Художникам

[Рона]

Сердце апреля (Марина Колосова)

Амедео Модильяни

(написано после просмотра к/ф «Моди»)

О, Модильяни, Модильяни,

Безумный шут или герой?

Твои картины звали дрянью,

Ты сам их не ценил порой.

За грош, за мелкую монету

Готов отдать ты свой талант,

Толпа не ценит дар поэта,

О, Модильяни, ты гигант.

Великой силою искусства

Рисуешь Жанну вновь и вновь,

И хоть в кармане твоем пусто,

Ты славишь вечную любовь.

Твои картины так прекрасны,

В них, кажется, поет душа…

Тебя ж спасала ежечасно

Твоя Жаннет… С тобой ушла

В твой путь последний. В миг ужасный

Она покончила с собой…

И только лик ее прекрасный,

Воспетый на холсте – живой!

О, Модильяни, Модильяни,

Безумный шут или герой?

Твои картины звали дрянью,

Ты сам их не ценил порой!

Джон Ричардс

Наедине с Куинджи

Медитация белых холмов

молочным пухом

ложится на пустошь души.

Воздух искрится холодной зарей.

Сон небесных долов

чистым спокойствием

тишины

поедает тревогу мою,

да печальную проповедь сердца.

Александр Кожейкин

Бенвенуто Челлини

Говорили: хулиган,

даже: бестия

в трёх старинных городах,

как в созвездии.

То в Болонье суета,

то в Сиене спор:

гений дерзкого холста,

или наглый вор?

Смелый малый и порой

до безумия.

А характер-то взрывной –

от Везувия,

То сам чёрт ему не брат -

покоряет Рим,

то плачевный результат -

как огнём горит!

Колдовал и ворожил

в изваяниях,

(Микеланджело вложил

дарования)

гений Фонтенбло, эстет, -

были мнения, -

ювелир, и близких нет

в этом времени.

Узник, что свершил побег -

точно чёрт помог!

То монашеский обет –

будто рядом Бог.

Сколько раз летел на дно –

и на новый пик!

Подтверждается одно:

человек – велик!

7.02.2005 г.

Бенвенуто Челлини (1500 – 1571 гг.)– итальянский скульптор, художник, ученик Микеланджело, ювелир и писатель, личность талантливая, загадочная и противоречивая. Прожил бурную жизнь, сидел в тюрьме за кражу, постригался в монахи, за особые заслуги в области искусства лично от Козимо Медичи был пожалован дворянским титулом. В 1540-1545 годах работал в Париже по заказам Франциска I, который пожаловал ему французское подданство и привилегии, но Челлини отказался и вернулся на родину.

[Рона]

Вирява

Лоджии Рафаэля

Лоджии Рафаэля в Эрмитаже - копия знаменитой галереи, cооруженной в начале 16 века в Ватикане

Скользить вдоль Лоджий Рафаэля,

В божественной голубизне,

Многоголосым a cappella

Аккомпанировать весне.

Разглядывать узоров дымку

И тёплой охры простоту -

Средневековый воздух зыбко

Наполнил сводов высоту.

Орнамент росписи затейлив:

От жаворонка до сурка,

Связует стеблями растений,

Искусству верная, рука.

Двенадцать арок галереи,

Не повторяясь, вдаль влекут,

Фантазиями Рафаэля

Причудливый рисунок ткут.

Джон Ричардс

Рерих. Канченджунга

Лиловые волны воздуха,

Растянувшиеся ветхим туманом

На изломах пунцовых гор.

Согревающая пустота.

Облака узкоглазой россыпью

В бездне пьяного

Вдохновенья тектонических плит.

И сапфиром горит

Живая вода

Души.

Тишина заморожена

Благословеньем.

Ни единого лишнего звука

От линий-струн

Горизонта.

Только небесные соты

Падают в руки

Художника.

Александр Балтин. Стихотворения о Тициане

Александр Балтин - член Союза писателей Москвы, автор 25-ти поэтических книг, свыше 1000 публикаций в 90 изданиях России, Украины, Беларуси, Башкирии, Казахстана, Италии, Польши, Словакии, Израиля, Эстонии, США, лауреат международных поэтических конкурсов. Стихи А.Балтина переведены на итальянский и польский языки. С любезного разрешения автора публикуем здесь его стихотворения о герое нашего сайта - художнике Тициане Вечеллио.

1

Любовь земная и небесная –

А между ними – вижу бездну я,

Но живописные сады

Стирают между ними разницу.

Я вижу, значит сердцем радуюсь –

Холста питательны плоды...

2

Любой портрет – король иль папа –

Лицо дано как сумма сумм,

Как сумма состояний – Лапа,

Так нежно дочке скажет; ум

Замглится яростью от вести –

Всё свёрнуто в одном лице.

Вы будни собственные взвесьте,

Чтоб не отчаяться в конце.

3

У Беллини учился с Джорджоне,

С кем ещё? Не припомню уже.

Биография каждая – то не

Суть работы, суть скрыта в душе.

Веницийская нежность блистает,

Но библейский влечёт колорит.

Белый ангел посланцем летит,

И отец сына не убивает.

И Христос на вопрос отвечает,

И динарий так тускло блестит.

Тициан тайну тайн раскрывает

Живописною силой молитв.

4

Взгляд инквизитора стальной,

Седая борода блистает.

А папа Юлий подкупает

Своей усталостью сквозной.

Узнал столь много, что теперь

Стремиться некуда, как будто.

И мудрость – вроде атрибута

Того, кто отворяет дверь

Познанья. Юлия портрет –

Здесь тихие как будто краски.

Вот Павел Третий – без опаски

Глядящий на окрестный свет.

О, выявленность этих лиц,

Их вписанность в "навечно", сила...

Откроет лестницу могила,

Стерев значение границ.

© Александр Балтин

http://titian.ru/poetry.php

[Рона]

Художнику

Мне все твоя мерещится работа,

Твои благословенные труды:

Лип, навсегда осенних, позолота

И синь сегодня созданной воды.

Подумай, и тончайшая дремота

Уже ведет меня в твои сады,

Где, каждого пугаясь поворота,

В беспамятстве ищу твои следы.

Войду ли я под свод преображенный,

Твоей рукою в небо превращенный,

Чтоб остудился мой постылый жар?..

Там стану я блаженною навеки

И, раскаленные смежая веки,

Там снова обрету я слезный дар.

1924

А.Ахматова

Рисует художник дождь.

В мольберт – подарок от богини,

Бросает отблески гроза,

На полотне, из неба сини,

С дождинкой смешана слеза,

Пусть получился грустный дождик,

Быть может, на душе печаль,

Нарисовал любовь художник,

И ливень, и морскую даль,

И там, в дали, на грани мира,

Где небо сходится с землей,

Звучит божественная лира,

Белеют мачты кораблей.

Но кроме серой, грустной краски,

Которой дождь нарисовал,

В мольберте есть еще и сказки,

Стихи, что милой сочинял.

Абстрактная живопись

«Черты и черточки сплелись в картину, но какую?»

«Я думаю, что сон они рисуют.»

«А может зверь какой там

иль его зародыш?» «Или Пан?»

«Быть может, натюрморт: поднос и фрукты, и цветы?»

«О нет, уверен я, что здесь разоблачения черты

теорий символов, как их толкует Фрейд.»

«Все вздор! Пустоты прячет этот бред.»

«Неправда! Посмотри получше и узришь

пейзаж осенний, где древо – каждый штрих.»

«А что тут за изгиб, река

и этот жест создателя - рука?»

«О Боже, слепы Вы! Здесь губы алые в средине,

пониже грудь и бедра на вершине.»

«О да, конечно, вижу все теперь и понимаю:

бедро и губы, и пейзаж, и руки, и Фрейда символам внимаю,

деревья, фрукты, Пан, моря, долины

и миллион вопросов из-за этих линий.»

Шагал

В ночи на крыше

Обнял он

скрипку

Дома оседлав

как лунатик

парит

над ними

Синеглазо

глядит на тебя

телок

хрупкое счастье

цветка

Балкон из облаков

в полете любит

жених невесту

Синева

Синева

это знамя чуду

Чудо небо

вечер

Аскона

Сезанн

Мириады чудес

в сновиденьях

Нас губит

их тяжесть

и груз чудес

Светлейшей синевы

знамя

густейшей синевы

Сальвадор Дали

Обмякший

циферблат

времени не знает

все снова

женщина во сне

Дремлют предметы

Лицо над ними

прозрачно и чисто

в реальном мире-мечте

Новелла Матвеева

Антология русской поэзии ХУДОЖНИКИ

Кисть художника везде находит тропы.

И, к соблазну полисменов постовых,

Неизвестные художники Европы

Пишут красками на хмурых мостовых.

Под подошвами шагающей эпохи

Спят картины, улыбаясь и грустя.

Но и те, что хороши, и те, что плохи,

Пропадают после первого дождя.

Понапрасну горемыки живописцы

Прислоняются к подножьям фонарей

Близ отелей, где всегда живут туристы —

Посетители картинных галерей;

Равнодушно, как платил бы за квартиру,

За хороший (иль плохой) водопровод,

Кто-то платит живописцу за квартиру

Либо просто подаянье подает.

Может, кто-то улыбнется ей от сердца?

Может, кто-то пожелает ей пути?

Может, крикнет: «Эй, художник! Что расселся?

Убери свою картинку! Дай пройти!»

Но, как молнии пронзительную вспышку,

Не сложить ее ни вдоль, ни поперек,

Не поднять ее с земли, не взять под мышку,—

Так покорно распростертую у ног!

И ничьи ее ручищи не схватили,

Хоть ножищи по ее лицу прошли...

Много раз за ту картину заплатили,

Но купить ее ни разу не смогли.

[Рона]

Ван-Гог

Posted by admin on 15 Август 2010

Твои неумолимые глаза

Прозрели все безбрежности момента.

Попытку дерзкого эксперимента

Венчали золото и бирюза.

Но станет кровью ясная слеза,

Завязанная разовьется лента.

Борьба неимоверного Винцента,

Над нами ты нависшая гроза.

Перегоревший красочностью гений,

Ты зарево нездешних достижений,

Небывшее замысливший Ван-Гог.

Самоубийца будет верен часу,

Но встретит на лице твоем гримасу

Тобой владевший сумасшедший бог.

Брюллов

Posted by admin on 11 Август 2010

Среди пустынных северных степей

Твоя палитра пламенная астра.

Рыдай, прекрасная Инес де Кастро,

Рассыпся в прах, Последний день Помпей.

Бахчисарайский ключ склонись и пей,

Колени женщин глаже алебастра.

Бессмысленно per aspera ad astra 1

Влюбленным в мишуру дневных цепей.

Какие мы к тебе приложим мерки?

Твои блистательные фейерверки

Пьянят, как замороженный моэт.

Твоя судьба коварная Гитана,

Брюллов, обворожительный поэт,

В кривляющейся маске шарлатана.

1 Через тернии к звездам (лат.)

иках

Рубенс

Posted by admin on 8 Август 2010

Художник пишет. Властная рука

Вселенную окутывает дымом.

Круговоротом невообразимым

Свивайся, красок яркая река.

Недаром твой патрон, святой Лука,

Сжигаемый огнем неугасимым,

Божественным, животным херувимом

Ты нам рисуешься издалека.

Ты возлюбил тщету земного тлена,

Твоя полуодетая Елена

Властительнее райских королев.

Тебе ли правила писал Ветрувий?

О Рубенс, огнедышащий Везувий,

Великолепный белокурый лев

Греко

Posted by admin on 7 Август 2010

Не знал тебя старательный рассказ

Минувшего забывчивого века,

Но нам твое сияет имя, Греко,

Как многогранно жалящий алмаз.

Едва блеснет необычайный глаз

Из-под полуопущенного века

И перед ликом Богочеловека

Колено склонит голый граф Оргаз,

И вот обетованная победа!

Корона молний взбросит над Толедо,

Теотокопули, тебе венец!

Тебе звучит художников Осанна!

И наши дни, предчувствуя конец,

Тебя приветствуют звездой Сезанна.

Художник

Словно волшебнику радужной сказки,

Бог дал Художнику кисти и краски,

Чудо – палитру, мольберт и холстину,

Чтоб сотворил он такую картину,

Где будут горы, восход и закаты,

Синее море и злые пираты,

Желтый песок, белоснежные льдины…

Все, что в душе – то на этой картине.

Молча, Художник стоит у мольберта,

Кисти мелькают, как птицы под ветром.

Лучик от солнца и брызги прибоя,

Горсть янтаря, что прибило волною,

Гроздья рябины, как капельки крови,

Зелень травы, хмурость тучи над морем,

Нежность любимой, улыбку ребенка –

Все написал своей кисточкой тонкой.

В это творенье вложил он всю душу,

Сердце свое беспокойное слушал.

Глянул Всевышний, слегка удивился –

На полотне целый мир уместился!

Татьяна Лаврова

Художник

Взлетает кисть, как в небо стриж.

Пейзаж с луною мил и тих.

"Какое чудо!" - говоришь,

А он еще добавит штрих…

На этом маленьком холсте,

Где облака с луной плывут,

Есть место только красоте,

Есть место только волшебству!

Художник, напиши,

Что на душе лежит, -

Ведь мир твоей души -

Всем принадлежит!

Художник, нарисуй,

Что видишь ты вокруг,

Отдай другим красу

Замеченного вдруг!

И снова за мольбертом он;

Минуты гулкие летят;

В картину новую влюблен,

Как в первое свое дитя.

И, повинуясь тишине,

В которой он опять творит,

Зима уступит вновь весне

И вновь капель заговорит…

Дмитрий Куликов

Ах, как хочется в синий лес,

ах, как хочется в черный бор,

но мой транспорт сломался весь-

я сижу и листаю альбом.

Вот Синьяка оранжевый мыс,

вот поля и дороги Оверна.

Вдруг приходит счастливая мысль -

не собрать ли мне старое вело?

Подари мне, Анри Руссо,

свое детское колесо!

Подари, молодой Пикассо,

треугольное колесо!

Мой любимый, любимый Ван Гог,

подари провансальский звонок!

Раму мне одолжи, Сера.

Остальное лежит в сарае.

Вот и собран велосипед,

не поехать ли в Сан-Мари -

я уже не бывал сто лет

в кафе "Тамбурин".

Лучше я посажу на раму,

постелив предварительно холст,

Ренуара туманную даму

и отправлюсь в далекий поход.

Я проеду по желтым пейзажам

Вдоль полей Агранжад,

и сентябрьские листья адажио

надо мной закружат.

Мне не хочется в синий лес,

в черный бор не хочется мне,

я во власти гогеновых "Грез",

Меня манит Мане.

А. Дольский

[Рона]

Игорь Даньшин

Эхо в подсолнухах

Печаль будет длиться вечно.

(последние слова Винсента Ван Гога)

Словно от ветра прогнулись проспекты и улицы.

В воздухе запах абсента, в душе - эманация.

Солнце зависло, печет, издевается, щурится.

В кольте снотворное, в тюбиках - галлюцинация

Краской ложится на холст и бунтует фантазия.

[где-то в Голландии мельницы с крыльями быстрыми]

Жизнь не похожа на жизнь, как итог эвтаназия

В авторской версии вместо инъекции выстрелом -

Громкое эхо упало туманом в подсолнухи.

Над кипарисами звёзды, луна стали вечностью.

Лето с шестнадцатью солнцами замерло в воздухе...

Он, умирая, предвидел печаль бесконечную...

Лариса Луканева

В темноте...

В темноте - отсутствие теней,

Света, цвета, контуров предметов;

Оттого становится родней

Ожиданье скорого рассвета.

Как искусный, мастерский покрой

Не стесняет лёгкости движенья,

Так во тьме всё полнится игрой

Воспалённого воображенья,

Пятен разноцветных кружева

Разбегутся вмиг перед глазами:

Отражает жадно голова

Мир, что мы придумывали сами.

Сердце апреля (Марина Колосова)

Джоконда

Джоконда или Мона Лиза

С картины смотрит… Кто она?

То тень лукавства, то каприза,

То грех, то святость в ней видна.

С улыбкой дивной, несравненной

Ты кажешься опять живой…

Полупечальной иль надменной,

С ума сводящей шар земной!

Александр Кожейкин

Нарисую Тебя

Нарисую улыбку, дыханьем цветка

жизнь вдохну, не успев на портрет наглядеться.

Мне покажется: ты улыбнёшься слегка,

моя кисть - продолжение линии сердца,

что рисует глаза и морщинки твои,

успевая закончить как раз до рассвета.

Но спросите у грозной, бессонной змеи,

что печалью зовётся, возможно ли это?

На мгновение только прервусь. Как во сне

пролечу сотни вёрст, но тебя не покину.

Я усталый мольберт прислоню к тишине,

а потом с новой силой закончу картину.

Александр Кожейкин

Незаконченное полотно

Из итальянского блокнота

Он – художник из Милана,

говорящий по-английски,

и на пляж выходит рано,

благо до отеля близко.

Кисть к броску на холст готова,

напружинясь, словно кошка,

только ускользает снова

мелкозвёздная дорожка.

Вот нацелился Чезаре

на рассвет природы бурный,

только розовые дали

поменяли цвет в лазурный.

На картине волны те же,

тот же берег, солнце то же.

Отчего же он рассержен,

беспокоится, похоже?

Мимолётен миг, не вечен,

Может, не выходит это:

как земля себе на плечи

зябко тянет шаль рассвета?

[Рона]

Леонид Губанов

Малевич

Я — красный круг. Я — красный круг.

Вокруг меня тревожней снега

Неурожай простывших рук

Да суховей слепого смеха.

К мольбе мольберты неладны.

Затылок ночи оглушив,

Сбегаю на перекладных

Своей растерянной души.

Сирень, ты вожжи мне давай,

Я вижу, вижу в белых салочках,

Как бродит чья-то киноварь

Спокойной к людям Красной Шапочкой.

Природа, что ушла в себя,

Как старый палисад, набрякла,

Она позирует, сопя,

А кисти плавают, как кряква.

Сеанс проходит ни за грош.

По мне слышней, чем саду в сенце,

Как заколачивает ложь

Покорную усадьбу сердца.

Мой стыд широколиц, как луг,

Под маковым платком основы.

Он требует белила рук

На гениальный холст озноба.

Сегодня мне тепло, как мальчику.

На акварель слезу проливший,

Я славил Русь худым карманщиком,

И пал до мастерских Парижа.

1964

Леонид Губанов

Ван Гог

Опять ему дожди выслушивать

И ждать Иисуса на коленях.

А вы его так верно сушите,

Как бред, как жар и как холера.

Его, как пса чужого, били вы,

Не зная, что ему позволено -

Замазать Мир белилом Библии

И сотворить его по-своему.

Он утопал, из дома выселясь,

Мысль нагорчили, ополчили.

Судьба в подтяжках, словно виселица,

Чтобы штаны не соскочили.

Ах, ей ни капельки не стыдно —

Ведь в ночь, когда убийство холила,

Морщинистое сердце стыло —

И мямлило в крови — ох, холодно!

Эх, осень-сенюшка-осенюшка,

В какое горбшко осели мы?

Где нам любить?

Где нам висеть?

Винсент?

Когда зарю накрыла изморозь,

Когда на юг уплыли лебеди,

Надежда приходила издали

С веселыми словами лекаря.

Казалось — что и боль подсована

И поднимается, как в градуснике,

А сердце — как большой подсолнух,

Где выскребли все семя радости.

Он был холодный и голодный.

Но в белом Лувре, в черной зале,

Он на вопрос: "Как вы свободны?"

— "На вечность целую я занят", —

Ответил, чтоб не промахнуться,

С такой улыбкой на лице,

...Как после выстрела, в конце.

Великие не продаются!

1964

Художник

Словно волшебнику радужной сказки,

Бог дал Художнику кисти и краски,

Чудо – палитру, мольберт и холстину,

Чтоб сотворил он такую картину,

Где будут горы, восход и закаты,

Синее море и злые пираты,

Желтый песок, белоснежные льдины…

Все, что в душе – то на этой картине.

Молча, Художник стоит у мольберта,

Кисти мелькают, как птицы под ветром.

Лучик от солнца и брызги прибоя,

Горсть янтаря, что прибило волною,

Гроздья рябины, как капельки крови,

Зелень травы, хмурость тучи над морем,

Нежность любимой, улыбку ребенка –

Все написал своей кисточкой тонкой.

В это творенье вложил он всю душу,

Сердце свое беспокойное слушал.

Глянул Всевышний, слегка удивился –

На полотне целый мир уместился!

Песенка о художнике Пиросмани

Николаю Грицюку

Что происходит с нами,

когда мы смотрим сны?

Художник Пиросмани

выходит из стены,

из рамок примитивных,

из всякой суеты

и продает картины

за порцию еды.

Худы его колени

и насторожен взгляд,

но сытые олени

с картин его глядят,

>красотка Маргарита

в траве густой лежит,

а грудь ее открыта --

там родинка дрожит.

И вся земля ликует,

пирует и поет,

и он ее рисует

и Маргариту ждет.

Он жизнь любил не скупо,

как видно по всему...

Но не хватило супа

на всей земле ему.

1964

Песня о художниках

Музыка В.Пака

Стихи Ю.Левитанского

Всего и дела, что вчитаться, - Боже мой,

Всего и дела, что помедлить над строкою -

Не пролистнуть нетерпеливою рукою,

А задержаться, прочитать и перечесть.

Всего и дела, что вглядеться, - Боже мой,

Всего и дела, что внимательно вглядеться, -

И не уйти, и никуда уже не деться

От этих глаз, от их внезапной глубины.

Мне тем и горек мой теперешний удел -

Покуда мнил себя судьей, в пророки метил,

Каких сокровищ под ногами не приметил,

Каких созвездий в небесах не разглядел.

Мне жаль не узнанной до времени строки.

И все ж строка - она со временем прочтется,

И перечтется много раз и ей зачтется,

И все, что было в ней, останется при ней.

Но вот глаза - они уходят навсегда,

Как некий мир, который так и не открыли,

Как некий Рим, который так и не отрыли,

И не отрыть уже и в этом вся беда.

Мне тем и горек мой теперешний удел -

Покуда мнил себя судьей, в пророки метил,

Каких сокровищ под ногами не приметил,

Каких созвездий в небесах не разглядел.

Но мне и вас немного жаль, мне жаль и вас

За то, что суетно так жили, так спешили,

Что и не знаете, чего себя лишили,

И не узнаете и в этом вся печаль.

А впрочем я вам не судья. Я жил как все.

Вначале слово безраздельно мной владело -

А дело после было, после было дело,

И в этом дело все и в этом вся печаль.

Мне тем и горек мой теперешний удел -

Покуда мнил себя судьей, в пророки метил,

Каких сокровищ под ногами не приметил,

Каких созвездий в небесах не разглядел.

[Рона]

Гумилев

АНДРЕЙ РУБЛЕВ

Я твердо, я так сладко знаю,

С искусством иноков знаком,

Что лик жены подобен раю,

Обетованному Творцом.

Нос - это древа ствол высокий;

Две тонкие дуги бровей

Над ним раскинулись, широки,

Изгибом пальмовых ветвей.

Два вещих сирина, два глаза,

Под ними сладостно поют,

Велеречивостью рассказа

Все тайны духа выдают.

Открытый лоб - как свод небесный,

И кудри - облака над ним;

Их, верно, с робостью прелестной

Касался нежный серафим.

И тут же, у подножья древа,

Уста - как некий райский цвет,

Из-за какого матерь Ева

Благой нарушила завет.

Все это кистью достохвальной

Андрей Рублев мне начертал,

И этой жизни труд печальный

Благословеньем Божьим стал

***

Бывают крылья у художников,

Портных и железнодорожников,

Но лишь художники открыли,

Как прорастают эти крылья.

А прорастают они так,

Из ничего, из ниоткуда.

Нет объяснения у чуда,

И я на это не мастак.

Геннадий Шпаликов.

Художник нам изобразил

Глубокий обморок сирени

И красок звучные ступени

На холст, как струпья положил.

Он понял масла густоту -

Его запекшееся лето

Лиловым мозгом разогрето,

Расширенное в духоту.

А тень-то, тень все лиловей,

Свисток иль хлыст, как спичка, тухнет.

Ты скажешь: повара на кухне

Готовят жирных голубей.

Угадывается качель,

Недомалеваны вуали,

И в этом сумрачном развале

Уже хозяйничает шмель.

Осип Мандельштам

[Рона]

Николай Заболоцкий

ПОРТРЕТ

Любите живопись, поэты!

Лишь ей, единственной, дано

Души изменчивой приметы

Переносить на полотно.

Ты помнишь, как из тьмы былого,

Едва закутана в атлас,

С портрета Рокотова снова

Смотрела Струйская на нас?

Ее глаза - как два тумана,

Полуулыбка, полуплач,

Ее глаза - как два обмана,

Покрытых мглою неудач.

Соединенье двух загадок,

Полувосторг, полуиспуг,

Безумной нежности припадок,

Предвосхищенье смертных мук.

Когда потемки наступают

И приближается гроза,

Со дна души моей мерцают

Ее прекрасные глаза

Уистен Хью Оден

В МУЗЕЕ ИЗЯЩНЫХ ИСКУССТВ

На страданья у них был наметанный глаз.

Старые мастера! Как зорко они замечали,

Как кто-то страдает, а в этот же час

Кто-то ест, отворяет окно или бродит в печали,

Как рядом со старцами, которые почтительно ждут

Чудесного рождения, всегда есть дети,

Которые ничего не ждут, а строгают коньками пруд

У самой опушки, -

художники эти

Знали - страшные муки идут своим чередом

В каком-нибудь закоулке, а рядом

Собаки ведут свою собачью жизнь, повсюду содом,

А лошадь истязателя спокойно трется о дерево задом.

В "Икаре" Брейгеля, в гибельный миг,

Все равнодушны, пахарь - словно незрячий:

Наверное, он слышал всплеск и отчаянный крик,

Но для него это не было смертельною неудачей, -

Под солнцем белели ноги, уходя в зеленое лоно

Воды, а легкий корабль, с которого не могли

Не видеть, как мальчик падает с небосклона,

Был занят плаваньем, все дальше уплывал от земли...

Андрей Вознесенский

ВАСИЛЬКИ ШАГАЛА

Лик ваш серебряный, как алебарда.

Жесты легки.

В вашей гостинице аляповатой

в банке спрессованы васильки.

Милый, вот что вы действительно любите!

С Витебска ими раним и любим.

Дикорастущие сорные тюбики

с дьявольски

выдавленным

голубым!

Сирый цветок из породы репейников,

но его синий не знает соперников.

Марка Шагала, загадка Шагала —

рупь у Савеловского вокзала!

Это росло у Бориса и Глеба,

в хохоте нэпа и чебурек.

Во поле хлеба — чуточку неба.

Небом единым жив человек.

Их витражей голубые зазубрины —

с чисто готической тягою вверх.

Поле любимо, но небо возлюблено.

Небом единым жив человек.

В небе коровы парят и ундины.

Зонтик раскройте, идя на проспект.

Родины разны, но небо едино.

Небом единым жив человек.

Как занесло васильковое семя

на Елисейские, на поля?

Как заплетали венок Вы на темя

Гранд Опера, Гранд Опера!

В век ширпотреба нет его, неба.

Доля художников хуже калек.

Давать им сребреники нелепо —

небом единым жив человек.

Ваши холсты из фашистского бреда

от изуверов свершали побег.

Свернуто в трубку запретное небо,

но только небом жив человек.

Не протрубили трубы господни

над катастрофою мировой —

в трубочку свернутые полотна

воют архангельскою трубой!

Кто целовал твое поле, Россия,

пока не выступят васильки?

Твои сорняки всемирно красивы,

хоть экспортируй их, сорняки.

С поезда выйдешь — как окликают!

По полю дрожь.

Поле пришпорено васильками,

как ни уходишь — все не уйдешь...

Выйдешь ли вечером — будто захварываешь,

во поле углические зрачки.

Ах, Марк Захарович, Марк Захарович,

все васильки, все васильки...

Не Иегова, не Иисусе,

ах, Марк Захарович, нарисуйте

непобедимо синий завет —

Небом Единым Жив Человек.

[Рона]

Андрей Вознесенский

МАСТЕРА

Первое посвящение

Колокола, гудошники...

Звон. Звон...

Вам,

Художники

Всех времен!

Вам,

Микеланджело,

Барма, Дант!

Вас молниею заживо

Испепелял талант.

Ваш молот не колонны

И статуи тесал —

Сбивал со лбов короны

И троны сотрясал.

Художник первородный

Всегда трибун.

В нем дух переворота

И вечно — бунт.

Вас в стены муровали.

Сжигали на кострах.

Монахи муравьями

Плясали на костях.

Искусство воскресало

Из казней и из пыток

И било, как кресало,

О камни Моабитов.

Кровавые мозоли.

Зола и пот,

И Музу, точно Зою,

Вели на эшафот.

Но нет противоядия

Ее святым словам —

Воители,

ваятели,

Слава вам!

Осип Мандельштам

ИМПРЕССИОНИЗМ

Художник нам изобразил

Глубокий обморок сирени

И красок звучные ступени

На холст, как струпья, положил.

Он понял масла густоту --

Его запекшееся лето

Лиловым мозгом разогрето,

Расширенное в духоту.

А тень-то, тень все лиловей,

Свисток иль хлыст, как спичка, тухнет,--

Ты скажешь: повара на кухне

Готовят жирных голубей.

Угадывается качель,

Недомалеваны вуали,

И в этом солнечном развале

Уже хозяйничает шмель.

(

Р. Рождественский "Марк Шагал"

Он стар,

он похож на свое одиночество,

ему рассуждать о погоде не хочется.

Он сразу - с вопроса:

- А вы не из Витебска?..

Пиджак старомодный на лацканах вытерся...

Нет, я не из Витебска...

Долгая пауза.

А после - слова монотонно и пасмурно:

- Тружусь и хвораю...

В Венеции - выставка...

Так вы не из Витебска?...

- Нет, я не из Витебска...

Он в сторону смотрит.

Не слышит, не слышит.

Какой-то нездешней далекостью дышит,

пытаясь до детства

дотронуться бережно...

И нету ни Канн, ни Лазурного берега,

ни нынешней славы...

Светло и растерянно

он тянется к Витебску, словно растение...

Тот Витебск его - пропыленный и жаркий -

приколот к земле каланчою пожарной.

Там свадьбы и смерти, моленья и ярмарки,

там зреют особенно крупные яблоки

и сонный извозчик по площади катит...

- Так вы не из Витебска?..

Деревья стоят

вдоль дороги навытяжку.

Темнеет...

...И жалко,

что я не из Витебска.

Жил да был художник Пауль Клее

Где-то за горами, над лугами.

Он сидел себе один в аллее

С разноцветными карандашами,

Рисовал квадраты и крючочки,

Африку, ребенка на перроне,

Дьяволенка в голубой сорочке,

Звезды и зверей на небосклоне.

Не хотел он, чтоб его рисунки

Были честным паспортом природы,

Где послушно строятся по струнке

Люди, кони, города и воды,

Он хотел, чтоб линии и пятна,

Как кузнечики в июльском звоне,

Говорили слитно и понятно.

И однажды утром на картоне

Проступили крылышки и темя:

Ангел смерти стал обозначаться.

Понял Клее, что настало время

С музой и знакомыми прощаться.

Попрощался и скончался Клее.

Ничего не может быть печальней!

Если б Клее был намного злее,

Ангел смерти был бы натуральней,

И тогда с художником все вместе

Мы бы тоже сгинули со света,

Порастряс бы ангел наши кости!

Но скажите мне: на что нам это?

На погосте хуже, чем в музее,

Где порой вы бродите, живые,

И висят рядком картины Клее -

Голубые, желтые, блажные...

(Арсений Тарковский)

(

[Рона]

Александр КУШНЕР

* * *

Зачем Ван Гог вихреобразный

Томит меня тоской неясной?

Как желт его автопортрет!

Перевязав больное ухо,

В зеленой куртке, как старуха,

Зачем глядит он мне во вслед?

Зачем в кафе его полночном

Стоит лакей с лицом порочным?

Блестит бильярд без игроков?

Зачем тяжелый стул поставлен

Так, что навек покой отравлен,

Ждешь слез и стука башмаков?

Зачем он с ветром в крону дует?

Зачем он доктора рисует

С нелепой веточкой в руке?

Куда в косом его пейзаже

Без седока и без поклажи

Спешит коляска налегке?

Александр Кушнер

ПЕСНЯ О КАРТИНАХ

Если видишь, на картине

Нарисована река,

Или ель и белый иней,

Или сад и облака,

Или снежная равнина,

Или поле и шалаш, -

Обязательно картина

Называется пейзаж.

Если видишь на картине

Чашку кофе на столе,

Или морс в большом графине,

Или розу в хрустале,

Или бронзовую вазу,

Или грушу или торт,

Или все предметы сразу, -

Знай, что это натюрморт.

Если видишь, что с картины

Смотрит кто-нибудь из нас, -

Или принц в плаще старинном,

Или в робе верхолаз,

Летчик или балерина,

Или Колька, твой сосед, -

Обязательно картина

Называется портрет.

Константин Никольский

"Мой друг художник и поэт..."

Мой друг художник и поэт в дождливый вечер на стекле

Мою любовь нарисовал, открыв мне чудо на земле

Сидел я, молча у окна и наслаждался тишиной

Моя любовь с тех пор всегда была со мной

И время как вода текло

И было мне всегда тепло

Когда в дождливый вечер

Я, смотрел в оконное стекло

Но год за годом я встречал

В глазах любви моей печаль

Дождливой скуки тусклый свет

И вот любовь сменила цвет

Моя любовь сменила цвет, угас чудесный яркий день

Мою любовь ночная укрывает тень

Веселых красок болтовня, игра волшебного огня

Моя любовь уже не радует меня

Поблекли нежные тона

Исчезла высь и глубина

И четких линий больше нет

Вот безразличия портрет

Глаза в глаза любовь глядит

А я не весел, не сердит

Бесцветных снов покой земной

Молчаньем делится со мной

И вдохновенное лицо утратит добрые черты

Моя любовь умрет во мне в конце концов

И капли грустного дождя струится будут по стеклу

Моя любовь не слышно плачет уходя

И радугу прошедших дней

Застелит пыль грядущих лет

И так же потеряют цвет

Воспоминания о ней

Рисунок тает на стекле

Его спасти надежды нет

Но как же мне раскрасить вновь

В цвет радости мою любовь

А может быть разбить окно

И окунуться в мир иной

Где солнечный рисуя свет

Живет художник и поэт...

ХРЕСТОМАТИЙНЫЙ МАЛЬЧИК

Голландский бедный мальчик

у грани пенных вод

дрожит и горько плачет,

а с места не сойдёт.

По щиколотку в тине

стоит он день деньской,

промоину в плотине

закрыв своей рукой.

Уже припухли гланды

и боль в его груди,

но сгинут Нидерланды,

лишь руку отведи:

промыта будет дамба

солёною волной -

тогда аминь и амба

всему, что за спиной...

Невесел на картине

продрогший паренёк.

Что он хрестоматиен,

ему и невдомёк.

Он никого не учит,

ничьих похвал не ждёт,

он этот частный случай

в закон не возведёт...

С усталостью во взоре,

с надеждой и тоской,

он сдерживает море

немеющей рукой.

Вадим ШЕФНЕР

Тарковский.

Пускай меня простит Винсент Ван-Гог

За то, что я помочь ему не мог,

За то, что я травы ему под ноги

Не постелил на выжженной дороге,

За то, что я не развязал шнурков

Его крестьянских пыльных башмаков,

За то, что в зной не дал ему напиться,

Не помешал в больнице застрелиться.

Стою себе, а надо мной навис

Закрученный, как пламя, кипарис.

Лимонный крон и темно-голубое, -

Без них не стал бы я самим собою;

Унизил бы я собственную речь,

Когда б чужую ношу сбросил с плеч.

А эта грубость ангела, с какою

Он свой мазок роднит с моей строкою,

Ведет и вас через его зрачок

Туда, где дышит звездами Ван-Гог.

[Рона]

Стихи о художнике Пиросмани

Нико Пиросмани, настоящее имя Николай Асланович Пиросманашвили (Пиросманишвили), 1862 — 1918.

Известнейший грузинский художник XX века, самоучка, представитель примитивизма.

Творчеством своим, биографией своей, легендами о его жизни он привлекал поэтов.

Вот некоторые стихи о художнике Пиросмани.

Булат Окуджава

Песенка о художнике Пиросмани

Что происходит с нами,

когда мы смотрим сны?

Художник Пиросмани

выходит из стены,

из рамок примитивных,

из всякой суеты

и продает картины

за порцию еды.

Худы его колени

и насторожен взгляд,

но сытые олени

с картин его глядят,

красотка Маргарита

в траве густой лежит,

а грудь ее открыта -

там родинка дрожит.

И вся земля ликует,

пирует и поет,

и он ее рисует

и Маргариту ждет.

Он жизнь любил не скупо,

как видно по всему...

Но не хватило супа

на всей земле ему.

1964

Лучшее, на мой взгляд, стихотворение о Пиросмани.

Первые две строки дают, по-моему, лучшее определение примитивизма.

Андрей Вознесенский

Миллион алых роз.

Жил был художник один,

Домик имел и холсты,

Но он актрису любил,

Ту, что любила цветы.

Он тогда продал свой дом,

Продал картины и кров,

И на все деньги купил

Целое море цветов.

Миллион, миллион, миллион алых роз

Из окна, из окна, из окна видишь ты,

Кто влюблен, кто влюблен, кто влюблен и всерьез,

Свою жизнь для тебя превратит в цветы.

Утром ты встанешь у окна,

Может сошла ты с ума?

Как продолжение сна,

Площадь цветами полна.

Похолодеет душа,

Что за богач здесь чудит?

А под окном чуть дыша,

Бедный художник стоит.

Встреча была коротка,

В ночь ее поезд увез,

Но в её жизни была

Песня безумная роз.

Прожил художник один,

Много он бед перенес,

Но в его жизни была

Целая площадь цветов!

Видимо, самое известное, благодаря эстрадной песне на стихи поэта, стихотворение о художнике Пиросмани.

Строго говоря, речь идет не о художнике и его творчестве, а об одной из легенд о нём.

Тициан Табидзе

Пиросмани

Привыкли мы славить во все времена

Нико Пиросмани за дружеским пиром.

Искать его сердце в бокале вина

Затем, что одним мы помазаны миром.

Он трапезе нашей почти в благодать,

бурдюк и баран не сходили с полотен.

А поводов к пиру недолго искать —

Любой для приятельской встречи пригоден.

Следы нашей жизни, о чем не пиши,

Изгладятся лет через десять, не боле.

А там, на помин нашей бедной души

Придется пойти поклониться Николе.

Заплачет в подсвечниках пара свечей,

В трактире накроется столик с обедом.

Прошел он при жизни сквозь пламя огней,

За ним и другие потащатся следом.

Жил в Грузии мастер. Он был одинок —

Такое художнику место на пире.

Поднимем же, братья, во здравие рог.

Пусть эта рука не забудется в мире.

Земляк Пиросмани, по возрасту мог встречаться с художником. Во всяком случае, жил в ту эпоху в Грузии.

По-моему, это стихотворение — грузинский тост. В нём присутствует традиция грузинского славословия, а не искреннее впечатление от творчества художника.

Павел Антокольский

Нико Пиросманишвили

В духане, меж блюд и хохочущих морд,

На черной клеенке, на скатерти мокрой

Художник белилами, суриком, охрой

Наметил огромный, как жизнь, натюрморт.

Духанщик ему кахетинским платил

За яркую вывеску. Старое сердце

Стучало от счастья, когда для кутил

Писал он пожар помидоров и перца.

Верблюды и кони, медведи и львы

Смотрели в глаза ему дико и кротко.

Козел улыбался в седую бородку

И прыгал на коврик зеленой травы.

Цыплята, как пули, нацелившись в мир,

Сияли прообразом райского детства.

От жизни художнику некуда деться!

Он прямо из рук эту прорву кормил.

В больших шароварах серьезный кинто,

Дитя в гофрированном платьице, девы

Лилейные и полногрудые! Где вы?

Кто дал вам бессмертие, выдумал кто?

Расселины, выставившись напоказ,

Сверкали бесстрашием рысей и кошек.

Как бешено залит луной, как роскошен,

Как жутко раскрашен старинный Кавказ!

И пенились винные роги. Вода

Плескалась в больших тонкогорлых кувшинах.

Рассвет наступил в голосах петушиных,

Во здравие утра сказал тамада.

1935г.

Думаю, бывал поэт в Тбилиси в 30-е годы, как многие русские писатели и поэты. Там узнал о Пиросмани и увидел его холсты. Эти впечатления соединились с впечатлениями о Грузии и отлились в стихотворение.

Ярослав Смеляков

Нико Пиросмани

У меня башка в тумане,—

оторвавшись от чернил,

вашу книгу, Пиросмани,

в книготорге я купил.

И ничуть не по эстетству,

а как жизни идеал,

помесь мудрости и детства

на обложке увидал.

И меня пленили странно —

я певец других времен —

два грузина у духана,

кучер, дышло, фаэтон.

Ты, художник, черной сажей,

от которой сам темнел,

Петербурга вернисажи

богатырски одолел.

Та актерка Маргарита,

непутевая жена,

кистью щедрою открыта,

всенародно прощена.

И красавица другая,

полутомная на вид,

словно бы изнемогая,

на бочку своем лежит.

В черном лифе и рубашке,

столь прекрасная на взгляд,

а над ней порхают пташки,

розы в воздухе стоят.

С человечностью страданий

молча смотрят в этот день

раннеутренние лани

и подраненный олень.

Вы народны в каждом жесте

и сильнее всех иных.

Эти вывески на жести

стоят выставок больших.

У меня теперь сберкнижка —

я бы выдал вам заем.

Слишком поздно, поздно слишком

мы друг друга узнаем.

1970 г.

Смеляков здесь, можно сказать, в своем стиле. Поэт он комсомольско-пролетарский, но не по призыву и социальному заказу, а искренний, по зову сердца.

Последние две строки — хороший лозунг, и о Пиросмани, и о других неизвестных пока нам творцах. Искать, узнавать, проникаться их творчеством — неплохой, вполне достойный, призыв.

Елена Морозова

Мир Пиросмани

На набивной скатерке неба голубого

бурдюк с вином игристым золотится,

И облако плывет вдоль горного отрога,

дорисовав себя чуть-чуть до птицы.

То кучно,то лавируя по склонам мшистым,

пасется стадо. Словно сам Всевышний

То с флейтой пастуха, то кистью пейзажиста

в ауле в пурпур саклям красит крыши.

И веря в братство, ходят где-то рядом люди

с картин Нико, с глазами кроткой лани.

Они ногами давят виноград и любят,

когда их жизнь рисует Пиросмани.

17.09.06 Современные стихи о художнике.

Юрий Рыбчинский

Пиросмани

В золотой стране воспоминаний,

На цветных дорогах сновидений

Не меня ты ждешь, мой Пиросмани,

От любви с ума сошедший гений.

Мы с тобою родились в Тбилиси,

Но не я тебе всех в мире ближе,

Любишь ты какую-то актрису

Родом из какого-то Парижа.

Нико, Нико, Нико Пиросмани,

Если б ты меня когда-то встретил,

Я б ждала тебя в ночном тумане,

Я бы пела песни нашим детям.

Нико, Нико, Нико, если б знал ты,

Как порой до слез, до боли жалко,

Что не мой портрет нарисовал ты,

А портрет заезжей парижанки.

Не была актрисою великой

Дочь далекой и капризной Сены,

Если бы не ты, безумный Нико,

Про нее давно забыли все мы.

Нико, Нико, Нико Пиросмани,

Если б ты меня когда-то встретил,

Я б ждала тебя в ночном тумане,

Я бы пела песни нашим детям.

Нико, Нико, Нико Пиросмани,

Стал бы наш роман с тобой балладой!

Жаль, что время встало между нами

Непреодолимою преградой.

Я нашла недавно возле Сены

Дом забытой взбалмошной актрисы,

И твое украденное сердце

Из Парижа привезла в Тбилиси.

Нико, Нико, Нико Пиросмани,

Если б ты меня когда-то встретил,

Я б ждала тебя в ночном тумане,

Я бы пела пеcни нашим детям.