2.part3.rar

http://rapidshare.com/files/98523344/Docto...o_CD2.part4.rar

http://rapidshare.com/files/98527359/Docto...o_CD2.part5.rar

http://rapidshare.com/files/98532167/Docto...o_CD2.part6.rar

http://rapidshare.com/files/98537607/Docto...o_CD2.part7.rar

http://rapidshare.com/files/98538149/Docto...o_CD2.part8.rar

Пароля нет

Добавлено 3% для восстановления

[Рона]

http://torrents.ru/forum/viewtopic.php?t=305949

http://torrents.ru/forum/viewtopic.php?t=308824

[Рона]

http://torrents.ru/forum/viewtopic.php?t=308824

Кссюня

На сайте: 25 месяцев и 29 дней

Сообщ.: 19

--------------------------------------------------------------------------------

[Профиль] [ЛС] 2007-10-08 20:28 [Цитировать]

ЭТО Потрясающий фильм!!!!!... Я его раз 5 смотрела.... просто супер!!!

На всех форумах так.

[Рона]

Группа: Посетители

Регистрация: 27.02.2006 а на мой взгляд - это лучшая экранизация и лучшая роль Киры

Группа: Посетители

Регистрация: 10.08.2007 я книгу не читала но фильм (за исключением некоторых моментов) мне очень понравился, спасибо! надо будет прочитать..буду плакать опять

Группа: Посетители

Регистрация: 20.01.2007 А мне этот фильм понравился больше отечественной постановки (с Меньшиковым и Хаматовой). Там все как-то затянуто было, а здесь такой драматизм и накал чувств.

Я все время,я обязательно посмотрю,но завтра.

[Рона]

Доктор Живаго – глубина резкости

Порой мне представляется большая библиотека: огромные, темного дерева стеллажи, забитые постаревшими, потертыми фолиантами, приглушенный свет, запах пыли и неспешные шаги библиотекаря, раздающиеся в тиши.... И среди этого бродят режиссеры и сценаристы, подыскивают: на какое бы еще бессмертное произведение наложить руку. Булгаков, Ильф и Петров, Достоевский... Пастернака - нашего вечного диссидента тоже не обделили вниманием. Но, кажется, напрасно.

В свое время, когда «Доктора Живаго» показывали по НТВ, по фильму проехались практически все. И Лара на Лолиту похожа, и Комаровский недостаточной сволочью оказался, и Живаго не больно творческой личностью вышел.... В общем, накидали в огород экранизации не один килограмм камней. Впрочем, за дело ведь ругали!

Перво-наперво, режиссер Александр Прошкин - замечательный и безусловно талантливый человек, на счету которого чудесные картины «Холодное лето пятьдесят третьего», «Русский бунт» и др. - просчитался в самом главном - в форме. «Сериальность» «Доктора Живаго» оказалась фактически эпитафией для романа. Дробление вообще не способствует пониманию и всецелому погружению, а делить «Живаго» - и вовсе кощунственно. Да, да.... Весь роман в полтора часа не уместишь. Да, авторские права на кинокартину выкупать дорого.... Но стоило ли тогда тратить такие баснословные суммы на съемку сериала (4 миллиона долларов), если все, что после него остается - лишь разочарование?

Подкачал, надо сказать и сценарий. Для экранизации великих литературных произведений - это вопрос вообще первоочередной важности. И, казалось бы, кто еще сможет с этим справиться, как ни Юрий Арабов? Но, как вышло, и ему Пастернак оказался не по зубам. Слишком многослойным, слишком непереводимым на плоскость экрана оказался Борис Леонидович.

Да, назвать «Доктора Живаго» Александра Прошкина удачной экранизацией, конечно, не получается. Но и переводить литературу, а тем более такую литературу, на язык кино невероятно сложно. Да и вряд ли возможно. Перенести всю поэтику и лирическую замкнутость произведения Пастернака на экран - да это просто смешно! Не получится сохранить все полутени, полунамеки, полуфразы, которых так много у Бориса Леонидовича. Кино - линейно по своей сути. Слишком сложно сохранить ту неопределенность и зыбкость, которая так хорошо видна в тексте. Кино вынужденно все показывать.

Потому обвинять Прошкина в том, что он сделал лишь экранизацию (да еще и довольно вольную) романа «Доктор Живаго» по меньшей мере, нечестно. Разве фильм Линна 1965 года или совсем свежая (2002 год) британская экранизация Кампиотти справились лучше с той метафоричностью и глубиной, которой полнится произведение Пастернака? Быть может, они это сделали менее мрачно, более глянцево и картинно. Однако Пастернак не такой! Сама Россия по Пастернаку не такая!

Начало XX века - время слома, время, когда судьбы людей разлетались на куски, выворачивались наизнанку. Само пространство подвергалось деформации и перекрою. И эмоции были такие же - на грани срыва, на линии безумия. Чтобы передать это, нужно было бы снимать еще один сериал. Потому Прошкин решил жертвовать метафизикой и обращаться к сюжету. Какой же фильм без сюжета?

Однако режиссер все-таки сделал один бесспорно верный ход. Он набрал для своей картины потрясающих актеров. Олег Меньшиков, несмотря на упреки в его адрес, на мой вкус, оказался именно тем Живаго, который смог вытянуть всю экранизацию, наполнить ее по-пастернаковски глубокими эмоциями. Тонкий, чувственный, интеллигентный, изломанный безумной, фантастической любовью и сумасшедшим временем, он сумел сохранить тот полупрозрачный и невесомый лиризм, который вкладывал в образ Юрия Живаго Пастернак.

Комаровский (Олег Янковский) стал счастливым обладателем какого-то скрытого демонизма; необузданный цинизм и утонченная подлость героя весьма успешно перекочевали из литературного произведения в киноленту.

Чулпан Хаматова в роли Лары Гишар оказалась неоднозначной. Хорошо сыгранной, быть может, в чем-то даже блестящей, но при этом не Пастернаковской. Впрочем, стоит ли упрекать актрису в несоответствии, если вся экранизация оказалась «по Прошкину», а не «по Борису Леонидовичу»? Едва ли. А потому ломать копья я все-таки не буду. В конце концов, фильм уже сняли, а смотреть его никто не заставляет. Это у нас дело добровольное: не нравится - читай книжку. Однако обидно, господа! Так ведь в нашей библиотеке метафизической скоро до самого святого дойдут. Начнут библию на все лады склонять, Пушкина с Гоголем перемешивать да из Чехова сериалы делать.

К чему я это все? И, правда, ведь, не к чему. Крик души, знаете ли...

http://www.nashfilm.ru/modernserials/353.html

[Рона]

Скачала фильм 2002, но несмотря на положительные отзывы думаю что это не Пастернак.Да и как Великобритания,Германия,США могли почувствовать Россию того времени, а главное Пастернака?

[Рона]

Можно, я вставлю свои "пять копеек"?

Очень люблю роман "Доктор Живаго", хотя поняла его не сразу и долго преодолевала сложность и многомерность пастернаковской прозы, прежде чем передо мной открылась беспредельность космоса... Очень ждала выхода фильма, надеясь, что его создателям все же удастся (в предыдущих попытках экранизации, это, увы, не удалось) передать этот вкус Вечности, Судьбы, Любви, которым полон пастернаковский текст, удастся показать эти хитросплетения человеческих судеб, в которых нет и доли случайности, показать величие Жизни и высших законов Бытия... Но... разочарованию моему не было предела... Тогда же появились несколько статей на эту тему, созвучных моим собственным настроениям. Хочу привести их здесь, чтобы озвучить другое мнение - не о романе, разумеется, а о его экранизации.

И дело не в том, плох или хорош фильм. Он снят хорошим режиссером и имеет право быть. То только этот фильм, имхо, не имеет никакого отношения к роману Пастернака, и составить по нему представление о книге невозможно. Это, мне кажется, две абсолютно разные вещи.

Посмотрела фильм 2002 года,4 часа смотрела без перерыва,им многое удалось,над каждым кадром фильма работали.Там Любовь,Судьба,Страх,Смысл жизни(для каждого свой),Боль,Природа,Музыка.Они показали даже то,что не могли показать,для этого в России надо родиться и жить.Мне фильм понравился,надо перечитать роман.

[Рона]

http://www.neofit.ru/modules.php?name=bs&a...ls&album=14

http://www.neofit.ru/modules.php?name=Page...age&pid=407

[Рона]

Пришли в селение, называемое Гефсимания; и Он сказал ученикам Своим: посидите здесь, пока Я помолюсь. И взял с Собою Петра, Иакова и Иоанна; и начал ужасаться и тосковать. И сказал им: душа Моя скорбит смертельно; побудьте здесь и бодрствуйте. И, отойдя немного, пал на землю и молился, чтобы, если возможно, миновал Его час сей; и говорил: Авва Отче! всё возможно Тебе; пронеси чашу сию мимо Меня; но не чего Я хочу, а чего Ты.

Евангелие от Марка

Весной 1956 года Борис Леонидович Пастернак закончил работу над главным произведением своей жизни – романом «Доктор Живаго». Он писал его 11 лет, хотя, как считал сам, вся его предыдущая проза, все творчество, вообще, вся жизнь были только подготовкой, черновиком этого романа.

В писательском поселке Переделкино все давно знали что пишет Борис Леонидович. Встречая даже малознакомых людей, он рассказывал о своей работе. Завидев издалека его фигуру, писатели старались быстрее скрыться, понимая, что Пастернак начнет говорить о докторе Живаго. В доме и в гостях он устраивал чтение новых глав романа, они ходили в списках, и передавались из рук в руки. Одним словом, еще до выхода романа о нем уже было широко известно.

Надо сказать, что писатели, даже близкие друзья Бориса Пастернака, например, Анна Ахматова, не очень высоко оценивали его роман: «Гениальный поэт балуется прозой». Другие, близкие Пастернаку люди, подмигивая, говорили о главном герое его романа так: «Хорошо, если бы Юра, писал побольше стихов». Стихи из «Доктора Живаго» все единодушно считали едва ли не лучшим из того, что создал Пастернак.

Наконец, роман дописан. Автор отсылает рукописи в редакции советских журналов. И еще одну передает итальянскому издателю. С просьбой не печатать роман прежде, чем он выйдет на родине. Но вскоре из советских журналов пришли разгромные рецензии. А в Италии был сделан перевод. Коммерческую машину остановить уже было невозможно. Роман вышел. Его перевели на все европейские языки. В 1958 году Шведская академия присудила Пастернаку Нобелевскую премию. Борис Леонидович был счастлив, его близкие – в ужасе. Начались дни, которые назовут его Гефсиманским садом.

К востоку от стен Старого Города высится над Иерусалимом Елеон – Масличная Гора. А у ее подножия лежит Гефсиманский сад с тысячелетними маслинами, где очень любил бывать Христос. Название сада происходит от еврейского слова «гет-шемен» - «маслодавильня». Кроме привычного, слово «масло» или «елей» имеет еще один перевод: «милость Божия».

Лужайка обрывалась с половины.

За нею начинался Млечный Путь.

Седые серебристые маслины

Пытались вдаль по воздуху шагнуть.

В конце был чей-то сад, надел земельный.

Учеников оставив за собой,

Он им сказал: "Душа скорбит смертельно,

Побудьте здесь и бодрствуйте со Мной".

Он отказался без противоборства,

Как от вещей, полученных взаймы,

От всемогущего и чудотворства,

И был теперь, как смертные, как мы.

Его отец, Леонид Пастернак, был известным художником. У них в гостях бывали Скрябин, Чехов, художник Николай Ге, Толстой Лев Николаевич. Люди совершенно разные и в своих исканиях, и в своем мировоззрении. Их объединяло и роднило особое пристрастие к нравственным вопросам, свойственное всей русской интеллигенции сочувствие к человеческому страданию. В их кругу часто спорили о Евангелии, религии. После Борис Пастернак перенесет эту обстановку в свой роман. Мальчик рос, наступило время поисков самого себя. То он хотел стать чистым художником, заниматься музыкой. То увлекался учением Толстого. Где-то в 1910 – 12 годах, с увлечения поэзией Блока, он ощутит влияние христианской мысли. Как скажет он позднее: «Тогда сформировался фундамент моего личного своеобразия».

В тот момент разошлись пути отца, Леонида Пастернака и сына. Они оба, выйдя из интеллигентской культуры, станут людьми религиозными. Но отец открыл Талмуд, стал иудеем. Сына влекли ценности Нового завета. Отец эмигрировал и прожил остаток жизни в Лондоне. Сын принял революцию, которую приняли вначале и многие русские богословы. Обновление жизни, которая она несла, показалось ему сродни тому, что произошло в первом веке нашей эры. Правда, очень скоро выяснилось, что «рай» строят без Бога…

Фамилия главного героя романа – доктора и поэта Юрия Живаго – это форма церковнославянского слова «живой». Слабый, сомневающийся человек, который отстаивал единственное право – жить своей жизнью. Но мир вокруг него летел в пропасть: «Сейчас страшный суд на земле, милостивый государь, существа из апокалипсиса с мечами и крылатые звери, а не вполне сочувствующие и лояльные доктора», - так, свысока говорит Юрию идейный революционер, каратель Стрельников. Но та эпоха, которая легко ломала даже мужественных военных, ничего не смогла поделать с доктором Живаго. С его верой в Бога, в жизнь, в простые человеческие ценности. Жизнь бессмертна, если она идет путем жертвенности и самоотречения. Борис Леонидович Пастернак был в этом убежден.

Но в полночь смолкнут тварь и плоть,

Заслышав слух весенний,

Что только-только распогодь –

Смерть можно будет побороть

Усильем Воскресенья.

Все, кто знал Пастернака, говорят о его невероятном жизнелюбии, бодрости, каком-то детском эгоизме. «Жизнь свою он должен прожить любимым, избалованным и великим» – писал о нем Шкловский. В жуткие сталинские времена, казалось, он один обладает какой-то чудесной охранной грамотой. Вероятно, чудо заключалось в том, что его, как мастера уважал сам Сталин. Не потому что был тонким ценителем поэзии. Все проще: Пастернак действительно был самой яркой, самой самостоятельной фигурой в литературном мире. Причем не раздутой партийной, а подлинной. Его авторитет был необычайно высок и за границей. Воздействие своей охранной грамоты Пастернак пытался распространить и на своих друзей.

В 1936 году в газете «Правда» вышла статья «Сумбур вместо музыки», о творчестве Шостаковича. С нее, в общем-то, и начались громкие публичные процессы над творческими людьми. Было собрание Союза писателей. Естественно все хором осуждали Шостаковича. Единственный, кто выступил с защитной речью, был Пастернак. Но это была даже не защита. В зал, где почти каждый мог составить профессиональный донос, он сказал: «Не орите, а если уж вы орете, то не все на один голос. Орите на разные голоса».

Такой оплеухи ему не забыли. И во время «оттепели» припомнили. Травля была всенародной. В те дни ярые комсомольцы Литературного института собирали группу, чтобы устроить погром на даче Пастернака. Две бабы бранились в метро, и одна говорила другой: «что я тебе живага какая-нибудь».

А дни все грозней и суровей,

Любовью не тронуть сердец.

Презрительно сдвинуты брови,

И вот послесловье, конец.

Свинцовою тяжестью всею

Легли на дворы небеса.

Искали улик фарисеи,

Юля перед Ним, как лиса.

И темными силами храма

Он отдан подонкам на суд,

И с пылкостью тою же самой,

Как славили прежде, клянут.

Поначалу Борис Леонидович не придавал особого значения нобелевской травле. Нападки на него бывали и раньше, и весь набор человеческой подлости был ему прекрасно известен. Чем могли удивить эти люди переводчика Шекспира? Встречаясь с руководителем травли, неким Поликарповым, совершенно озверевшим от бессонницы, бодрый подтянутый Пастернак раскланивался с ним и участливо спрашивал: «Ай-ай-ай, как плохо выглядите, Дмитрий Алексеич, что с вами, не больны ли?»

Потихоньку страсти стали утихать. Пастернака даже собирались отпустить на вручение Нобелевской премии, чтобы окончательно не уронить престиж государства. Но тут он отправляет в Нобелевский комитет письмо, где говорит, что вынужден отказаться от премии в связи с тем, какой смысл ей придан в обществе, к которому он принадлежит.

Это вызвало настоящую волну бешенства и придало компании новое развитие. Человек, втоптанный в грязь, лишенный всех прав, отказывается от денег, от больших денег. Ярлык алчного гения, продавшегося капиталистам, который на него клеили, он с легкостью сорвал. Советское правительство нанесло последний удар: было принято решение выдворить Пастернака из страны. Оказалось, Борису Леонидовичу было, что терять. Он был совершенно обессилен. И под воздействием близких написал письмо Хрущеву.

«Я связан с Россией рождением, жизнью, работой. Я не мыслю своей судьбы отдельно и вне ее. Выезд за пределы Родины для меня равносилен смерти, и поэтому я прошу не применять по отношению ко мне этой крайней меры».

В Гефсиманском саду Христос проводит одну страшную ночь лицом к лицу с надвигающейся смертью. Он отдает Свою жизнь добровольно. Но как тяжело. Первый раз он молился Отцу: «Отче, если это может Меня миновать – да минет!». Потом борьба и снова молитва: «Если не может миновать, Отче, пусть будет». И только в третий раз, после неимоверного борения до кровавых капель пота, Он смог сказать: Да будет воля Твоя…

Иногда кажется, что Христу, Всемогущему Богу Вседержителю легко было отдавать Свою жизнь за нас. Но наш Спаситель умирал как простой человек – не Божеством Своим бессмертным, а нашим живым беззащитным человеческим телом.

Гул затих. Я вышел на подмостки.

Прислонясь к дверному косяку,

Я ловлю в далеком отголоске

Что случится на моем веку.

На меня наставлен сумрак ночи

Тысячью биноклей на оси.

Если только можно, Авва Отче,

Чашу эту мимо пронеси.

Но продуман распорядок действий,

И неотвратим конец пути.

Я один, все тонет в фарисействе.

Жизнь прожить – не поле перейти.

В самом начале июня 1960 года в подмосковном поселке Переделкино хоронили великого поэта Бориса Леонидовича Пастернака. За несколько десятилетий это были первые похороны писателя такого масштаба, который умер в своей постели. Он никогда не был в лагерях, даже не сидел в тюрьме. Внешне благополучная жизнь. Если не считать те два года, которые прошли после присуждения ему Нобелевской премии, два года, которые его убили.

Отпевали Бориса Леонидовича в храме, который был виден из его окна. Несколько тысяч человек пришли проводить великого русского поэта в последний путь, хотя в этот день на Переделкино не ходили электрички. Повсюду были шпики. Похороны фотографировались. Каждый, кто на них присутствовал, знал, что у него больше нет «советского» будущего. Это был настоящий гражданский поступок. Панихида превратилась в антиправительственную демонстрацию. Стихи из романа «Доктор Живаго» читали вслух. Анна Ахматова, которая была там, говорила: «У меня такое чувство, что это торжество, большой религиозный праздник. Так было, когда умер Блок. Это были настоящие русские похороны. Такие нужно заслужить».

«Шли и шли, и пели «Вечную память» – так начинается роман «Доктор Живаго». Первоначально, в рукописях, в качестве его названия, размашистым пастернаковским почерком были выведены строчки из Апокалипсиса: «Смерти не будет».

Мерцаньем звезд далеких безразлично

Был поворот дороги озарен.

Дорога шла вокруг горы Масличной,

Внизу под нею протекал Кедрон.

Лужайка обрывалась с половины.

За нею начинался Млечный путь.

Седые серебристые маслины

Пытались вдаль по воздуху шагнуть.

В конце был чей-то сад, надел земельный.

Учеников оставив за стеной,

Он им сказал: "Душа скорбит смертельно,

Побудьте здесь и бодрствуйте со Мной".

Он отказался без противоборства,

Как от вещей, полученных взаймы,

От всемогущества и чудотворства,

И был теперь, как смертные, как мы.

Ночная даль теперь казалась краем

Уничтоженья и небытия.

Простор вселенной был необитаем,

И только сад был местом для житья.

И, глядя в эти черные провалы,

Пустые, без начала и конца,

Чтоб эта чаша смерти миновала,

В поту кровавом Он молил Отца.

Смягчив молитвой смертную истому,

Он вышел за ограду. На земле

Ученики, осиленные дремой,

Валялись в придорожном ковыле.

Он разбудил их: "Вас Господь сподобил

Жить в дни Мои, вы ж разлеглись, как пласт.

Час Сына Человеческого пробил.

Он в руки грешников Себя предаст".

И лишь сказал, неведомо откуда

Толпа рабов и скопище бродяг,

Огни, мечи и впереди - Иуда

С предательским лобзаньем на устах.

Пётр дал мечом отпор головорезам

И ухо одному из них отсек.

Но слышит: "Спор нельзя решать железом,

Вложи свой меч на место, человек.

Неужто тьму крылатых легионов

Отец не снарядил бы Мне сюда?

И, волоска тогда на мне не тронув,

Враги рассеялись бы без следа.

Но книга жизни подошла к странице,

Которая дороже всех святынь.

Сейчас должно написанное сбыться,

Пускай же сбудется оно. Аминь.

Ты видишь, ход веков подобен притче

И может загореться на ходу.

Во имя страшного её величья

Я в добровольных муках в гроб сойду.

Я в гроб сойду и в третий день восстану,

И, как сплавляют по реке плоты,

Ко Мне на суд, как баржи каравана,

Столетья поплывут из темноты".