Москва и Петербург Серебряного века

[Рона]

Серебряный век родился на грани двух великих веков, в преддверии тяжких войн и революций. В нем крик и отчаянье мятущейся человеческой души, стремление к великой гармонии того и этого мира, попытка сделать из искусства мир, в котором можно спастись…

В нем – великий расцвет русской поэзии. Такой, которого Россия еще не знала. М. Цветаева и В. Маяковский, С. Есенин и В. Брюсов, А. Блок и О. Мандельштам, А. Ахматова и Н. Гумилев, В. Хлебников и Б. Пастернак, А. Белый и многие другие.

Серебряный век неисчерпаем в эмоциональном и духовном влиянии на человека XX - XXI века, сокрыт от нас "белыми туманами" символистов, завуалирован эпатажными выходками представителей авангарда. Наиболее исследованный и известный широкой публике период русской литературы до сих пор остается загадкой.

Серебряный век - это многоактная пьеса. Место действия - литературные кафе и салоны, улицы и переулки Москвы, издательства и дома в которых жили поэты. Среди них: великолепный дом на Мясницкой, в котором долгие годы жил Борис Пастернак, фамильный особняк Брюсовых на Цветном, доходный дом, приютивший в своих стенах С. Есенина, на Петровском переулке, знаменитый Литературный особняк на Тверском бульваре, гостиница «Метрополь» и «первый тучерез в Москве», домик А. Белого на Старом Арбате…

Карта Серебряного века разбросана по Москве невидимыми нитями фактов, событий, мифов и даже анекдотов. А еще – конечно стихов

 

[Рона]

Серебрянный век в Петербурге. Часть I.  

Вторник, 24 Декабря 2013 г. 11:21 + в цитатник

 

Серебрянный век, вроде бы и знакома с этим периодом, с теми, кто жил и творил в это время, но хочется "дойти до самой сути" и поэтому иду на экскурсию. Встречаемся на Площади искусств у входа в Михайловский театр, который уже готовится к Новому году и украшен соответственно.

Афишка экскурсии выглядит очкнь привлекательно. Что-то нового я узнаю сегодня о том времени?..

Пришла, как всегда "впереди планеты всей", а за углом - то самое арт-кафе, где собирались "серебрянники". Уж сколько раз я его фотографировала.

Собачка - то ли пудель, то ли какая-то другая порода - положила лапу на маскарадную маску, эта эмблема существовала и в те далёкие годы, когда здесь всё устроили и собирались временно от нас закрытые, а теперь многими любимые гении.

Славу арт-подвала составили его посетители: Анна Ахматова, Николай Гумилёв, Осип  Мандельштам, Игорь Северянин, Владимир Маяковский, Велемир Хлебников, Всеволод Мейерхольд, Константин Бальмонт, Алексей Толстой - красный граф. Он был одним из устроителей этого места, где могли бы собираться и проводить свои вечеринки поэты, художники, музыканты. Одним из помощников Толстого был Сергей Судейкин - художник, нашедший этот заброшенный подвальчик, расписавший его стены и потолки. 

Анна Ахматова увековечила эти "посиделки" написав:

Да, я любила их, те сборища ночные, —

На маленьком столе стаканы ледяные,

Над чёрным кофеем пахучий, зимний пар,

Камина красного тяжёлый, зимний жар,

Весёлость едкую литературной шутки

И друга первый взгляд, беспомощный и жуткий.

                               

                              ***

Все мы бражники здесь, блудницы,

Как невесело вместе нам!

На стенах цветы и птицы

Томятся по облакам.

Ты куришь чёрную трубку,

Так странен дымок над ней.

Я надела узкую юбку,

Чтоб казаться ещё стройней.

16.00 - мы уже в автобусе и едем к месту, где всё начиналось - Литейный, 45.

Чем же примечателен этот дом? Обычный доходный дом архитектора Пыльнева стал пристанищем для многих замечательных жильцов: здесь в разное время жили Ф.И. Шаляпин и С.П. Дягилев. В доме находилась редакция журнала "Мир искусства", основанный Дягилевым и сюда приходили писатели и поэты. Собирались они обычно в ресторане. В один из вечеров Алексею Толстому и Сергею Судейкину и пришла в голову мысль найти помещение для арт-кафе, где могли бы встречаться люди искусства. Они нашли пустующее помещение в пустующем подвальчике, привели своими силами его в божеский вид и начались встречи молодых творческих интеллигентов. Кафе это просуществовало недолго, всего три года. Изгнанные из "Бродячей собаки", но уже не представлявшие себя без этих весёлых сборищ, "серебрянники" нашли приют в доме Адомини на Марсовом поле.

В середине XVIII века на этом месте был построен деревянный театр-манеж, тогда же здесь жил знаменитый скульптор, автор памятника Петру I, Э.Фальконе. В конце века в здании расположился "Русский вольный театр" и именно на его сцене прошла премьера пьесы Фонвизина "Недоросль". Деревянное здание театра разобрали и на его месте построили дом по проекту архитектора Адамини ( дом и называется именем архитектора - дом Адамини). В те времена было принято снимать большие квартиры и либо сдавать лишнюю площадь другим нанимателям, либо устраивать там какие-то салоны или выставки. Так в 1914 году одну из 4-х комнатных квартир снимает Надежда Добычина и в 3-х комнатах размещает художественный салон, в котором проходят выставки молодых художников Казимира Малевича, Марка Шагала, Петрова-Водкина и др. Кроме выставок здесь же устраивались музыкальные вечера, на которых собирались известные музыканты и любители музыки. В одной из квартир жили супруги Судейкины, подругой которых была Анна Андреевна Ахматова. Никогда почти не имеющая своего дома, Ахматова одно время жила у своих друзей. В 1916 году в доме было открыто кабаре "Приют комедиантов", заменившее арт-кафе "Бродячая собака". Так же как и предыдущее, помещение было расписано молодыми художниками. С этих пор оно было также популярно среди знаменитостей. Работало кабаре с 9 часов вечера, попасть туда можно было только по рекомендации постоянных посетителей, но можно было и купить билет, который стоил по нынешним ценам около 2000 долларов. Постоянными посетителями здесь были В.Э Мейерхольд, А.А.Блок, А.А. Ахматова, В.В. Маяковский, бывали здесь М.Горький и А.В. Луначарский. И это заведение просуществовало недолго - в 1919 году оно было закрыто. Дом этот знаменит ещё и тем, что в разное время здесь жили писательница Вера Панова, композитор Исаак Дунаевский, писатель Юрий Герман и его сын - кинорежиссёр Алексей Герман.

Отсюда мы отправляемся к Таврическому саду, к знаменитой башне Вячеслава Иванова, где встречались самые известные поэты Серебрянного века, куда Николай Гумилёв привёл свою молодую, ещё совсем неизвестную, жену Анечку. а бабушка привела 15-летнего Осипа Мандельштама, который непременно хотел стать поэтом, нарушив семейную традицию. Бабушка заставила общество выслушать мальчика, дать оценку его стихам, а, когда даже самый суровый критик Вячеслав Иванов мальчика одобрил, сказала: "Нравится? Тогда печатайте!", тем самым открыв внуку дверь в поэзию.

Что же декларировали молодые поэты, художники, музыканты? Всегда молодые не хотят идти проторенными путями и стремятся проложить свои, так было и в начале XX века. Что такое Божья Троица - Бог-отец, Сын Божий и символ Святого духа. Библия - это книга о Боге, Евангелие - о Сыне Божьем, а молодые символисты решили писать своё, новое Евангилие - символу Святого духа. Они верили в то. что делают, разрушая старое  "до основанья" и стремясь построить свой новый мир. Большинство из этих молодых людей со временем разочаруются и отрекутся от своих воззрений, жизнь многих закончится рано и трагически, но пока они верят и живут.

 Вячеслав Иванов с женой Лидией Дмитриевной Зиновьевой-Аннибал заняли квартиру 24 на шестом этаже. квартира размещалась в круглом пространстве под куполом башни. Иванову исполнилось уже 39 лет - об был самым старшим по возрасту и резонно стал Мэтром для молодых - его мнением дорожили, оно было важным и часто решающим. Так в 1905 году начались знаменитые "Среды Иванова", открывшие много славных имён.

  Встречи в "башне"  были прекращены во время болезни, а затем и смерти жены Иванова, и возобновились лишь в 1908. Они стали другими - сильно омолодились, пополнились новыми поэтами и писателями, но творческий дух был тем же. В 1912 году Вячеслав Иванов уезжает в Москву и "Ивановские среды" прекратили своё существование.

Коллаж из портретов участников знаменитых "Сред". Конечно, не все...

 Дальше мы едем по адресам, которые, к счастью, в Питере "ещё есть", их много, их знают и помнят, они дороги всем, кто любит искууство, поэзию.

 

 

 

Рубрики:  Это город Петербург

Память...

Города

Проза,поэзия

Кумиры

история

Метки: Серебрянный век Начало                               http://www.liveinternet.ru/users/3733824/post304737367/

 

[Рона]

Серебрянный век. Часть II. Коломна.  

Среда, 25 Декабря 2013 г. 12:44 + в цитатник

 

Коломна - место , с которого начался мой Ленинград! Я прилетела  сюда из Ташкента 13 июля 1955 года и прямо из аэропорта попала в Коломну - ЛКИ располагался как раз на краю этого замечательного района Ленинграда, возле Калинкина моста на ул. Лоцманской.

Я проезжала по всему району и куда делась усталость после 16-часового перелёта! Коломна тянется от Невы до Фонтанки, дальше начинается Нарвская застава. Исаакиевский собор, ,Большая и Малая Морские улицы, Новая Голландия, улицы Декабристов и Садовая, Мариинка, Консерватория, Никольский собор и Синагога - невозможно перечислить всё то прекрасное, что есть в Коломне, Этот район люблю наравне с Петроградской стороной. Главное то, что всё это сохранено и оберегается, туда можно просто поехать и походить по улицам, подышать истинным петербургским воздухом. Славен район Коломны и своими жильцами - столько знакомых и любимых имён и фамилий - архитекторы, музыканты, актёры и литераторы. Экскурсия по местам жизни поэтов, поэтому едем на улицу Декабристов, где в доме номер 57 жил последние свои годы на земле великий русский Поэт Александр Александрович Блок - личность неординарная, самобытная и трагическая.

 Александр Блок родился 28 ноября 1880 года в Варшаве, в семье профессора Университета Александра Львовича Блока и дочери известного российского учёного-ботаника, ректора Петербургского университета А.Н. Бекетова. Брак этот был недолгим и вскоре, почти сразу после рождения сына, Александра Андреевна порывает с мужем и возвращается в Россию. Выросший в высокообразованной семье, Блок и сам получает хорошее образование - гимназия, 3 курса юридического факультета СПб университета, а затем  славяно-русское отделение историко-филологического факультета, оконченное в 1906 году. Жизнь великого русского Поэта была полна очарований и разочарований. Столько разночтений в событиях я не находила в описании жизненных ситуаций ни одного из наших литераторов.

                                                                                ЛЮБОВЬ.

 Блок сам выбрал себе прекрасную даму, которая из прекрасной превратилась сначала в незнакомку, а позже стала и вовсе Катькой. Встретились Любочка Менделеева и Поэт на даче у деда в Шахматове. Любовь Менделеева - дочь великого химика и коллеги деда Блока по университету, отдыхала поблизости. Мечтатель и истинный рыцарь Блок не прикасался к ней, чем вызывал у бедной девушки недоумение и раздражение. Она была вполне обычным человеком и хотела простого счастья и нормальной любви. Блок метался, заводил отношения с другими женщинами, Любочка тоже не была целомудренной, в общем, страдали оба и лишь в конце жизни отношения в семье наладились. 

Предчувчтвую Тебя. Года проходят мимо - 

Всё в облике одном  предчувствую Тебя.

Весь горизонт в огне - и ясен нестерпимо,

И молча жду, - тоскуя и любя

Весь горизонт в огне, и близко появленье,

Но страшно мне: изменишь облик Ты,

И дерзкое возбудишь подпзренье, 

Сменив в конце привычные черты.

О, как паду - и горестно, и низко,

Не одолев смертельные мечты!

Как ясен горизонт! И лучезарность близко.

Но страшно мне: изменишь облик Ты.

Поэт хотел, чтобы его Прекрасная дама всегда находилась на том пьедестале, который он возвёл для неё, не хотел перемен в ней, но в жизни этого трудно добиться да и не может обычный человек жить в призрачном образе - он живой и этим всё сказано. Живой была и Любовь Дмитриевна, она была плохой и хорошей, красивой и не очень, порочной и целомудренной, Прекрасной дамой и Незнакомкой, в общем, такой, как все.

 

 Незнакомка. По вечерам над ресторанами

Горячий воздух дик и глух,

И правит окриками пьяными

Весенний и тлетворный дух.

Вдали, над пылью переулочной,

Над скукой загородных дач,

Чуть золотится крендель булочной,

И раздается детский плач.

И каждый вечер, за шлагбаумами.

Заламывая котелки,

Среди канав гуляют с дамами

Испытанные остряки.

Над озером скрипят уключины,

И раздается женский визг,

А в небе, ко всему приученный,

Бессмысленно кривится диск.

И каждый вечер друг единственный

В моем стакане отражен

И влагой терпкой и таинственной,

Как я, смирён и оглушен.

А рядом у соседних столиков

Лакеи сонные торчат,

И пьяницы с глазами кроликов

"In vino veritas!"* кричат.

И каждый вечер, в час назначенный

(Иль это только снится мне?),

Девичий стан, шелками схваченный,

В туманном движется окне.

И медленно, пройдя меж пьяными,

Всегда без спутников, одна,

Дыша духами и туманами,

Она садится у окна.

И веют древними поверьями

Ее упругие шелка,

И шляпа с траурными перьями,

И в кольцах узкая рука.

И странной близостью закованный,

Смотрю за темную вуаль,

И вижу берег очарованный

И очарованную даль.

Глухие тайны мне поручены,

Мне чье-то солнце вручено,

И все души моей излучины

Пронзило терпкое вино.

И перья страуса склоненные

В моем качаются мозгу,

И очи синие бездонные

Цветут на дальнем берегу.

В моей душа лежит сокровище,

И ключ поручен только мне!

Ты право, пьяное чудовище!

Я знаю: истина в вине.

24 апреля 1906. Озерки

Из поэмы "Двенадцать"

— А Ванька с Катькой в кабаке...

— У ей керенки есть в чулке!

— Ванюшка сам теперь богат...

— Был Ванька наш, а стал солдат!

— Ну, Ванька, сукин сын, буржуй,

Мою, попробуй, поцелуй!

     Свобода, свобода,

    Эх, эх, без креста!

    Катька с Ванькой занята —

    Чем, чем занята?..

        Тра-та-та

ПОЭЗИЯ.

Сначала Блок восторженно принял новое направление в искусстве, присоединился к символистам и разделял

полностью их убеждения. Но прошло время и Поэт понял, что провозглашение себя пророками и введение новой

религии не только неуместно, но и вредно - не зря во время экономического подъёма молодые,

опьянённые новыми идеями и не увидевшие их воплощения, стали прибегать к суициду во много раз чаще,

чем раньше.

                                                        РЕВОЛЮЦИЯ.

Все события происходили на фоне вскоре начавшейся революции, в которую Блок сначала влюбился, кинулся в неё с головой, участвовал в различных комитетах и собраниях, но вскоре осознал, что революционеры - те же преступники, завели страну в полный хаос, раззорили её и сделали народ несчастным. Ведь не зря же в поэме "Двенадцать" явно звучит сравнение революционного солдата с преступником:

 

Гуляет ветер, порхает снег.

Идут двенадцать человек.

Винтовок черные ремни

Кругом — огни, огни, огни...

В зубах цигарка, примят картуз,

На спину надо бубновый туз!

     Свобода, свобода,

    Эх, эх, без креста!

        Тра-та-та!

Бубновый туз нашивали на спину преступникам для того, чтобы он служил мишенью в случае побега.

Ещё один миф. Нам показали Аптеку, которая будто бы служила прообразом той, из стихотворения.

Однако, до экскурсии я прочла, что ТА аптека находилась не рядом с последним местом жительства Поэта, а на ул.Зеленина Петроградской стороны, возле деревянного моста через Малую Невку. Правда, такой аптекой могла быть любая на берегу каналов. Дело в том, что,  именно в 1912 году в Петербурге участились случаи суицида среди молодёжи - за год произошло 4000 самоубийств, т.е. ежедневно более 10 молодых людей хотели свести счёты с жизнью. Если самоубийцу удавалось спасти, то несли его в аптеку, на окнах которых стояли ёмкости с разноцветными жидкостями, освещённые фонарями, чтобы видно было издали. В аптеках спасённым оказывалась первая помощь, поэтому и устраивали эти заведения на берегу каналов и вблизи мостов. Александр Блок именно тем событиям посвятил это стихотворение:

                                               Ночь, улица, фонарь, аптека.

                                               Бессмысленный и тусклый свет.

                                               Живи ещё хоть четверть века -

                                               Всё будет так. Исхода нет.

                                               Умрёшь - начнёшь опять сначала

                                               И повторится всё, как встарь:

                                               Ночь, ледяная рябь канала,

                                               Аптека, улица, фонарь.

 

Сколько трагизма и безысходности в этих восьми строках...Итак, полное разочарование, абсолютное крушение идеалов, непонимание бывших единомышленников и ранняя смерть - всего 41 год жизни было отведено  одному из величайших русских поэтов. 

Подъезжаем к последнему месту жительства Александра Блока - ул. Декабристов, 57

Квартира поэта находится на ул. Декабристов, именно находится, потому. что она не утеряна, там теперь располагается музей-квартира и даже мебель и предметы быта истинные, принадлежавшие семье Блока. Александр Блок с Любовью Дмитриевной занимали квартиру на верхнем этаже, а на втором этаже в этом же подъезде жила Мать поэта Александра Андреевна. Было время уплотнений и в квартиру Блока подселили революционного матроса. Этого поэт, служивший верой и правдой революции, вытерпеть не мог и перешёл в квартиру матери.

Александр Блок скончался 7 августа 1921 года, обстоятельства смерти Блока очень сомнительны - то ли усталость, переутомление, недоедание и прочие спутники смутных времён, то ли чья-то злая воля. Разочаровавшись в революции Блок хотел покинуть Россию, просил выпустить его на лечение в Финляндию, а когда получил отказ, просто перестал лечиться и даже принимать пищу.

 Луначарский отмечал: «Мы в буквальном смысле слова, не отпуская поэта и не давая ему вместе с тем необходимых удовлетворительных условий, замучили его»^[7]. Ряд историков полагали, что В. И. Ленин и В. Р. Менжинский сыграли особо негативную роль в судьбе поэта, запретив больному выезд на лечение в санаторий в Финляндии, о чём, по ходатайству Максима Горького и Луначарского, шла речь на заседании политбюро ЦК РКП(б) 12 июля 1921 года. Выхлопотанное Л. Б. Каменевым и Луначарским на последующем заседании политбюро разрешение на выезд от 23 июля 1921 года запоздало и уже не смогло спасти поэта^{[ ( выдержка из Википедии)}

 ^{Похороны Поэта - это тоже история, достойная рассказа: открытый гроб несли на руках почти 6 км - из Коломны на Васильевский остров. Процессия состояла почти из 1500 человек, шли молча, похоронили без речей , на могиле, рядом с могилами деда и бабушки, установили простой высокий белый крест. Во время блокады крест исчез и могила Поэта находилась в ужасающем состоянии, собственно, она просто сравнялась с землёй. Было принято решение перезахоронить останки Александра Блока на Мемориальном Ленинградском кладбище Литературные мостки, одном из участков Волкова кладбища. Но, перезахоронен-то был лишь череп Поэта, остальные останки остались на Смоленском кладбище. Есть хорошая статья об этом http://www.spbdnevnik.ru/culture/ Приведу лишь один абзац из этой статьи, который соответствует и моим мыслям - зачем?!}

"Спустя тридцать лет после этих событий Дмитрий Максимов в своих воспоминаниях дал точную характеристику бессмысленности и ненужности уничтожения первой блоковской могилы. «Горько было то, что с переносом могилы Блока нарушалась духовно важная для многих связь с этой знакомой, вошедшей в их жизнь могилой – скромной, зеленой, расположенной в уютном уголке кладбища, посещаемой читателями Блока... юношами и девушками, влюбленными, счастливыми, объединенными в пары или одинокими, грустящими, приходящими сюда посидеть на простой скамейке, посмотреть на деревянный некрашеный крест и травянистый могильный холмик».

 

 

 

Рубрики:  Это город Петербург

Память...

Проза,поэзия

Кумиры

Метки: Серебрянный век Коломна Александр Блок                               

 

[Рона]

Литературно-музыкальная композиция по творчеству поэтов Серебряного века  

 

 

Уважаемые дамы и господа! Давайте перенесёмся в Петербург ровно на сто лет назад. Сегодня 13 марта 1913 года,

И мы рады вас приветствовать в литературном кафе «Бродячая собака». Сегодня мы услышим удивительные поэтические строки и воспоминания современников того времени.

 

Открыто кафе было в ночь под Новый год (1912 г.) и сразу стало излюбленным местом встреч петербургских поэтов, художников, артистов.

Культура Серебряного века была утонченной, изысканной, прекрасной. Предвоенный Петербург был самым подходящим местом для осуществления честолюбивых замыслов. Столица изобиловала талантами и культурными начинаниями.

Вот как об этом писал поэт Георгий Иванов:

«Комнат в «Бродячей собаке» было всего три. Буфетная и две залы. Это в прошлом обыкновенный подвал. Теперь стены ярко раскрашены, вместо люстры – золотой обруч. Ярко горит огромный кирпичный камин. Комнаты сводчатые, волшебные от бликов».

Кафе размещалось во втором дворе углового дома на Михайловской площади, в подвале. Современный адрес дома: Площадь искусств, 5. Инициаторами создания кафе были писатель А.Н. Толстой и группа современных художников.

Они мечтали создать своеобразный клуб, где могли бы творчески общаться деятели литературы и искусства – артисты, художники, писатели.

О происхождении названия кафе рассказывает режиссер Н. Петров:

 

… «в один из дней, когда мы в поисках свободного подвала из одной подворотни заглядывали в другую, А.Н. Толстой неожиданно сказал:

– А не напоминаем ли мы сейчас бродячих собак, которые ищут приюта?

– Вы нашли название нашей затее, – воскликнул Н.Н. Евреинов.

– Пусть этот подвал называется «Бродячая собака»!

Название всем очень понравилось».

Проходило это в декабре 1911 года. Вскоре заброшенный подвал, служивший когда-то винным погребом, совершенно преобразился!

У наружных дверей висели молоточек и доска, в которую приходивший должен был стучать;

К открытию «Бродячей собаки был написан «Гимн»

Во втором дворе подвал;В нем приют собачий.Всякий, кто сюда попал –Просто пес бродячий.Но в том гордость, но в том честь,Чтобы в тот подвал залезть!

В «Бродячей собаке» проводились литературные вечера, устраивались лекции, посвященные новым явлениям в литературе и искусстве. Постепенно все чаще стали появляться биржевые дельцы, финансовые тузы, им было лестно побывать среди деятелей искусства.

Внимание, уважаемые дамы и господа, предлагаем вам познакомиться с молодым поэтом, называющим себя футуристом – поэтом будущего – Владимиром Маяковским! 

В. Маяковский был частым гостем, поэт здесь сидел подолгу, там же писал – у камина. На празднование нового 1813 года в кафе была приглашена богатая публика, устроители желали обрести в их лице меценатов. На сцену вышел Владимир Маяковский.

 Он вытянулся во весь рост и двинул басом вдоль всего зала: Милостивые государыни и милостивые государи! У вас сегодня два события: весна и футуристы…

После такого приветствия он в лицо публике бросил стихотворение «Нате!». Это был скандал!

Стихотворение «Нате!»

 Когда поэт дочитал стихотворение до конца, в зале вспыхнул скандал: свист, угрожающие вскрики, дамы делали вид, что им дурно

Маяковский закурил и продолжал стоять на эстраде, перед бушующим залом.

«Маяковский стоял очень бледный, — вспоминает Т. Толстая-Вечорка, — судорожно делая жевательные движения, — желвак нижней челюсти все время вздувался — опять закурил и не уходил с эстрады.      

Некоторые кричали: «После подобной мерзости мы считаем позором ходить сюда!» Но на следующем выступлении поэта желающих попасть в кафе было так много, что они все не смогли поместиться в подвале.»

Однажды зимним вечером в «Бродячей собаке» собравшиеся читают стихи по кругу и произносят приговоры, по большей части убийственные.

Самое лёгкое одобрение – редкость. Читают и знаменитости, и начинающие. Очередь доходит до молодой дамы, тонкой и смуглой.

Чёрная, словно лакированная, чёлка закрывает лоб до бровей, смугло-бледные щёки. Глаза смотрят холодно и неподвижно – точно не видят окружающего.

Угловатый рот, угловатый изгиб спины. Даже подъём тонких, длинных ног – углом. Разве бывают такие женщины в жизни? Это вымысел художника! Нет, это живая Ахматова.

Стихотворение Надя

Твой белый дом и тихий сад оставлю.

Да будет жизнь пустынна и светла.

Тебя, тебя в моих стихах прославлю,

Как женщина прославить не могла.

И ты подругу помнишь дорогую

В тобою созданном для глаз ее раю,

А я товаром редкостным торгую —

Твою любовь и нежность продаю.

 

Присутствующие потрясены. Вячеслав Иванов, чьей похвалы удостоится трудно, долго молчит, затем подходит к Ахматовой и говорит, целуя ей руку: «Анна Андреевна, поздравляю Вас и приветствую. Это стихотворение – событие в русской поэзии».

Анна Ахматова восхищала своими стихами, она восхищала своим достоинством, своим презрением к мещанству, своим высоким Духом. И был человек, который не только восхищался, но и стал, может быть, единственной настоящей любовью Анны.

Николай Гумилев… Оригинальность, поэтические откровения, любовь к путешествиям, странствиям, экзотике… Мечтатель!

Николай Гумилев – рыцарь не только в поэзии, но и в жизни, умевший любить глубоко. Его имя рядом с именем А. Ахматовой. Он привел ее в поэзию, и она стала царицей в ней.

«ОНА» Стихотворение.

Да, господа, была в моей жизни эта странная женщина. Анна Ахматова… Мы познакомились с ней в Царском Селе в годы юности, когда я был гимназистом. Став известным поэтом, я несколько раз делал ей предложение; дважды пытался покончить жизнь самоубийством из-за её отказа.

А ты думал… Стихотворение

А ты думал — я тоже такая,

Что можно забыть меня,

И что брошусь, моля и рыдая,

Под копыта гнедого коня.

 

Или стану просить у знахарок

В наговорной воде корешок

И пришлю тебе странный подарок —

Мой заветный душистый платок.

 

Будь же проклят. Ни стоном, ни взглядом

Окаянной души не коснусь,

Но клянусь тебе ангельским садом,

Чудотворной иконой клянусь

И ночей наших пламенным чадом —

Я к тебе никогда не вернусь.

 

И хотя Анна Андреевна стала моей женой, она навсегда осталась для меня загадкой.

Своего дома у Ахматовой не было никогда, она так и звала себя — бездомной. Но бездомность ее была особого рода: где бы она ни появлялась — в салоне ли, в театре, в ночном кабаре, сразу же оказывалась в центре внимания. “Затянутая в черный шелк, с крупным овалом камеи у пояса, выплывала Ахматова”.

Арестовали Николая Гумилёва 3 августа 1921года по обвинению в заговоре против советской власти, и хотя он отрицательно относился к новому режиму, но к заговору не имел никакого отношения.

Он любил три вещи на свете: Надя

Он любил три вещи на свете:

За вечерней пенье, белых павлинов

И стертые карты Америки.

Не любил, когда плачут дети,

Не любил чая с малиной

И женской истерики.

…А я была его женой.

 

Астрологи делят людей на два типа: источники любви и поглотители любви. В любви один всегда целует, а другой только подставляет щеку.

Анна Андреевна Ахматова – красивая, победоносная, царственная, принимающая стихи с посвящениями, хлопоты, поклонение близких и неблизких людей. И – совсем иная – Цветаева.

Песня Под лаской…

Гораздо чаще она поклонялась сама. Цветаева была обречена на любовь – и поэтому – на нелюбовь ответную.

Её творчество не принадлежало ни к какому литературному направлению. Даже в великой плеяде поэтов Серебряного века М.И. Цветаева занимает особое место.

Цветаева

В кафе однажды появилась миниатюрная, с фигурой египетского мальчика, светловолосая молодая женщина. Ясная зелень её глаз, затуманенная близоруким взглядом, имеет в себе что-то колдовское. Она не любит слово «поэтесса». Она – поэт.

Из воспоминаний Марины Цветаевой;

Детство моё было счастливым. Отец – искусствовед, профессор Московского университета, директор Румянцевского музея и основатель музея изящных искусств. Мама – редкостно одарённый музыкант, ученица Рубинштейна. Она надеялась, что я тоже стану музыкантом. Она учила меня, без конца напевая гамму. Я родилась не в жизнь, а в музыку.

Но, когда мне было 4 года, мама записала в дневнике: «… моя Маруся ходит вокруг меня и складывает слова в рифмы, — может быть, будет поэт?». С раннего детства я жила в мире рифм, в мире, созданном моим воображением.

Анастасия Цветаева, сестра Марины. Вспоминает: «В комнате матери висел портрет бабушки, красавицы-польки Марии Лукиничны Бернацкой, умершей очень рано – в двадцать семь лет. Увеличенная фотография – темноокое, с тяжелыми веками, печальное лицо с точно кистью проведенными бровями, добрым, горечью тронутым ртом…»

Стихотворение «Бабушке»

1941 год. Елабуга. То ли эвакуирована, то ли сослана. Одиночество, состояние безысходности, душевные страдания… Ничто не держит меня, не за что держаться… 31 августа 1941года, в свою любимую рябиновую пору, накануне листопада, я приму решение уйти из жизни.

Интервью

Как жаль, что нам уже не удастся побеседовать с этими великими женщинами, но мы попробуем воссоздать воображаемое интервью с ними. Чему они нас могут научить, что могут подсказать нам, живущим в 21 веке?

Журналист ХХI века:  «Прочитав» Вашу жизнь, я заметил: Вы вечно смеялись над своими бедами. Даже на могиле хотели написать: «Уже не смеется…» А над чем, по-вашему, смеяться нельзя?

Цветаева: «Слушай и помни: всякий, кто смеется над бедой другого, дурак или негодяй; чаще всего и то, и другое. Когда человеку подставляют ножку, когда человек теряет штаны — это не смешно; когда человека бьют по лицу — это подло».

Журналист ХХI века: Да-да, это Вы говорили дочери, когда она впервые увидела клоунов в цирке. А что вообще можно назвать Вашими — «цветаевскими» заповедями?

Цветаева: «Никогда не лейте зря воды, потому что в эту секунду из-за отсутствия этой капли погибает в пустыне человек. Не бросайте хлеба, ибо есть трущобы, где умирают. Никогда не говорите, что так все делают: все всегда плохо делают. Не торжествуйте победы над врагом. Делать другому боль, нет, тысячу раз, лучше терпеть самой. Я сама у себя под судом, мой суд строже вашего».

Журналист ХХI века: Как Вы создаёте стихи?

Цветаева:  «Стихи сами ищут меня, и в таком изобилии, что прямо не знаю- что писать, что бросать. Иногда пишу так: с правой стороны страницы одни стихи, с левой — другие, рука перелетает с одного места на другое, летает по странице: не забыть! уловить! удержать!.. — рук не хватает!»

Журналист ХХI века: Иосиф Бродский назвал Вас первым поэтом ХХ века. И он же про Вас сказал: «Чем лучше поэт, тем страшнее его одиночество». Это действительно так, это — правда?

Цветаева: «Одинока всю жизнь! Между вами, нечеловеками, я была только человек. Я действительно — вне сословия, вне ранга. За царем — цари, за нищим — нищие, за мной — пустота…»

Журналист ХХI века:  Почему пустота? У Вас же был любимый муж. Когда Вы встретились, ему было 17, и он был просто красив. Вы даже замерли?..

Цветаева:  «Я обмерла! Ну можно ли быть таким прекрасным? Взглянешь — стыдно ходить по земле! Это была моя точная мысль, я помню. Если бы вы знали, какой это пламенный, глубокий юноша! Одарен, умен, благороден…» Всё моё понимание  любви в моих стихах .Исполнение песни «Мне нравится, что вы больны не мной»

Поэты умирают – их поэзия остаётся.

 

Однажды у Маяковского спросили:

Маяковский, ваши стихи слишком злободневны. Бессмертие не ваш удел.

М. А вы зайдите через 1000 лет, там поговорим.

Цветаева об этом знала.  » Ах, как я хорошо вижу, как будут меня любить через 100 лет. И вот для них я пишу стихи так, что  если мне на 1000 слов не хватает одного единственного , то я считаю свою работу незаконченной. А как же иначе ? Ведь под этими стихами будет стоять моя подпись : Марина Цветаева «.

Судьбы творцов начала века…

Они были яркими, необычными, трагическими, разными…

Судьба каждого это целая книга…

А творчество – подарок для нас, ибо каждый найдет в серебряной россыпи поэзии свою мелодию.

Они собирались в «Бродячей собаке».

Они были молоды и талантливы. Они были веселы и серьезны.

Сочетали высокую поэзию со смехом, вином, легкими влюбленностями.

Но уже тогда они многое предвидели в своих судьбах, судьбах России.

Век серебряный,

Век из света…

Век поэзии,

Век мечты,

Бытия век,

Век человека,

Мысли век

И век красоты…

Век Душа, век Поэт…Звука век, Слова век…

Сколько тайн и имен! В этот век я влюблен.

http://aplik.ru/studentu/1-kurs/literaturnomuzykalnaia-kompozitciia-po-tvorchestvu-poetov-serebrianogo-veka/

[Рона]

http://www.liveinternet.ru/users/3370050/rubric/1208028/

[Рона]

Мандельштам - Ахматова - Цветаева



Осип Мандельштам - Марине Цветаевой

Марина Цветаева - Осипу Мандельштаму 
 

Анна Ахматова
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ О МАНДЕЛЬШТАМЕ

(Листки из дневника)
 

 

I

 

 

...(Мандельштам)... вспоминать не умел, вернее, это был у него какой-то иной процесс, названье которому сейчас не подберу, но который, несомненно, близок к творчеству. (Пример - Петербург в "Шуме времени", увиденный сияющими глазами пятилетнего ребенка.)

Мандельштам был одним из самых блестящих собеседников: он слушал не самого себя и отвечал не самому себе, как сейчас делают почти все. В беседе был учтив, находчив и бесконечно разнообразен. Я никогда не слышала, чтобы он повторялся или пускал заигранные пластинки. С необычайной легкостью Осип Эмильевич выучивал языки. "Божественную комедию" читал наизусть страницами по-итальянски. Незадолго до смерти просил Надю выучить его английскому языку, которого он совсем не знал. О стихах говорил ослепительно, пристрастно и иногда бывал чудовищно несправедлив (например, к Блоку). О Пастернаке говорил: "Я так много думал о нем, что даже устал" и "Я уверен, что он не прочел ни одной моей строчки". О Марине: "Я антицветаевец".

В музыке Осип был дома, а это крайне редкое свойство. Больше всего на свете боялся собственной немоты. Когда она настигала его, он метался в ужасе и придумывал какие-то нелепые причины для объяснения этого бедствия. Вторым и частым его огорчением были читатели. Ему постоянно казалось, что его любят не те, кто надо. Он хорошо знал и помнил чужие стихи, часто влюблялся в отдельные строчки, легко запоминал прочитанное ему.

Любил говорить про что-то, что называл своим "истуканством". Иногда, желая меня потешить, рассказывал какие-то милые пустяки. Смешили мы друг друга так, что падали на поющий всеми пружинами диван на "Тучке" и хохотали до обморочного состояния...

Я познакомилась с О. Мандельштамом на "Башне" Вячеслава Иванова весной 1911 года. Тогда он был худощавым мальчиком с ландышем в петлице, с высоко закинутой головой, с ресницами в полщеки.

Второй раз я видела его у Толстых на Старо-Невском, он не узнал меня, и Алексей Николаевич стал его расспрашивать, какая жена у Гумилева, и он показал руками, какая на мне была большая шляпа. Я испугалась, что произойдет что-то непоправимое, и назвала себя.

Это был мой первый Мандельштам, автор зеленого "Камня" (издание "Акмэ"), подаренного мне с такой надписью: "Анне Ахматовой - вспышки сознания в беспамятстве дней. Почтительно - автор".

Со свойственной ему прелестной самоиронией Осип любил рассказывать, как старый еврей, хозяин типографии, где печатался "Камень", поздравляя его с выходом книги, пожал ему руку и сказал: "Молодой человек, вы будете писать все лучше и лучше".

Я вижу его как бы сквозь редкий дым-туман Васильевского острова в ресторане бывш. Кинши (угол Второй линии и Большого проспекта; теперь там парикмахерская), где когда-то, по легенде, Ломоносов пропил казенные часы и куда мы (Гумилев и я) иногда ходили завтракать с "Тучки". Никаких собраний на "Тучке" не бывало и быть не могло. Это была просто студенческая комната, где и сидеть-то было не на чем. Описание five o'clock на "Тучке" (Георгий Иванов - "Поэты") выдумано от первого до последнего слова...

В десятые годы мы, естественно, всюду встречались: в редакциях, у знакомых, на пятницах в "Гиперборее" (то есть у Лозинского) , в "Бродячей собаке" (где он, между прочим, представил мне Маяковского). Как-то раз в "Собаке", когда все ужинали и гремели посудой, Маяковский вздумал читать стихи. Осип Эмильевич подошел к нему и сказал: "Маяковский, перестаньте читать стихи. Вы не румынский оркестр". Это было при мне. Остроумный Маяковский не нашелся, что ответить.

Приезжал Осип Эмильевич и в Царское. Когда он влюблялся, что происходило довольно часто, я несколько раз была его конфиденткой. Первой на моей памяти была Анна Михайловна Зельманова-Чудовская, красавица-художница. Она написала его портрет в профиль на синем фоне с закинутой головой. Анне Михайловне он стихов не писал, на что сам горько жаловался. Второй была Цветаева, к которой обращены крымские и московские стихи, третья - Саломея Андроникова, которую Мандельштам обессмертил в книге "Tristia" ("Когда, соломинка, не спишь в огромной спальне..."). Я помню эту великолепную спальню Саломеи на Васильевском острове.

В начале революции (1920), в то время, когда я жила в полном уединении и даже с ним не встречалась, он был одно время влюблен в актрису Александрийского театра Ольгу Арбенину, ставшую женой Ю. Юркуна, и писал ей стихи ("За то, что я руки твои не сумел удержать..."). Замечательные стихи обращены к Ольге Вак-сель и к ее тени "в холодной стокгольмской могиле...".

Всех этих дореволюционных дам (боюсь, что между прочим и меня) он через много лет назвал "нежными европеянками":

И от красавиц тогдашних,
От тех европеянок нежных
Сколько я принял смущенья,
Надсады и горя...

В 1933-1934 гг. Осип Эмильевич был бурно, коротко и безответно влюблен в Марию Сергеевну Петровых. Ей посвящено или, вернее, к ней обращено стихотворение "Турчанка" (заглавие мое.- А. А.), лучшее, на мой вкус, любовное стихотворение 20-го века ("Мастерица виноватых взоров..."). Мария Сергеевна говорит, что было еще одно совершенно волшебное стихотворение о белом цвете. Рукопись, по-видимому, пропала. Несколько строк Мария Сергеевна знает на память.

Надеюсь, можно не напоминать, что этот "донжуанский список" не означает перечня женщин, с которыми Мандельштам был близок.

В Воронеже Осип дружил с Наташей Штемпель.

Что же касается стихотворения "Вполоборота, о печаль...", история его такова: в январе 1914 г. Пронин устроил большой вечер "Бродячей собаки", не в подвале у себя, а в каком-то большом зале на Конюшенной. Обычные посетители терялись там среди множества "чужих" (то есть чуждых всякому искусству) людей. Было жарко, людно, шумно и довольно бестолково. Нам это наконец надоело, и мы (человек 20-30) пошли в "Собаку" на Михайловской площади. Там было темно и прохладно. Я стояла на эстраде и с кем-то разговаривала. Несколько человек из залы стали просить меня почитать стихи. Не меняя позы, я что-то прочла. Подошел Осип: "Как вы стояли, как вы читали", и еще что-то про шаль...

Революцию Мандельштам встретил вполне сложившимся и уже, хотя и в узком кругу, известным поэтом. Мандельштам одним из первых стал писать стихи на гражданские темы. Революция была для него огромным событием, и слово народ не случайно фигурирует в его стихах.

Особенно часто я встречалась с Мандельштамом в 1917- 1918 гг., когда жила на Выборгской у Срезневских (Боткинская, 9) - не в сумасшедшем доме, а в квартире старшего врача Вяч. Вяч. Срезневского, мужа моей подруги Валерии Сергеевны.

После некоторых колебаний решаюсь вспомнить в этих записках, что мне пришлось объяснить Осипу, что нам не следует так часто встречаться, что может дать людям материал для превратного толкования характера наших отношений. После этого, примерно в марте, Мандельштам исчез. Тогда все исчезали и появлялись, и этому никто не удивлялся.

Летом 1924 года Осип Эмильевич привел ко мне (Фонтанка, 2) свою молодую жену. Надюша была то, что французы называют laide mais charmante. С этого дня началась моя с нею дружба, и продолжается она по сей день.

Осип любил Надю невероятно, неправдоподобно. Когда ей резали аппендикс в Киеве, он не уходил из больницы и все время жил в каморке у больничного швейцара. Он не отпускал Надю от себя ни на шаг, не позволял ей работать, бешено ревновал, просил ее советов о каждом слове в стихах. Вообще, я ничего подобного в своей жизни не видела. Сохранившиеся письма Мандельштама к жене полностью подтверждают это мое впечатление.

Чудак? - Конечно, чудак! - Он, например, выгнал молодого поэта, который пришел жаловаться, что его не печатают. Смущенный юноша спускался по лестнице, а Осип стоял на верхней площадке и кричал вслед: "А Андрея Шенье печатали? А Сафо печатали? А Иисуса Христа печатали?"

У Мандельштама нет учителя. Вот о чем стоило бы подумать. Я не знаю в мировой поэзии подобного факта. Мы знаем истоки Пушкина и Блока, но кто укажет, откуда донеслась до нас эта новая божественная гармония, которую называют стихами Осипа Мандельштама?

В мае 1937 года Мандельштамы вернулись в Москву - к "себе", в Нащокинский. Одна из двух комнат была занята человеком, который писал на них ложные доносы, и скоро им стало нельзя показываться в этой квартире.

Разрешения остаться в столице Осип не получил. Работы не было. Они приезжали из Калинина и сидели на бульваре. Это, вероятно, тогда Осип говорил Наде: "Надо уметь менять профессию. Теперь мы - нищие" и "Нищим летом всегда легче".

В последний раз я видела Мандельштама осенью 1937 года. Они (он и Надя) приехали в Ленинград дня на два. Время было апокалипсическое. Беда ходила по пятам за всеми нами. У Мандельштамов не было денег. Жить им было уже совершенно негде. Осип плохо дышал, ловил воздух губами. Я пришла, чтобы повидаться с ними, не помню куда. Все было как в страшном сне. Кто-то пришедший после меня сказал, что у отца Осипа Эмильевича (у "деда") нет теплой одежды. Осип снял бывший у него под пиджаком свитер и отдал его для передачи отцу. Мой сын говорит, что ему во время следствия читали показания Осипа Эмильевича о нем и обо мне и что они были безупречны. Многие ли наши современники, увы, могут сказать это о себе?

Второй раз его арестовали 2 мая 1938 года в нервном санатории около станции Черусти (в разгар ежовщины). В это время мой сын сидел на Шпалерной уже два месяца. О пытках все говорили громко. Надя приехала в Ленинград. У нее были страшные глаза. Она сказала: "Я успокоюсь только тогда, когда узнаю, что он умер".

В начале 1939 года я получила короткое письмо от московской приятельницы (Э. Г. Герштейн): "У подружки Лены (Осмеркиной) родилась девочка, а подружка Надюша овдовела",- писала она.

...Для меня он не только великий поэт, но и человек, который, узнав (вероятно, от Нади), как мне плохо в Фонтанном Доме, сказал мне, прощаясь (это было на Московском вокзале в Ленинграде): "Аннушка (он никогда в жизни не называл меня так), всегда помните, что мой дом - ваш".

Дальше

http://lslold.ksu.ru/virt_vyst/22/fr_1.htm

[Рона]

http://www.fresher.ru/manager_content/images2/20-glubokix-citat-ot-znamenitoj-poetessy-mariny-cvetaevoj/13.jpg

http://www.liveinternet.ru/users/gyord-pro-ladies/post365085958/#