Красивые стихи

[Рона]

Прощай,

позабудь

и не обессудь.

А письма сожги,

как мост.

Да будет мужественным

твой путь,

да будет он прям

и прост.

Да будет во мгле

для тебя гореть

звездная мишура,

да будет надежда

ладони греть

у твоего костра.

Да будут метели,

снега, дожди

и бешеный рев огня,

да будет удач у тебя впереди

больше, чем у меня.

Да будет могуч и прекрасен

бой,

гремящий в твоей груди.

Я счастлив за тех,

которым с тобой,

может быть,

по пути.

Бродский

__________________

Вадим Шефнер

Нет, ночи с тобою мне даже не снятся, -

Мне б только с тобою на карточке сняться,

Мне б только пройти бы с тобою весною

Лазоревым лугом, тропою лесною.

С тобой не мечтаю я утром проснуться, -

Мне б только руки твоей тихо коснуться,

Спросить: дорогая! скажи мне на милость,

Спалось ли спокойно и снов ли не снилось?

Спросить: дорогая! за окнами ели

Не слишком ли за полночь долго шумели,

Не слишком ли часто автомобили

На дальнем шоссе понапрасну трубили?..

Не слишком ли долго под вечер смеркалось,

Не слишком ли громко рыба плескалась,

Не слишком ли долго кукушка скучала,

Не слишком ли громко сердце стучало?

__________________

[Рона]

Всех его сил проверка,

сердца его проверка,

чести его проверка, -

жестока, тяжка, грозна,

у каждого человека

бывает своя война.

С болезнью, с душевной болью,

с наотмашь бьющей судьбой,

с предавшей его любовью

вступает он в смертный бой.

Беды как танки, ломятся,

обиды рубят сплеча,

идут в атаки бессонницы,

ночи его топча.

Золой глаза запорошены, -

не видит он ничего,

а люди: «Ну, что хорошего?» -

спрашивают его.

А люди – добрые, умные

(господи им прости) –

спрашивают, как думает

лето он провести?

Ах, лето мое нескончаемое,

липки худенькие мои,

городские мои, отчаянные,

героические соловьи…

Безрадостных дней кружение,

предгрозовая тишина.

На осадное положение

душа переведена.

Только б, в сотый раз умирая,

задыхаясь в блокадном кольце,

не забыть –

Девятое мая

бывает где-то в конце.

(с) Вероника Тушнова

Александр Галич

Ещё Раз о Чёрте

Я считал слонов и в нечет и в чёт,

И всё-таки я не уснул.

И тут явился ко мне мой чёрт

И уселся верхом на стул.

И сказал мой чёрт

-Hу как, старина

Hу как же мы порешим

Подпишем союз - и айда в стремена,

И ещё чуток погрешим!

И ты можешь лгать, и можешь блудить,

И друзей предавать гуртом!

А то, что придётся потом платить,

Так ведь это ж, пойми, - потом!

Hо зато ты узнаешь, как сладок грех

Этой горькой порой седин,

И что счастье не в том, что один за всех,

А в том, что все - как один!

И ты поймёшь, что нет над тобой суда,

Hет проклятия прошлых лет,

Когда вместе со всеми ты скажешь да

И вместе со всеми - нет!

И ты будешь волков на земле плодить

И учить их вилять хвостом!

А то, что придётся потом платить,

Так ведь это ж, пойми, - потом!

И что душа - Прошлогодний снег!

А глядишь - пронесёт и так!

В наш атомный век, в наш каменный век

Hа совесть цена пятак!

И кому оно нужно, это добро,

Если всем дорога - в золу!

Так давай же, бери, старина, перо

И вот здесь распишись, в углу!

Тут чёрт потрогал мизинцем бровь

И придвинул ко мне флакон...

И я спросил его

-Это кровь

-Чернила! - ответил он.

Ю.Левитанский

Не поговорили...

Собирались наскоро, обнимались ласково,

Пели, балагурили, пили, да курили...

День прошел, как не было, не поговорили.

Виделись, не виделись, ни за что обиделись,

Помирились, встретились, шуму натворили...

Год прошел, как не было, не поговорили.

Так и жили наскоро, и дружили наскоро,

Не жалея тратили, не скупясь дарили...

Жизнь прошла, как не было, не поговорили.

Олег Смирнов- Добро и Зло.

Пусть говорят, что лучше помним Зло,

а Доброе тотчас же забываем,

быть может в жизни очень мне везло,

но о плохом я редко вспоминаю.

Нет! Не был путь мой легким и простым,

и тернии скучать мне не давали,

но беды что - от них остался дым,

как от обычной многоразовой печали.

Подстегивали трудности, кнутом

сомнений душу мне терзали,

но весь исхлестанный, я помню лишь о том,

как радости внезапно посещали.

Как ярок был их солнечный приход,

сиял весь мир, и чувства ликовали,

но был бы счастлив я, когда бы в свой черед

мне снова беды путь не преграждали?

Спасибо терниям за их жестокий труд,

но справедливый, если несомненно,

уста и в трудную минуту запоют

о счастье, о любви, о дружбе неизменной.

Пусть говорят, что лучше помним Зло,

а Доброе тот час же забываем,

быть может в жизни очень мне везло,

но о плохом я редко вспоминаю.

Я не могу без тебя жить!

Мне и в дожди без тебя — сушь,

мне и в жару без тебя — стыть,

мне без тебя и Москва — глушь.

Мне без тебя каждый час — с год:

если бы время мельчить, дробя!

Мне даже синий небесный свод

кажется каменным без тебя.

Я ничего не хочу знать —

слабость друзей, силу врагов.

Я ничего не хочу ждать,

кроме твоих драгоценных шагов.

Я. Я. Асеев

[Рона]

* * *

Люби меня!

Застенчиво,

боязно люби,

словно мы повенчаны

богом и людьми...

Люби меня уверенно,

чини разбой —

схвачена, уведена,

украдена тобой!

Люби меня бесстрашно,

грубо, зло.

Крути меня бесстрастно,

как весло...

Люби меня по-отчески,

воспитывай, лепи,—

как в хорошем очерке,

правильно люби...

Люби совсем неправильно,

непедагогично,

нецеленаправленно,

нелогично...

Люби дремуче, вечно,

противоречиво...

Буду эхом, вещью,

судомойкой, чтивом,

подушкой под локоть,

скамейкой в тени...

Захотел потрогать —

руку протяни!

Буду королевой —

ниже спину, раб!

Буду каравеллой:

в море! Убран трап...

Яблонькой-дичонком

с терпкостью ветвей...

Твоей девчонкой.

Женщиной твоей.

Усмехайся тонко,

защищайся стойко,

злись,

гордись,

глупи...

Люби меня только.

Только люби!

Римма Казакова

[Рона]

Басё (1644-1694)

Тишина кругом.

Проникают в сердце скал

Голоса цикад.

* * *

Старый пруд.

Прыгнула в воду лягушка.

Всплеск в тишине.

* * *

Вода так холодна!

Уснуть не может чайка,

Качаясь на волне.

* * *

Жизнь свою обвил

Вкруг висячего моста

Этот дикий плющ.

* * *

О, сколько их на полях!

Но каждый цветет по-своему -

В этом высший подвиг цветка.

___________________________________________________________________

Иссё (1653-1688)

Видели все на свете

Мои глаза - и вернулись

К вам, белые хризантемы.

___________________________________________________________________

Рансэцу (1654-1707)

Осенняя луна

Сосну рисует тушью

На синих небесах.

___________________________________________________________________

[Рона]

Брюсов Валерий

Ты - женщина, ты - книга между книг,

Ты - свернутый, запечатленный свиток;

В его строках и дум и слов избыток,

В его листах безумен каждый миг.

Ты - женщина, ты - ведьмовский напиток!

Он жжет огнем, едва в уста проник;

Но пьющий пламя подавляет крик

И славословит бешено средь пыток.

Ты - женщина, и этим ты права.

От века убрана короной звездной,

Ты - в наших безднах образ божества!

Мы для тебя влечем ярем железный,

Тебе мы служим, тверди гор дробя,

И молимся - от века - на тебя!

Женщина - с нами

Бальмонт Константин

Женщина - с нами, когда мы рождаемся,

Женщина - с нами в последний наш час.

Женщина - знамя, когда мы сражаемся,

Женщина - радость раскрывшихся глаз.

Первая наша влюбленность и счастие,

В лучшем стремлении - первый привет.

В битве за право - огонь соучастия,

Женщина - музыка. Женщина - свет.

Римма Казакова

Быть женщиной - что это значит?

Какою тайною владеть?

Вот женщина. Но ты незрячий.

Тебе ее не разглядеть.

Вот женщина. Но ты незрячий.

Ни в чем не виноват, незряч!

А женщина себя назначит,

как хворому лекарство - врач.

И если женщина приходит,

себе единственно верна,

она приходит - как проходит

чума, блокада и война.

И если женщина приходит

и о себе заводит речь,

она, как провод, ток проводит,

чтоб над тобою свет зажечь.

И если женщина приходит,

чтоб оторвать тебя от дел,

она тебя к тебе приводит.

О, как ты этого хотел!

Но если женщина уходит,

побито голову неся,

то все равно с собой уводит

бесповоротно всё и вся.

И ты, тот, истинный, тот, лучший,

ты тоже - там, в том далеке,

зажат, как бесполезный ключик,

в ее печальном кулачке.

Она в улыбку слезы спрячет,

переиначит правду в ложь...

Как счастлив ты, что ты незрячий

и что потери не поймешь.

Как много !

Женщины - краски. Женщины - ноты.

Женщины - вкус от нектара до рвоты.

Женщины - запахи губ и подмышек,

Глаже мехов и шершавее шишек,

Минус и плюс бесконечность в пространстве,

Время в изменчивости и постоянстве,

Гиперспирали вселенской виток

И соблазнительнейший завиток.

Вечно б купался я в их разноцветьи,

Вечно б вдыхал ароматы я эти,

Вечно бы слушал их песни и сказки,

Нежно ласкал эти щёчки и глазки,

Ввысь ниспадая с витка на виток,

Грешен как вор, чист как горный поток,

В плюсов и минусов вечном мельканьи ...

Женщины - рая и ада созданья.

С ними парю над невзгодами быта.

С ними долги и болезни забыты.

С ними всегда я богач и герой,

И с кем угодно за них ринусь в бой.

Сколько в вас тайны и сколько в вас страсти !

Сколько спасенья и сколько напасти !

Сколько же холода в вас и огня !

Как же вас много ! Как мало меня

Я- женщина...

Вы знаете, что женщина - актриса

И что всю жизнь она играет роль?

Да, очень важно, если свои 'тридцать'

Длиною в жизнь проносит, как пароль.

Бальзаковская пленница, подруга,

Она жена и дочь, сестра и мать.

А вожжи лошадь-жизнь натянет туго -

Попробуй, отпусти - не сдобровать!

Она сумеет омут перепрыгнуть,

Перехитрить злодейскую судьбу.

С восходом солнца в лягушачьем платье

Не превратится женщина в рабу!

Рассветно умиляясь всем прохожим,

Она, жена и мать, сестра и дочь,

Спешит и на работу днем погожим,

И к звездам вечности она несется прочь!

Юрий Левитанский

***

Каждый выбирает для себя

женщину, религию, дорогу.

Дьяволу служить или пророку

каждый выбирает для себя.

Каждый выбирает по себе

слово для любви и для молитвы.

Шпагу для дуэли, меч для битвы

каждый выбирает по себе.

Каждый выбирает по себе

Шит и латы. Посох и заплаты.

меру окончательной расплаты

Каждый выбирает по себе.

Каждый выбирает для себя.

Выбираю тоже-как умею.

Ни к кому претензий не имею.

Каждый выбирает для себя.

Б. Окуджава.

Ваше величество Женщина.

Тьмою здесь все занавешено

И тишина, как на дне...

Ваше величество Женщина,

Да неужели ко мне?

Тусклое здесь электричество

С крыши сочится вода,

Женщина, Ваше величество,

Как Вы решились сюда?

О, Ваш приход, как пожарище,

Дымно, и трудно дышать...

Ну заходите, пожалуйста,

Что на пороге стоять?

Кто Вы такая? Откуда Вы?!

Ах, я смешной человек...

Просто Вы дверь перепутали,

Улицу, город и век.

***

[Рона]

РОМАНС

О, знаю я, когда ночная тишь

Овеет дом, глубоко усыпленный,

О, знаю я, как страстно ты грустишь

Своей душой, жестоко оскорбленной!..

И я, и я в разлуке изнемог!

И я - в тоске! Я гнусь под тяжкой ношей...

Теперь я спрячу счастье под замок,-

Вернись ко мне: я все-таки хороший...

А ты - как в бурю снасть на корабле,-

Трепещешь мной, но не придешь ты снова:

В твоей любви нет ничего земного,-

Такой любви не место на земле!

Игорь Северянин

Ноябрь 1910

[Рона]

Иннокентий Анненский

Если б вдруг ожила небылица,

На окно я поставлю свечу,

Приходи… Мы не будем делиться,

Все отдать тебе счастье хочу!

Ты придешь и на голос печали

Потому что светла и нежна,

Потому что тебя обещали

Мне когда-то сирень и луна.

Но… бывают такие минуты,

Когда страшно и пусто в груди…

Я тяжел - и, немой и согнутый…

Я хочу быть один… уходи!

[Рона]

Еще не раз Вы вспомните меня

И весь мой мир волнующий и странный,

Нелепый мир из песен и огня,

Но меж других единый необманный.

Он мог стать Вашим тоже, и не стал,

Его Вам мало было или много,

Должно быть, плохо я стихи писал

И вас неправедно просил у Бога.

Но каждый раз Вы склонитесь без сил

И скажете: "Я вспоминать не смею,

Ведь мир иной меня обворожил

Простой и грубой прелестью своею".

Н.Гумилев

[Рона]

Прощай,

позабудь

и не обессудь.

А письма сожги,

как мост.

Да будет мужественным

твой путь,

да будет он прям

и прост.

Да будет во мгле

для тебя гореть

звездная мишура,

да будет надежда

ладони греть

у твоего костра.

Да будут метели,

снега, дожди

и бешеный рев огня,

да будет удач у тебя впереди

больше, чем у меня.

Да будет могуч и прекрасен

бой,

гремящий в твоей груди.

Я счастлив за тех,

которым с тобой,

может быть,

по пути.

----

Иосиф Бродский...

[Рона]

Я ненавижу свет

Однообразных звёзд.

Здравствуй, мой давний бред-

Башни стрельчатой рост!

Кружевом, камень, будь

И паутиной стань:

Неба пустую грудь

Тонкой иглою рань!

Будет и мой черёд-

Чую размах крыла.

Так - но куда уйдёт

Мысли живой стрела?

О. Мандельштам

Разноцветная Москва

У окна стою я, как у холста,

ах какая за окном красота!

Будто кто-то перепутал цвета,

и Дзержинку, и Манеж.

Над Москвой встает зеленый восход,

по мосту идет оранжевый кот,

и лоточник у метро продает

апельсины цвета беж.

Вот троллейбуса мерцает окно,

пассажиры - как цветное кино.

Мне, товарищи, ужасно смешно

наблюдать в окошко мир.

Этот негр из далекой страны

так стесняется своей белизны,

и рубают рядом с ним пацаны

фиолетовый пломбир.

И качает головой постовой,

он сегодня огорошен Москвой,

ни черта он не поймет, сам не свой,

словно рыба на мели.

Я по уличе бегу, хохочу,

мне любые чудеса по плечу,

фонари свисают - ешь не хочу,

как бананы в Сомали.

У окна стою я, как у холста,

ах какая за окном красота!

Будто кто-то перепутал цвета,

и Дзержинку, и Манеж.

Над Москвой встает зеленый восход,

по мосту идет оранжевый кот,

и лоточник у метро продает

апельсины цвета беж.

Леонид Филатов

[Рона]

Я люблю... я дышу... я живу...

Я люблю... я дышу... я живу...

я любуюсь твоим отражением

и гляжу на него с восхищением:

ты мой сон, только сон наяву!

Непонятно пускай большинству

нежных чувств, нежных слов извержение:

я люблю... я дышу... я живу...

я любуюсь твоим отражением...

Я молюсь тебе как божеству -

ты ведь муза, мое вдохновение,

быть хочу у тебя в услужении,

обучаться любви волшебству.

Я люблю... я дышу... я живу...

©В.Евсеев

__________________

* * *

Я что-то часто замечаю,

к чьему-то, видно, торжеству,

что я рассыпанно мечтаю,

что я растрепанно живу.

Среди совсем нестрашных с виду

полужеланий,

получувств

щемит:

неужто я не выйду,

неужто я не получусь?

Меня тревожит встреч напрасность,

что и ни сердцу, ни уму,

и та не праздничность,

а праздность,

в моем гостящая дому,

и недоверье к многим книжкам,

и в настроеньях разнобой,

и подозрительное слишком

неупоение собой...

Со всем, чем раньше жил, порву я,

забуду разную беду,

на землю, теплую,

парную,

раскинув руки,

упаду.

О мой ровесник,

друг мой верный!

Моя судьба -

в твоей судьбе.

Давай же будем откровенны

и скажем правду о себе.

Тревоги наши вместе сложим,

себе расскажем и другим,

какими быть уже не можем,

какими быть уже хотим.

Жалеть не будем об утрате,

самодовольство разлюбя.

Завязывается

характер

с тревоги первой за себя.

Е. Евтушенко

__________________

Николай Рубцов

УЛЕТЕЛИ ЛИСТЬЯ

Улетели листья

с тополей -

Повторилась в мире неизбежность...

Не жалей ты листья, не жалей,

А жалей любовь мою и нежность!

Пусть деревья голые стоят,

Не кляни ты шумные метели!

Разве в этом кто-то виноват,

Что с деревьев листья

улетели?

Роберт Рождественский.

МАРК ШАГАЛ

Он стар и похож на свое одиночество.

Ему рассуждать о погоде не хочется.

Он сразу с вопроса:

«— А Вы не из Витебска?..»—

Пиджак старомодный на лацканах вытерся...

«—Нет, я не из Витебска...»—

Долгая пауза.

А после — слова

монотонно и пасмурно:

«— Тружусь и хвораю...

В Венеции выставка...

Так Вы не из Витебска?..»

«— Нет, не из Витебска...»

Он в сторону смотрит.

Не слышит, не слышит.

Какой-то нездешней далекостью дышит,

пытаясь до детства дотронуться бережно...

И нету ни Канн,

ни Лазурного берега,

ни нынешней славы...

Светло и растерянно

он тянется к Витебску, словно растение...

Тот Витебск его —

пропыленный и жаркий —

приколот к земле каланчою пожарной.

Там свадьбы и смерти, моленья и ярмарки.

Там зреют особенно крупные яблоки,

и сонный извозчик по площади катит...

«— А Вы не из Витебска?..».

Он замолкает.

И вдруг произносит,

как самое-самое,

названия улиц:

Смоленская,

Замковая.

Как Волгою, хвастает Видьбой-рекою

и машет

по-детски прозрачной рукою...

«— Так Вы не из Витебска...»

Надо прощаться.

Прощаться.

Скорее домой возвращаться...

Деревья стоят вдоль дороги навытяжку.

Темнеет...

И жалко, что я не из Витебска.

__________________

Вереск

Вереска волны, печальны холмы...

Что впереди... Лишь дорога, дорога...

Скоро пройдем через двери зимы -

вдруг и совсем не заметив порога.

Ждать уж недолго - безжалостный снег,

что позади я оставил, укроет.

И не сомкнуть тяжелеющих век,

и вспоминать очевидно не стоит...

К западу солнце, восходит луна -

день уходящий неслышно проводит.

Вереск темнеет, и ночи стена

нас разделяет, скрывает, уводит.

О, не молчи! Отвечай же скорей!

Я ведь всего лишь твой странник печальный...

Вереск! Скажи мне, в какой же из дней

встал я на путь одинокий и странный?...

Но нет ответа... Молчали холмы...

Вереска волны печально молчали.

И в ожидании скорой зимы,

в звездной ладье небо тихо качали.

Алексей Сапков

[Рона]

Юрий Левитанский

ИРОНИЧЕСКИЙ ЧЕЛОВЕК

Мне нравится иронический человек.

И взгляд его, иронический, из-под век.

И черточка эта тоненькая у рта -

иронии отличительная черта.

Мне нравится иронический человек.

Он, в сущности,- героический человек.

Мне нравится иронический его взгляд

на вещи, которые вас, извините, злят.

И можно себе представить его в пенсне,

листающим послезавтрашний календарь.

И можно себе представить в его письме

какое-нибудь старинное - милсударь.

Но зря, если он представится вам шутом.

Ирония - она служит ему щитом.

И можно себе представить, как этот щит

шатается под ударами и трещит.

И все-таки сквозь трагический этот век

проходит он, иронический человек.

И можно себе представить его с мечом,

качающимся над слабым его плечом.

Но дело не в том - как меч у него остер,

а в том - как идет с улыбкою на костер

и как перед этим он произносит:- Да,

горячий денек - не правда ли, господа!

Когда же свеча последняя догорит,

а пламень небес едва еще лиловат,

смущенно - я умираю - он говорит,

как будто бы извиняется,- виноват.

И можно себе представить смиренный лик,

и можно себе представить огромный рост,

но он уходит, так же прост и велик,

как был за миг перед этим велик и прост.

И он уходит - некого, мол, корить,-

как будто ушел из комнаты покурить,

на улицу вышел воздухом подышать

и просит не затрудняться, не провожать.

__________________

[Рона]

Андрей Дементьев

* * *

Никогда ни о чем не жалейте вдогонку!

Если все, что случилось, нельзя изменить,

Как записку из прошлого, грусть свою скомкав,

С этим прошлым порвите непрочную нить.

Никогда не жалейте о том, что случилось,

Иль о том, что случится не может уже...

Лишь бы озеро вашей души не мутилось,

Да надежды, как птицы парили б в душе.

Не жалейте своей доброты и участья.

Если даже за все вам - усмешка в ответ.

Кто-то в гении выбился, кто-то в начальство...

Не жалейте, что Вам не досталось ИХ БЕД.

Никогда, никогда ни о чем не жалейте -

Поздно начали вы или рано ушли.

Кто-то пусть гениально играет на флейте,

Но ведь песни берет он из Вашей души.

Никогда, никогда ни о чем не жалейте -

Ни потерянных дней, ни сгоревшей любви...

Пусть другой гениально играет на флейте,

Но еще гениальнее слушали вы!

[Рона]

Не верь чужим словам...

Не верь чужим словам,

Коль скажут: "Все пройдет".

Из тех, кто видит храм,

Не всяк в него войдет.

Пусть наша жизнь, как бег

По разным этажам,

Но каждый человек

Свой выбор сделал сам.

Знакомые слова

Откроют новый смысл,

И свежая трава

Опять пробьется ввысь.

Пусть цепь материков

Не вечна под Луной,

Но свет былых веков

Уходит в мир иной.

Не верь, что все пройдет,

Мир крутится не зря.

Всему есть свой черед,

Всему - своя заря.

И каждый твой разбег,

И крыльев каждый взмах, -

Все отразится в тех

Небесных зеркалах.

Не плач и не проси.

Подачки - дань слепым.

Ты свой венец неси

По лестницам крутым.

Чем выше твой польем,

Тем дальше горизонт,

И с каждым новым днем

Все ближе звездный трон!

Коротынский Александр

[Рона]

Новелла Матвеева

***

"Поэзия должна быть глуповата", -

Сказал поэт, умнейший на Руси.

Что значит: обладай умом Сократа,

Но поучений не произноси.

Не отражай критических атак,

Предупреждай возможность плагиата...

Поэзия должна быть глуповата,

Но сам поэт - не должен быть дурак.

***

Я мечтала о морях и кораллах.

Я поесть хотела суп черепаший.

Я шагнула на корабль,

A кораблик оказался из газеты вчерашней.

То одна зима идет, то другая.

За окошком все метель завывает.

Только в клетках говорят попугаи,

а в лесу они язык забывают.

А весною я в разлуки не верю,

И капели не боюсь моросящей.

А весной линяют разные звери.

Не линяет только солнечный зайчик.

У подножья стали горы - громады.

Я к подножию щекой припадаю.

Но не выросла еще та ромашка,

на которой я себе погадаю.

***

КРУЖАТСЯ ЛИСТЬЯ...

Кружатся листья,

кружатся в лад снежинкам:

Осень пришла,— темно и светло в лесах.

Светятся в листьях розовые прожилки,

Словно в бессонных

и утомленных глазах.

Летнюю книгу эти глаза читали,

Мелкого шрифта вынести не смогли

И различать во мгле предвечерней стали

Только большие — главные вещи земли.

Проносятся кругом цветные листы

на садом;

Глаза их прозрели,

да, только прозрели для тьмы.

Вьются снежинки,

кружатся листья рядом,

Реют

Верят

В пылкую дружбу зимы!

Падают листья

липы, дубов и клена...

Звездочки снега сыплются с высоты...

Если бы знать: насколько зимой стесненно

Или свободно лягут под снегом листы?

Если бы знать: какие им сны

приснятся?

Что нам готовит их потаенный слой?

Что им сподручней: сверху снегов

остаться

Или под снегом скрыться,

как жар под золой?

Танцуйте, танцуйте!

С холодным снежком

кружитесь,

Покуда снежинки так запросто с вами летят!

Только до срока

под ноги не ложитесь,

Чтобы

Не скрыла

Вьюга ваш яркий наряд!

Танцуйте, танцуйте!

Ведь это последний

танец!

Кружитесь,

кружитесь

Ведь время,время не ждет!

***

ВЕТЕР

Какой большой ветер

Напал на наш остров!

С домишек сдул крыши,

Как с молока - пену.

И если гвоздь к дому

Пригнать концом острым,

Без молотка, сразу,

Он сам войдет в стену.

Сломал ветлу ветер,

В саду сровнял гряды -

Аж корешок редьки

Из почвы сам вылез.

И, подкатясь боком

К соседнему саду,

В чужую врос грядку

И снова там вырос.

А шквал унес в море

Десятка два шлюпок,

А рыбакам - горе,

не раскурить трубок.

А раскурить надо,

Да вот зажечь спичку,

Как на лету взглядом

Остановить птичку.

Какой большой ветер!

Ах, какой вихрь!

А ты сидишь тихо,

А ты глядишь нежно.

И никакой силой

Тебя нельзя стронуть,

Скорей Нептун слезет

Со своего трона.

Какой большой ветер

Напал на наш остров!

С домишек сдул крыши,

Как с молока - пену.

И если гвоздь к дому

Пригнать концом острым,

Без молотка, сразу,

Он сам войдет в стену.

***

Девушка из харчевни

Любви моей ты боялся зря -

Не так я страшно люблю.

Мне было довольно видеть тебя,

Встречать улыбку твою.

И если ты уходил к другой,

Иль просто был неизвестно где,

Мне было довольно того, что твой

Плащ висел на гвозде.

Когда же, наш мимолетный гость,

Ты умчался, новой судьбы ища,

Мне было довольно того, что гвоздь

Остался после плаща.

Теченье дней, шелестенье лет,

Туман, ветер и дождь.

А в доме события - страшнее нет:

Из стенки вынули гвоздь.

Туман, и ветер, и шум дождя,

Теченье дней, шелестенье лет,

Мне было довольно, что от гвоздя

Остался маленький след.

Когда же и след от гвоздя исчез

Под кистью старого маляра,

Мне было довольно того, что след

Гвоздя был виден вчера.

Любви моей ты боялся зря.

Не так я страшно люблю.

Мне было довольно видеть тебя,

Встречать улыбку твою.

И в теплом ветре ловить опять

То скрипок плач, то литавров медь...

А что я с этого буду иметь,

Того тебе не понять.

***

Девочка и пластилин

Я леплю из пластилина,

Пластилин нежней, чем глина.

Я леплю из пластилина

Кукол, клоунов, собак.

Если кукла выйдет плохо -

Назову её дурёха,

Если клоун выйдет плохо -

Назову его дурак.

Подошли ко мне два брата.

Подошли и говорят:

"Разве кукла виновата?

Разве клоун виноват?

Ты их лепишь грубовато,

Ты их любишь маловато,

Ты сама и виновата,

А никто не виноват".

Я леплю из пластилина,

А сама вздыхаю тяжко,

Я леплю из пластилина,

Приговариваю так:

Если кукла выйдет плохо -

Назову её... бедняжка,

Если клоун выйдет плохо -

Назову его... бедняк.

***

Фокусник

Ах ты, фокусник, фокусник-чудак!

Ты чудесен, но хватит с нас чудес.

Перестань! Мы поверили и так

В поросенка, упавшего с небес.

Да и вниз головой на потолке

Не сиди - не расходуй время зря!

Мы ведь верим, что у тебя в руке

В трубку свернуты страны и моря.

Не играй с носорогом в домино

И не ешь растолченное стекло,

Но втолкуй нам, что черное - черно,

Растолкуй нам, что белое - бело.

А ночь над цирком такая, что ни зги;

Точно двести взятых вместе ночей...

А в глазах от усталости круги

Покрупнее жонглерских обручей.

Ах ты, фокусник, фокусник-чудак,

Поджигатель бенгальского огня!

Сделай чудное чудо; сделай так,

Сделай так, чтобы поняли меня!

***

Баллада круга

Счастья искать я ничуть не устала.

Да и не то чтобы слишком искала

Этот зарытый пиратами клад.

Только бы видеть листочки да лучики...

Только бы чаще мне были попутчики:

Тень на тропинке,

Полет паутинки

И рощи несумрачный взгляд.

Но измогильно, откуда-то снизу,

Жизнь поднялась. И под черную ризу

Спрятала звезды, восход и закат...

Ну и повысила ж, ведьма, в цене

Это немногое, нужное мне:

Тень на тропинке,

Полет паутинки

И рощи несумрачный взгляд!

Ну, я сказала, раз так, я сказала,

Что ж! Я сорву с тебя, жизнь, покрывало!

А не сорву - не беда. Наугад

В борьбе с тобою, в борьбе с собою,

В борьбе с судьбою добуду с бою

Тень на тропинке,

Полет паутинки

И рощи несумрачный взгляд!

Глупо, однако, что посланный на дом

Воздух и лес, колыхавшийся рядом,

Надо оспаривать, ринувшись в ад,

Дабы, вернувшись дорогой окольной,

Кровью купить этот воздух привольный,

Тень на тропинке,

Полет паутинки

И рощи несумрачный взгляд...

Вижу я даль с городами громадными,

Дымные горы с тоннелями жадными,

Грозного моря железный накат,

Но не схожу с великаньего тракта

В поисках трех лилипутиков! Как-то:

Тень на тропинке,

Полет паутинки

И рощи приветливый взгляд...

Так из-за нужного массу ненужного

Робкий старик накупил. И натужливо

В тачке увозит томов пятьдесят -

Ради заморыша-спецприложения!

Где вы? За вас принимаю сражение,

Тень на тропинке,

Полет паутинки

И рощи таинственный взгляд!

...Что же лежу я под соснами старыми?

Что не встаю обменяться ударами?

Пластырем липнет ко лбу листопад.

Латы росой покрываются мятые.

Жизни вы стоили мне, растреклятые! -

Тень на тропинке,

Полет паутинки

И роща, где вязы шумят.

***

Человек

Сквозь туман заблуждений, сквозь дебри сомнений

Пробирается вдаль человеческий гений:

Зажигает фонарь на вершине маячной,

По тростинке проходит над пропастью мрачной,

В тяжких недрах земли обливается потом,

На серебряных крышах стоит звездочетом,

Над морями на тихом летит монгольфьере,

Разбивается насмерть на личном примере.

Он на землю приходит то пылким Икаром,

То бесстрашным и добрым Алленом Бомбаром, -

Личным другом Надежды, врагом Заблужденья,

Чья рука равносильна руке провиденья, -

Фермопильским вождем, капитаном "Кон-Тики",

Человеком, бегущим на дальние крики...

Летописцем, исполненным вещего рвенья

Никого не забыть, кроме пугал забвенья.

В каждом веке он первый. Но в деле, в котором

Подозренье в корысти покажется вздором,

Где никем не могло бы тщеславие двигать,

Где гляди не гляди, а не выглядишь выгод:

Между койками ходит в чумном карантине,

Служит крошечным юнгою на бригантине,

Над полями сражений, как в тягостной сказке,

Кружит ангелом с красным крестом на повязке...

И на крылья свои, с неизвестной минуты,

Надевает суровые тайные путы,

Чтобы в грусти своей и себе не сознаться,

Чтобы в самом страданье своем - не зазнаться.

Ибо нет на земле и не будет деянья,

Чтобы стоило ангельского одеянья.

Ибо странно мечтать о блаженстве небесном,

Не ходив по земле пешеходом безвестным.

Сквозь туман заблуждений, сквозь дебри сомнений

Пробирается вдаль человеческий гений:

Зажигает фонарь на вершине маячной,

Чтоб горел его свет, как венец новобрачной.

И приходят титаны в раздумье глубоком,

И кончаются в муках, когда ненароком

Застревают, как стрелы, в их ноющем теле

Их конечные, их бесконечные цели.

Убегаем от чар, возвращаемся к чарам,

Расправляемся с чарами точным ударом...

... Далека же ты в небе, звезда Идеала!

Но стремиться к тебе - это тоже немало.

__________________

[Рона]

Владимир Высоцкий

Энгибарову от зрителей

Шут был вор: он воровал минуты -

Грустные минуты, тут и там,-

Грим, парик, другие атрибуты

Этот шут дарил другим шутам.

В светлом цирке между номерами

Незаметно, тихо, налегке

Появлялся клоун между нами

Иногда в дурацком колпаке.

Зритель наш шутами избалован -

Жаждет смеха он, тряхнув мошной,

И кричит: "Да разве это клоун!

Если клоун - должен быть смешной!"

Вот и мы... Пока мы вслух ворчали:

"Вышел на арену, так смеши!"-

Он у нас тем временем печали

Вынимал тихонько из души.

Мы опять в сомненье - век двадцатый:

Цирк у нас, конечно, мировой,-

Клоун, правда, слишком мрачноватый -

Невеселый клоун, не живой.

Ну а он, как будто в воду канув,

Вдруг при свете, нагло, в две руки

Крал тоску из внутренних карманов

Наших душ, одетых в пиджаки.

Мы потом смеялись обалдело,

Хлопали, ладони раздробя.

Он смешного ничего не делал -

Горе наше брал он на себя.

Только - балагуря, тараторя,-

Все грустнее становился мим:

Потому что груз чужого горя

По привычке он считал своим.

Тяжелы печали, ощутимы -

Шут сгибался в световом кольце,-

Делались все горше пантомимы,

И морщины глубже на лице.

Но тревоги наши и невзгоды

Он горстями выгребал из нас -

Будто обезболивал нам роды,-

А себе - защиты не припас.

Мы теперь без боли хохотали,

Весело по нашим временам:

Ах, как нас прекрасно обокрали -

Взяли то, что так мешало нам!

Время! И, разбив себе колени,

Уходил он, думая свое.

Рыжий воцарился на арене,

Да и за пределами ее.

Злое наше вынес добрый гений

За кулисы - вот нам и смешно.

Вдруг - весь рой украденных мгновений

В нем сосредоточился в одно.

В сотнях тысяч ламп погасли свечи.

Барабана дробь - и тишина...

Слишком много он взвалил на плечи

Нашего - и сломана спина.

Зрители - и люди между ними -

Думали: вот пьяница упал...

Шут в своей последней пантомиме

Заигрался - и переиграл.

Он застыл - не где-то, не за морем -

Возле нас, как бы прилег, устав,-

Первый клоун захлебнулся горем,

Просто сил своих не рассчитав.

Я шагал вперед неукротимо,

Но успев склониться перед ним.

Этот трюк - уже не пантомима:

Смерть была - царица пантомим!

Этот вор, с коленей срезав путы,

По ночам не угонял коней.

Умер шут. Он воровал минуты -

Грустные минуты у людей.

Многие из нас бахвальства ради

Не давались: проживем и так!

Шут тогда подкрадывался сзади

Тихо и бесшумно - на руках...

Сгинул, канул он - как ветер сдунул!

Или это шутка чудака?..

Только я колпак ему - придумал,-

Этот клоун был без колпака.

__________________

[Рона]

За то, что мир изменить хотела,

За то, что гордо себя несла,

За то, что песни свои я пела,

Но только допеть не смогла.

За то, что зла никому не желала,

За то, что радость дарить могла,

За то, что слезы свои скрывала,

Я расплатилась сполна.

За то, что мстить никогда не хотела,

За то, что чистой дорогой шла

И ненавидеть совсем не умела,

Когда обида мне душу жгла.

За то, что дружбу ценить умела,

За то, что я так любить могла,

За то, что к солнцу взлететь хотела,

За это сломали мне оба крыла.

За то, что я так свободу любила,

За то, что счастья желала всем,

Что за врагов я Богу молилась,

За это проклял меня Эдем...

Т.Снежина

Ю. Левитанский

Я, побывавший там, где вы не бывали,

Я, повидавший то, чего вы не видали,

Я, уже там стоявший одной ногою,

Я говорю вам - жизнь все равно прекрасна!

Да, говорю я, жизнь все равно прекрасна,

Даже когда трудна и когда опасна,

Даже когда несносна, почти ужасна,

Жизнь, говорю я, жизнь все равно прекрасна!

Вот оглянусь назад, далека дорога,

Вот погляжу вперед - впереди немного,

Что же там, позади? Города и страны,

Женщины были - Жанны, Марии, Анны.

Дружба была и верность, вражда и злоба,

Комья земли стучали о крышку гроба,

Старец Харон над темною той рекою

Ласково так помахивал мне рукою.

Ниточка жизни - шарик непрочно свитый,

Зыбкий туман надежды, дымок соблазна,

Штопаный, перештопаный, мятый, битый,

Жизнь, говорю я, жизнь все равно прекрасна!

Небо багрово-красно перед восходом,

Лес опустел, морозно вокруг и ясно.

Здравствуй, мой друг воробушек, с Новым годом!

Холодно, братец, а все равно прекрасно!

Любовь - одна...

Единый раз вскипает пеной

И рассыпается волна.

Не может сердце жить изменой,

Измены нет: любовь - одна.

Мы негодуем иль играем,

Иль лжем - но в сердце тишина.

Мы никогда не изменяем:

Душа одна - любовь одна.

Однообразно и пустынно,

Однообразием сильна,

Проходит жизнь... И в жизни длинной

Любовь одна, всегда одна.

Лишь в неизменном - бесконечность,

Лишь в постоянном - глубина.

И дальше путь, и ближе вечность,

И всё ясней: любовь одна.

Любви мы платим нашей кровью,

Но верная душа - верна,

И любим мы одной любовью...

Любовь одна, как смерть одна.

Зинаида Гиппиус

[Рона]

БОЛЬНОМУ

Есть горячее солнце, наивные дети,

Драгоценная радость мелодий и книг.

Если нет — то ведь были, ведь были на свете

И Бетховен, и Пушкин, и Гейне, и Григ...

Есть незримое творчество в каждом мгновеньи —

В умном слове, в улыбке, в сиянии глаз.

Будь творцом! Созидай золотые мгновенья —

В каждом дне есть раздумье и пряный экстаз...

Бесконечно позорно в припадке печали

Добровольно исчезнуть, как тень на стекле.

Разве Новые Встречи уже отсияли?

Разве только собаки живут на земле?

Если сам я угрюм, как голландская сажа

(Улыбнись, улыбнись на сравненье мое!),

Этот черный румянец — налет от дренажа,

Это Муза меня подняла на копье.

Подожди! Я сживусь со своим новосельем —

Как весенний скворец запою на копье!

Оглушу твои уши цыганским весельем!

Дай лишь срок разобраться в проклятом тряпье.

Оставайся! Так мало здесь чутких и честных...

Оставайся! Лишь в них оправданье земли.

Адресов я не знаю — ищи неизвестных,

Как и ты неподвижно лежащих в пыли.

Если лучшие будут бросаться в пролеты,

Скиснет мир от бескрылых гиен и тупиц!

Полюби безотчетную радость полета...

Разверни свою душу до полных границ.

Будь женой или мужем, сестрой или братом,

Акушеркой, художником, нянькой, врачом,

Отдавай — и, дрожа, не тянись за возвратом:

Все сердца открываются этим ключом.

Есть еще острова одиночества мысли —

Будь умен и не бойся на них отдыхать.

Там обрывы над темной водою нависли —

Можешь думать... и камешки в воду бросать...

А вопросы... Вопросы не знают ответа —

Налетят, разожгут и умчатся, как корь.

Соломон нам оставил два мудрых совета:

Убегай от тоски и с глупцами не спорь.

1910

Саша Чёрный

[Рона]

Замирая, следил, как огонь подступает к дровам.

подбирал тебя так, как мотив подбирают к словам.

Было жарко поленьям, и пламя гудело в печи.

Было жарко губам и коленям сплетаться в ночи...

Ветка вереска, черная трубочка, синий дымок.

Было жаркое пламя, хотел удержать, да не мог.

Ах, мотивчик, шарманка, воробышек, желтый скворец -

упорхнул за окошко, и песенке нашей конец.

Доиграла шарманка, в печи догорели дрова.

Как трава на пожаре, остались от песни слова.

Ни огня, ни пожара, молчит колокольная медь.

А словам еще больно, словам еще хочется петь.

Но у Рижского взморья все тише стучат поезда.

В заметенном окне полуночная стынет звезда.

Возле Рижского взморья, у кромки его берегов,

опускается занавес белых январских снегов.

Опускается занавес белый над сценой пустой

и уходят волхвы за неверной своею звездой.

Остывает залив, засыпает в заливе вода.

И стоят холода, и стоят над землей холода.

* * *

Всего и надо, что вглядеться,- боже мой,

Всего и дела, что внимательно вглядеться,-

И не уйдешь, и некуда уже не деться

От этих глаз, от их внезапной глубины.

Всего и надо, что вчитаться,- боже мой,

Всего и дела, что помедлить над строкою -

Не пролистнуть нетерпеливою рукою,

А задержаться, прочитать и перечесть.

Мне жаль не узнанной до времени строки.

И все ж строка - она со временем прочтется,

И перечтется много раз и ей зачтется,

И все, что было с ней, останется при ней.

Но вот глаза - они уходят навсегда,

Как некий мир, который так и не открыли,

Как некий Рим, который так и не отрыли,

И не отрыть уже, и в этом вся беда.

Но мне и вас немного жаль, мне жаль и вас,

За то, что суетно так жили, так спешили,

Что и не знаете, чего себя лишили,

И не узнаете, и в этом вся печаль.

А впрочем, я вам не судья. Я жил как все.

Вначале слово безраздельно мной владело.

А дело было после, после было дело,

И в этом дело все, и в этом вся печаль.

Мне тем и горек мой сегодняшний удел -

Покуда мнил себя судьей, в пророки метил,

Каких сокровищ под ногами не заметил,

Каких созвездий в небесах не разглядел!

[Рона]

То змейкой, свернувшись клубком,

У самого сердца колдует,

То целые дни голубком

На белом окошке воркует,

То в инее ярком блеснет,

Почудится в дреме левкоя...

Но верно и тайно ведет

От радости и от покоя.

Умеет так сладко рыдать

В молитве тоскующей скрипки,

И страшно ее угадать

В еще незнакомой улыбке.

Анна Ахматова - Любовь.

Анна Ахматова

Четки

13. * * *

Не будем пить из одного стакана

Ни воду мы, ни сладкое вино,

Не поцелуемся мы утром рано,

А ввечеру не поглядим в окно.

Ты дышишь солнцем, я дышу луною,

Но живы мы любовию одною.

Со мной всегда мой верный, нежный друг,

С тобой твоя веселая подруга.

Но мне понятен серых глаз испуг,

И ты виновник моего недуга.

Коротких мы не учащаем встреч.

Так наш покой нам суждено беречь.

Лишь голос твой поет в моих стихах,

В твоих стихах мое дыханье веет.

О, есть костер, которого не смеет

Коснуться ни забвение, ни страх,

И если б знал ты, как сейчас мне любы

Твои сухие, розовые губы!

1913

Сильная женщина

«Сильная женщина» - глупая фраза,

Кто произносит, не думает сразу.

Как комплимент ее можно сказать

Только услышав - как же принять?

Сильная - значит все сможет понять?

Сильная - на ее чувства плевать?

Выживет, справится и ободрит,

И никогда и ни в чем не винит?…

Боль свою сможет сама одолеть,

Сильная - много сумеет стерпеть?

Сильная- значит помощь ей не нужна,

Да и любовь ей не так уж важна?…

Сильной подарки не надо дарить.

Сильная может сама все купить,

Сильная женщина - это удобно,

Сильной казаться стало так модно...

Только все это - одна мишура,

Сильной казаться - это игра,

Сильной казаться - синоним удачи…

Только БЫТЬ сильной - что это значит?

Сильная женщина очень горда,

Сильная - ложь не простит никогда.

Нет в ее жизни предательству места,

Она не позволит себе опуститься до мести…

Сильные женщины сами уходят,

Слушать не будут фальшивых мелодий.

Пусть даже был для нее кто-то важен -

Сильная скажет «прощай» лишь однажды.

[Рона]

Константин Симонов

Ты говорила мне "люблю",

Но это по ночам, сквозь зубы.

А утром горькое "терплю"

Едва удерживали губы.

Я верил по ночам губам,

Рукам лукавым и горячим,

Но я не верил по ночам

Твоим ночным словам незрячим.

Я знал тебя, ты не лгала,

Ты полюбить меня хотела,

Ты только ночью лгать могла,

Когда душою правит тело.

Но утром, в трезвый час, когда

Душа опять сильна, как прежде,

Ты хоть бы раз сказала "да"

Мне, ожидавшему в надежде.

И вдруг война, отъезд, перрон,

Где и обняться-то нет места,

И дачный клязьминский вагон,

В котором ехать мне до Бреста.

Вдруг вечер без надежд на ночь,

На счастье, на тепло постели.

Как крик: ничем нельзя помочь! -

Вкус поцелуя на шинели.

Чтоб с теми, в темноте, в хмелю,

Не спутал с прежними словами,

Ты вдруг сказала мне "люблю"

Почти спокойными губами.

Такой я раньше не видал

Тебя, до этих слов разлуки:

Люблю, люблю... ночной вокзал,

Холодные от горя руки.

1941

[Рона]

Юрий Левитанский

Кинематограф

Это город. Еще рано. Полусумрак, полусвет.

А потом на крышах солнце, а на стенах - еще нет.

А потом в стене внезапно загорается окно.

Возникает звук рояля. Начинается кино.

И очнулся, и качнулся, завертелся шар земной.

Ах, механик, ради Бога, что ты делаешь со мной!

Этот луч, прямой и резкий, эта света полоса

Заставляет меня плакать и смеяться два часа,

Быть участником событий, пить, любить, идти на дно...

Жизнь моя, кинематограф, черно-белое кино!

Кем написан был сценарий? Что за странный фантазер

Этот равно гениальный и безумный режиссер?

Как свободно он монтирует различные куски

Ликованья и отчаянья, веселья и тоски!

А потом придут оттенки, а потом полутона,

То уменье, та свобода, что лишь зрелостью дана.

А потом и эта зрелость тоже станет в некий час

Детством, первыми шагами тех, что будут после нас

Жить, участвовать в событьях, пить, любить, идти на дно...

Жизнь моя, кинематограф, черно-белое кино!

Но в великой этой драме я со всеми наравне

Тоже, в сущности, играю роль, доставшуюся мне.

Даже если где-то с краю перед камерой стою,

Даже тем, что не играю, я играю роль свою.

Все проходит в этом мире, снег сменяется дождем,

Все проходит, все проходит, мы пришли, и мы уйдем.

Все приходит и уходит в никуда из ничего.

Все проходит, но бесследно не проходит ничего,

Потому что в этой драме, будь ты шут или король,

Дважды роли не играют, только раз играют роль.

И над собственною ролью плачу я и хохочу,

По возможности достойно доиграть свое хочу, -

Ведь не мелкою монетой - жизнью собственной плачу

И за то, что горько плачу, и за то, что хохочу.

О, как трудно, как прекрасно пить, любить, идти на дно...

Жизнь моя, кинематограф, черно-белое кино!

__________________

[Рона]

Г.ГАлина

Оттого я о соснах седых,

О задумчивых соснах пою,

Что под сказки их веток густых

Засыпала в родном я краю…

Ведь они для меня берегли

Чуть раскрытых фиалок цветы…

И под ними так чудно цвели

Молодые, как утро, мечты!..

И теперь к ним уйти от людей

Я спешу с наболевшей душой,

И душистой смолою своей

Плачут сосны, склонясь надо мной.

И заветные думы мои…

Только им я одним говорю —

Оттого я о соснах седых,

О задумчивых соснах пою.

Алексей Толстой

* * *

Не верь мне, друг, когда, в избытке горя

Я говорю, что разлюбил тебя,

В отлива час не верь измене моря,

Оно к земле воротится, любя.

Уж я тоскую, прежней страсти полный,

Мою свободу вновь тебе отдам,

И уж бегут с обратным шумом волны

Издалека к любимым берегам

[Рона]

Александр Блок

НЕЗНАКОМКА

По вечерам над ресторанами

Горячий воздух дик и глух,

И правит окриками пьяными

Весенний и тлетворный дух.

Вдали над пылью переулочной,

Над скукой загородных дач,

Чуть золотится крендель булочной,

И раздается детский плач.

И каждый вечер, за шлагбаумами,

Заламывая котелки,

Среди канав гуляют с дамами

Испытанные остряки.

Над озером скрипят уключины

И раздается женский визг,

А в небе, ко всему приученный

Бесмысленно кривится диск.

И каждый вечер друг единственный

В моем стакане отражен

И влагой терпкой и таинственной

Как я, смирен и оглушен.

А рядом у соседних столиков

Лакеи сонные торчат,

И пьяницы с глазами кроликов

«In vino veritas!»1 кричат.

И каждый вечер, в час назначенный

(Иль это только снится мне?),

Девичий стан, шелками схваченный,

В туманном движется окне.

И медленно, пройдя меж пьяными,

Всегда без спутников, одна

Дыша духами и туманами,

Она садится у окна.

И веют древними поверьями

Ее упругие шелка,

И шляпа с траурными перьями,

И в кольцах узкая рука.

И странной близостью закованный,

Смотрю за темную вуаль,

И вижу берег очарованный

И очарованную даль.

Глухие тайны мне поручены,

Мне чье-то солнце вручено,

И все души моей излучины

Пронзило терпкое вино.

И перья страуса склоненные

В моем качаются мозгу,

И очи синие бездонные

Цветут на дальнем берегу.

В моей душе лежит сокровище,

И ключ поручен только мне!

Ты право, пьяное чудовище!

Я знаю: истина в вине.

24 апреля 1906, Озерки

Озерки

Примечания

1. In vino veritas! — Истина — в вине! (лат.) Обратно

Александр Блок. Избранное.

[Рона]

Пьер де Ронсар

Природа каждому оружие дала:

Орлу – горбатый клюв и мощные крыла,

Быку – его рога, коню – его копыта,

У зайца – быстрый бег, гадюка ядовита,

Отравлен зуб её. У рыбы – плавники,

И, наконец, у льва есть когти и клыки.

В мужчину мудрый ум она вселить умела,

Для женщин мудрости Природа не имела

И, исчерпав на нас могущество своё,

Дала им красоту – не меч и не копьё.

Пред женской красотой мы все бессильны стали.

Она сильней богов, людей, огня и стали.