Памяти Якова Ароновича Костюковского.

[Рона]

Яков Аронович Костюковский – автор сценариев к фильмам «Операция “Ы” и другие приключения Шурика», «Кавказская пленница», «Бриллиантовая рука» и многих других кинематографических шедевров – один из тех чародеев комедии, чье творчество дарит радость уже нескольким поколениям зрителей.

Памяти Якова Ароновича Костюковского. 11.04.2011 "В. Шендерович

Публицистика

 

 

 

Памяти Якова Ароновича Костюковского

11.04.2011 "The New Times"

Он умер сегодня, на 90-м году жизни…

На улице Костюковского не узнавали — да и откуда было народу знать в лицо соавтора диалогов, которые учит наизусть уже пятое поколение россиян?

Он был слишком мудрым, чтобы огорчаться этой безымянности.

«С меня довольно // Сего сознанья»? — очень может быть, что и так.

«Молодых — в эндшпиль!» — говорят шахматисты. Там, ближе к концу партии, выясняется истинная глубина понимания, там виден уровень игрока, склонившегося над доской. Ближе к жизненному эншпилю каждый приобретает свои окончательные черты. Здесь — никого не обмануть. Тут уже не антропология, не гены папы-мамы, а собственное лицо человека, выработанное жизнью: его страсти, его ум, его благородство и лукавство; его репутация.

«Время — честный человек» — сказано у Бомарше.

Когда мы познакомились, Якову Ароновичу было уже под восемьдесят, и он был — красив. Глаза, светлые от природы, светились еще и красотой прожитого. Так светится морская вода под солнцем, когда осядет всякая дрянь, загрязняющая ее. Ладный, маленький, доброжелательный. Скромный. Невозможно было представить себе Костюковского, рассказывающего пионерам о своей жизни.

А рассказать было что! И фронтовые годы, и легендарные друзья… Напутствие Евгения Петрова, доброжелательное внимание Зощенко, дружба с Олешей, уроки Эмиля Кроткого… Но зачем это пионерам? А для нынешних все это вообще — каменный век.

Эпоха.

Банально, но она уходит каждый день.

Учителей он пережил чуть ли не на полвека, да и ровесников уже почти не оставалось…

В марте прошлого года мы встретились на посмертном юбилее Григория Горина, в театре Эстрады, и Яков Аронович предупредил:

— Виктор, я вам сейчас скажу слова, которые мне почти некому сказать.

И после паузы произнес:

— Я рад вас видеть.

Его юмор, как и полагается юмору мудреца, был замешан на горечи самой высокой пробы. Ему давно — да никогда, собственно! — было нечего делать там, где смешат в лоб, заходя со стороны задницы.

Все-таки Евгений Петров и Евгений Петросян — это не одно и то же.

Он унес с собой свою мерку смешного, боец веселого невидимого фронта… Но однажды я видел своими глазами (и имел счастье рассказать об этом Якову Ароновичу), что такое настоящая слава народная.

Дело было в московском артистическом клубе, в начале двадцать первого века. В полумраке над стойкой работал телевизор – без звука, как часть дизайна и осветительный прибор. И началась в том телевизоре — «Кавказская пленница».

Костюковским, собственно говоря, и написанная, в соавторстве с Бахновым и Слободским, — как и вся гайдаевская классика…

Как магнитом, людей развернуло к телеэкрану. Кто-то из сидящих в зале «поймал» и озвучил одну реплику. Из-за соседнего столика подали следующую. Постепенно в игру включились другие столики…

И мы озвучили фильм до самого конца!

Текст отскакивал от зубов – мы знали его практически наизусть.

Ах, да вот же оно, долгожданное единство нашего народа! Артикулируя хором и заранее улыбаясь, мы счастливым образом опознаем своих! Пароль: птичку жалко. Отзыв: короче, Склифосовский.

Шутка. Шутка…

Раньше казалось: пустяк. А вот поди дотянись дотуда.

Прощайте, Яков Аронович. И — спасибо Вам.